На зависть Идолам (ЛП) - К. М. Станич

Может быть, это поможет, а может быть, и нет, но, по крайней мере, медицинский центр отлично заботится о Чарли. Однажды ночью я проснулась в холодном поту, в панике по этому поводу, уверенная, что Харпер собирается каким-то образом отравить моего отца, но Зак успокоил меня.

Правила Клуба Бесконечности незыблемы. Харпер никогда бы не причинила вреда Чарли, потому что это означало бы её конец — в финансовом, социальном плане и в бизнесе. Другие члены Клуба очень серьёзно относятся к ставкам. И под другими членами я не имею в виду младшую секту.

Резко выдыхая, я открываю банку с содовой и залпом выпиваю её. Я пытаюсь уговорить папу отказаться от сахара вместе со мной, но он говорит, что может бороться только с одним пороком за раз, так что пока мы оба всё ещё сладкоежки-наркоманы.

По дороге домой Чарли внезапно тянется выключить радио — несмотря на то, что звучит его любимая песня во всём мире «Every Little Thing She Does is Magic» в исполнении «The Police», — а затем тяжело откидывается на спинку сиденья, сжимая руль так, что побелели костяшки пальцев. Моя первая мысль — что с его здоровьем что-то не так, и я начинаю паниковать.

— Что? — мой голос пронзительный, высокий и незнакомый, в моей голове оживает целый сонм ночных кошмаров. — Папа, пожалуйста. — Мой голос срывается, и Чарли протягивает руку, чтобы взять меня за руку.

— Мишка-Марни, всё хорошо, всё хорошо. — Он улыбается, когда моё сердце учащённо бьётся, и я прищуриваю глаза. — Это из-за твоего дня рождения, вот и всё. — Я резко выдыхаю и откидываюсь на спинку сиденья, убирая с лица немного жёлтого ватина, который вылезает из подголовника. — Твои друзья попросили у меня разрешения организовать вечеринку-сюрприз.

— Вечеринку-сюрприз… о которой ты мне рассказываешь? — спрашиваю я, бросая взгляд на свой телефон и находя сообщения от большинства моих новых «друзей». Новые Голубокровные. Меня охватывает прилив энергии, и я облизываю губы. Я, Голубокровка? Идол? Конечно же, Тристан шутил. И вообще, я никогда не смогла бы быть такой жестокой. Я бы никогда не вписалась.

— Ну, я хотел убедиться, что ты не против, — продолжает папа, когда мы въезжаем на подъездную дорожку к нашему новому дому. Иногда это приводит в замешательство — не возвращаться в вагончик. У меня так много приятных воспоминаний о том месте. И плохих тоже. Я буду скучать по нему, но я не против смены обстановки. — Эти мальчики, если они снова будут издеваться над тобой…

— Они не будут, — говорю я, и слова выходят сильными, уверенными. Я жду, пока папа припарковывает грузовик и заглушает двигатель, прежде чем протягиваю руку и беру его за руку. — И я никогда не заставлю тебя пройти через то, что было раньше.

Красные полосы, вода становится розовой, моя спина соскальзывает по стенке душа.

Дыши, Марни, дыши.

— Если тебе нужно что-то мне сказать, — начинает папа, его щеки слегка краснеют, — даже если это о сексе или о чём-то подобном, я здесь. Ты ничего не могла бы сделать, что изменило бы мою любовь к тебе, Марни. Если ты придёшь ко мне с вопросами, я обещаю, что не буду злиться.

Моё серьёзное выражение лица превращается в улыбку, и я наклоняюсь вперёд, чтобы обвить руками его шею в очень похожем на Миранду объятии. Когда я откидываюсь на спинку сиденья, папа тоже улыбается.

— Ладно. Если у меня возникнут какие-либо вопросы, я сначала спрошу у Google, но не буду забывать о тебе ни на секунду. — Папа смеётся, но в этом звуке слышится наполовину веселье, наполовину облегчение. Хорошо. — И да, про вечеринку. На самом деле, я очень рада этому.

Я не говорю этого вслух, но… прошли годы с тех пор, как я отмечала день рождения с кем-либо, кроме себя и папы.

В прошлом году Зак пытался, но я не была к этому готова.

В этом году я открыта для перемен.

И я не боюсь.

Я никому не говорю, что папа уже проболтался о моей вечеринке. Вместо этого, когда он начинает вести себя как белка в колесе после нашего завтрака с блинчиками на вокзале, я просто улыбаюсь и прикрываю смех рукой.

Когда мы подъезжаем к боулингу Лоуэр Бэнкс — единственному классному месту для игры в боулинг во всем районе метро Круз-Бэй, — снаружи припаркованы машины, которые стоят больше, чем весь этот бизнес. Ха-ха. Если бы я раньше не знала, что сейчас произойдёт, я бы поняла всё уже сейчас.

Моё сердце пропускает несколько ударов, когда папа бросается открывать мою дверь, обращаясь со мной как с принцессой. Я чувствую себя немного похожей на неё в чёрном вечернем платье, которое я выбрала. Это платье с высокой посадкой (спереди короче, чем сзади) с лифом без рукавов, расшитым бисером, и небольшим воротничком, застёгивающимся сзади на пуговицы. Лучшая часть? Я заплатила за него сорок баксов онлайн и чувствую себя в нём потрясающе. Мне не нужны дизайнерские платья или туфли, чтобы чувствовать себя красивой. Это может прозвучать банально, но я действительно верю, что энергия есть внутри каждого из нас.

Прикусив нижнюю губу, я останавливаюсь прямо перед дверью, рядом с табличкой «Закрыто для частной вечеринки», а затем прохожу внутрь.

— Сюрприз!

Небольшая группа, собравшаяся в прихожей, рядом со старой кофе-машиной, и окнами из матового стекла, отделяющими обеденную зону, приветствуют друг друга. В этом приветствии так много энтузиазма, даже несмотря на то, что Крид зевает и хлопает в ладоши одновременно, а Тристан такой же подавленный, как всегда. Остальные — Миранда, Лиззи, Эндрю, Зак, Виндзор и Зейд — всё восполняют.

— Тебе сегодня семнадцать! — кричит Миранда, танцуя, подбегая ко мне и сжимая меня с таким энтузиазмом, что мои ноги отрываются от пола. От неё пахнет спреем для тела Виктория Сикрет, на котором все так помешаны. «Love Spell», вроде? Интересно, есть ли у неё новая подружка?

— Мне семнадцать, — повторяю я, смеясь, отталкиваю её, и Лиззи подходит ко мне, чтобы обнять гораздо мягче, но не менее крепко. Объятия каждой девушки соответствуют их индивидуальности. Эта мысль заставляет меня улыбнуться.

— С днём рождения, — говорит Лиззи, отстраняясь и замечая моего папу. У неё перехватывает дыхание, а янтарные глаза становятся большими. — Мистер. Рид. — Слова произносятся шёпотом, и мне требуется минута, чтобы понять, что происходит. Она беспокоится, что он знает о её участии