Журнал «Вокруг Света» №01 за 1984 год - Вокруг Света

Восторг перед чудесной природой не помешал испанцам начать хладнокровное и стремительное истребление местных жителей. Не прошло и двух десятилетий после первой экспедиции Колумба, как вождь одного из индейских племен, населявших Кубу, обронил: «Если испанцы после смерти попадают в рай, то я бы хотел попасть в любое другое место».

Начиная с XVI века на острове начали расширяться плантации сахарного тростника. Взамен уничтоженных индейцев — к 1560 году местное население практически исчезло — колонизаторы ввезли негров-рабов из Африки: даровая рабочая сила обеспечивала колоссальные барыши.

Подходящие почвы и благоприятный климат только способствовали бурному развитию сахарной промышленности на Кубе. Даже форма острова — узкого, вытянутого («зеленая ящерица, качающаяся на волнах»,— по выражению знаменитого кубинского поэта Николаса Гильена) — служила к выгоде колонизаторов: все равнины имеют удобный выход к морю. Сахар удобно было вывозить к портам.

Подлинный сахарный бум начался в середине прошлого века. Поначалу тростник потеснил плантации кофе и какао, подсек садоводство (только с табаком шла конкуренция на равных). Например, местность, прилегающая к городу Артемиса,— ее прозвали «садом Кубы»: здесь плодородные красноземы, на которых когда-то были богатые кофейные плантации, поля эстрагона — пряной полыни — превратилась в царство сахарного тростника. Эта же метаморфоза произошла и в других районах страны.

Сахарный тростник любит бескрайние незатененные равнины; по этому прошлый век ознаменовался на Кубе массовой вырубкой девственных лесов — падали под ударами звенящего металла пальмовые рощи, валились толстенные стволы сейбы.

За сто лет было сведено четыре миллиона гектаров лесов, занимавших больше трети территории острова. Леса уничтожались также ради пастбищ, которые засевались кормовыми травами.

Утерянного не вернешь, уже не восстановить на острове девственные ландшафты. Нынешняя цель кубинцев — извлечь максимальную выгоду из своего богатства — сахарного тростника. Год от года растут урожаи, все больше механизируется труд крестьян. Сафра превратилась в крупную аграрно-промышленную кампанию: производство сахара постоянно увеличивается.

Сахарный тростник искупает свою «вину» не только тем, что прибыли от его продажи создают основу быстрого экономического развития Кубы. Успехи сахарного производства позволяют правительству выделять средства для охраны и восстановления природы, а также для преображения местностей, бывших когда-то бесплодными.

Заповедник «Хобо-Росадо» в провинции Ягуахай возник несколько лет назад. Сразу оговоримся: слово «заповедник» здесь употреблено авансом. Пока еще это охраняемая лесная зона, но все идет к тому, чтобы район получил статус заповедника. Надо надеяться, что в скором времени так и будет. При выборе зоны, неприкосновенность которой охраняется государством, учитывались интересы защиты природной среды, экономики и истории. Да, и истории. Эти места овеяны революционной славой: здесь действовал легендарный команданте Камило Сьенфуэгос, один из руководителей Повстанческой армии во время вооруженной борьбы против диктатуры Батисты.

Площадь «Хобо-Росадо» — почти пятьсот квадратных километров лесов, мало затронутых хозяйственной деятельностью человека. Путник долгие часы может бродить здесь в девственной тишине, нарушаемой лишь шелестом листвы, щебетом птиц и журчанием водопадов,— многие речушки прерывают свой бег, чтобы исчезнуть в карстовых пещерах.

Лесотехник Феликс Грильо, поджарый мужчина, привыкший много и быстро ходить — приходится прибавлять шаг, чтобы слышать его,— рассказывает:

— Еще при моем деде леса занимали половину страны. Пинар-дель-Рио, Пинарес-де-Маяри, остров Пинос — во многих названиях есть «шлю» — сосна. А сами хвойные леса в большей своей части исчезли. Мы, конечно, не можем вернуть природу к доколумбовым временам, когда можно было совершить путешествие через всю Кубу, не выходя на солнечный свет из-под кроны деревьев. Но варварский ущерб, нанесенный природе колонизаторами, постепенно восполняем.

У вольеров с фазанами Грильо останавливается.

— Подрастут — выпустим на волю,— говорит он.— Поголовье фазанов значительно увеличилось. Уже разрешена охота, а ведь прежде приходилось целый день бродить, чтобы хоть перышко фазанье увидеть. Но фазаны это что... Олени! Недавно завезли — и удачно: прижились, года через три можно будет разрешить регулируемую охоту.

Ныне доступ в заповедник ограничен, а охота на копытных категорически запрещена. Еще многое предстоит сделать, чтобы возродить в «Хобо-Росадо» былую красоту кубинских девственных лесов. Планируется высадить триста тысяч окухе, махагуа, хокума, гуасима. Здесь регулярно проводятся санитарные рубки леса. Работники заповедника устраивают площадки для подкормки животных и молодняка, приводят в порядок места водопоев, ставят вышки для егерей.

— Охота запрещена, но порой на территории «Хобо-Росадо» гремят выстрелы,— говорит Грильо и выдерживает паузу, испытывая собеседника. Тут действительно впору насторожиться: неужели речь идет о браконьерах? Но нет, уголовных нарушений в заповеднике не замечено. Речь идет об отстреле одичавших собак и кошек: они наносят серьезный вред фауне.

Фауна Кубы на первый взгляд бедна. Млекопитающих всего тридцать один вид, из них двадцать девять — летучие мыши. Но немногочисленность млекопитающих с лихвой искупается обилием птиц, рептилий. Разнообразен животный мир прибрежных вод. Болота на юге острова населены крокодилами. Увы, прибрежная фауна сейчас под угрозой — растет загрязнение Мексиканского залива, особенно северной его части — со стороны Соединенных Штатов. Кубинские ученые считают, что при существующих темпах загрязнения вод залива со стороны США через несколько лет животному и растительному миру побережья будет нанесен непоправимый ущерб. Пока Куба строит очистные сооружения на своих реках, заботясь об их чистоте и чистоте моря, Миссисипи каждый день все больше отравляет воды залива.

Кубинцы не только защищают свои природные богатства, но и преображают места, казавшиеся непригодными для жизни и обработки. Осваиваются районы предгорий.

Характерна история центра племенного животноводства и производства молока в районе Валье-де-Пикадура.

— Тут было дикое, бесплодное место,— рассказывает семидесятипятилетняя Инее Риверо Феррера, член Коммунистической партии Кубы. Эта маленькая, иссушенная солнцем женщина помнит годы изнурительной работы в поле при режиме Батисты.— И вдруг как волшебство — фермы, дороги, поселки, зелень. Совсем другая жизнь! Впрочем, какое тут волшебство. Это так... Красивость. Мы сами — своими руками — создали новую землю!

Четвертая часть территории создаваемого хозяйства приходилась на «собачьи клыки» — каменистую поверхность с небольшими острыми выступами. Люди начали с низинных участков, расчистили их от деревьев и кустарников, а затем принялись пядь за пядью упорно и терпеливо создавать почву. Миллионы кубометров почвы плодородным слоем легли на «собачьи клыки». Теперь уже в Валье-де-Пикадура выращивается больше семидесяти тысяч голов крупного рогатого скота. Кроме важного экономического эффекта, явный психологический эффект. Местность стала краше, а старожилы района убедились в плодотворности упорных человеческих усилий.

— Я думаю,— говорит Инес Феррера,— что и двадцатипятилетняя история создания свободной Кубы — под боком у враждебного соседа, при несбалансированной экономике, оставленной колонизаторами,— похожа на историю создания Валье-де-Пикадура на «собачьих клыках». Похоже, мы справились. И тут и там.

О. Рухин

Месяц опадающих листьев

— Вот, не хотите ли посмотреть? — Юрий Валентинович Кнорозов протянул коллегам несколько фотоснимков.— Удивительнейшая вещь — так называемые «айнские усодержатели» — икуниси. Ими айны приподнимали свои пышные усы, когда пили хмельные напитки. Изготовлялись икуниси из древесины «священных» деревьев: вяза или березы — различного цвета. Многие выполнены с исключительным изяществом. Почти всегда на икуниси наносился пиктографический текст, содержащий определенную магическую формулу и обычно принимаемый за орнамент.

— Какие же надо иметь усы, чтобы пользоваться этим приспособлением! — заметила аспирант Института этнографии Галина Сергеевна Авакьянц.

...В течение многих десятков лет загадка этого народа не переставала интересовать ученых; сведения поступали самые скудные. И вдруг новость, преподнесенная несколько лет назад геологом-дальневосточником Г. М. Власовым: на острове Итуруп найдены айнские петроглифы!