Записки нечаянного богача - Donteven

-Пижон и интриган, – ответил я, и с удовлетворением заметил, как левая бровь собеседника снова устремилась наверх, – в первом приближении. А на самом деле – потрясающий управленец, прирожденный лидер, персонаж с уникальными уровнем информированности и скоростью реакции. Говоря метафорически: тот, кто держит воронку за хобот, – закончил я мысль, наблюдая за лицом собеседника. Пока я говорил, сперва улеглась беспокойная бровь, потом чуть собрались морщины на лбу, а к концу фразы даже слегка приоткрылся рот. А под финальную метафору он расхохотался громко и как-то гулко, так, что один из посетителей библиотеки подхватился и ушел из шатра, оставив книгу на столике. Тот, что сидел со стаканом воды. Если я ничего не напутал – это был один из топ-3 политологов и специалистов по мировой экономике и международным отношениям.

-За хобот – это великолепно, честное слово!, – продолжал радоваться старик, – очень образно. И тактически верно! Я был прав, рассказывать у Вас определенно получается. Но мы, пожалуй, засиделись, – добавил он, отсмеявшись, – собрание наверняка закончилось, и скоро Ваш кавент будет искать Вас, если уже не ищет. Не стоит его лишний раз беспокоить, у него и так был сложный день.

Михаил Иванович поднялся, убрал в карман визитницу и поправил брючину.

-Благодарю за беседу, Дима. Надеюсь, я Вас не утомил?

-Вам спасибо, Михаил Иванович, и за науку, и за уделенное время. Разговор с мудрым человеком утомить не может, – я снова ответил честно.

-Как сказать, Дима, как сказать, – протянул он.

-Если мудрость утомляет – значит, реципиент пока не готов, – уверенно сказал я.

-Еще одна интересная и, определенно, здравая мысль. Что ж, я Вас оставляю, Сергей наверняка скоро подойдет. Развлекайтесь, Дима. И передавайте Артему привет от меня.

Мы пожали руки. Ладонь у деда была теплая и сухая, но жесткая, как полено. Левой ладонью он похлопал меня по плечу, и она тоже была твердая, как доска. «А ты еще бодрый старик, Розенбом!» – опять не ко времени вылезла фраза из глубин памяти.

Я отнес пятый том Булгакова на полку, поставил на то место, откуда взял, а вернувшись увидел, что мой собеседник исчез. Зато от пляжного бара ко мне быстрым шагом спешил Серега с крайне озабоченным лицом. Я было даже подрастерялся – вроде, ничего лишнего не делал, безобразий не нарушал, сидел себе, книжку читал. Про клуб тоже никому ничего не говорил. Покер фейс только не всегда хранить получалось – но я честно старался.

Глава 7. Что это было? Новые вводные.

-О чем вы так долго беседовали со Второвым? – с разбегу выдохнул лорд. А я только сейчас понял, что фамилии Михаила Ивановича не знал.

-Да как-то ни о чем особо – о книгах, о походах, – недоуменно ответил я, слегка опешив от такого напора банкира, обычно спокойного, как Биг Бен.

-О каких походах, Дима?! Ты в своем уме? - успокаиваться Серега явно не собирался.

-А кто этот мощный старик? Гигант мысли, отец русской демократии? - я был уверен, что Ильф с Петровым слегка подуспокоят разошедшегося Ланевского, но ни разу не угадал. В его глазах пробудился какой-то первобытный ужас, и он только что рот мне ладонью не зажал.

-Так, давай-ка прогуляемся до бара. Надо присесть и выпить. Наверное, даже не раз, - он говорил отрывисто, явно нервничая.

Мы направились в сторону бара возле бассейна, недалеко от ворот. Там как раз было полно свободных мест — за одним столиком сидела пожилая пара, за другим солидного вида гражданин. Буквально в пяти метрах от цели к нам спешно подошел мужчина явно за сорок, одетый, как и все здесь, в стиле «летний кэжуал»: легкие туфли мягкой кожи, льняные светлые брюки и белая рубашка-поло. Но, судя по лицу и осанке, ему из одежды значительно лучше подошел бы кабинет с дубовыми панелями, стол с зеленым сукном и китель шерстяной парадный иссиня-черного цвета с погонами. По моему твердому убеждению, звезд на погонах должно было быть три. Он пожал протянутую Серегой руку и повернулся ко мне.

-Здравия желаю, товарищ полковник! - ни к селу, ни к городу ляпнул я. Ланевский дернулся, как от удара и вытаращился на меня так, как будто я затянул арию «Смейся, паяц» на поминках. Или в детском саду во время тихого часа.

-И Вам доброго здравия, Дмитрий Михайлович, - с выдержкой у товарища было все в порядке, как им и полагается, - мы знакомы?

-Нет пока, но, полагаю, можем это исправить? - до меня начало доходить, что шутка не совсем получилась. Хотя, судя по лицу Сереги, не получилась она абсолютно.

-Петров, Николай Петрович. Со званием Вы угадали. Или знали? Откуда, если не секрет, информация? - еще один на мою голову сегодня, с приветливой улыбкой, в которой опять не задействованы глаза.

-Хотите верьте — хотите нет, Николай Петрович, но просто случайно угадал. Выправка, стрижка уставная. Я сперва предположил другое звание, но Вы так уверенно передвигались с быстрой скоростью, что я решил — нет, не генерал, но наверняка очень близко.

-А причем тут скорость передвижения? - спросил полковник, но скорее чисто для поддержания разговора. Сергей держался чуть в стороне, и судя по всему, проклинал себя за то, что пригласил меня сюда. Видимо, что-то я опять с непривычки нарушил. А говорил — нету правил особенно, держи морду кирпичом и не говори лишнего. А-а-а, так вот где осечка…

-Да из анекдота того, почему генералы не бегают. Потому что в мирное время это выглядит смешно, а в военное — страшно, - отступать было некуда, видал я таких Николаев Петровичей, они то, что им надо вызнают обязательно, у них работа такая.

-Действительно, есть такой анекдот, - вроде как он проверял меня, а я, молодец, прошел проверку на знание бородатых анекдотов, - а с Михаилом Ивановичем Вы давно знакомы?

-Да минут двадцать, кажется. Может быть, чуть больше. В библиотеке познакомились, - я искренне старался говорить правду, но судя по страдальческому лицу лорда, у которого, кажется, одновременно разыгралась лютая мигрень, открылась язва и разболелись все зубы сразу, лучше бы мне было родиться немым.

-В библиотеке, - повторил за мной полковник тоном, которым наверняка надиктовывал протоколы, - интересно. И о чем беседовали? Если скажете, что обсуждали одно место из блаженного Августина — я огорчусь.

Ого, начитанный. Последнее, чем мне сегодня хотелось