Сквозь бурю наших потерь (СИ) - Милана Грозовая

«Стол накрыт!» — послышался недовольный голос Атэхэйлн из столовой, и Джо натянул на лицо уже знакомую добродушную улыбку.

— Пойдем обедать.

Ирис кивнула.

Как настоящий джентльмен он помог ей сесть, расположился напротив и принялся за еду.

А Ирис все пыталась разобраться в собственных мыслях. Она все это время думала, что Джо изменился, что стал другим, но, что, если она ошибалась? Что если он не стал другим, что, если он просто стал собой? Может он перестал притворяться, ведь Лоры больше нет рядом.

Она забыла о еде и подняла глаза к человеку, которого, как ей казалось, хорошо знала.

А что, если Джо, как и она, все эти годы просто держал марку, потому что все вокруг считали его другим — добродушным безобидным весельчаком?

Ирис уставилась в тарелку с ахиако, как голос Джо развеял ее раздумья:

— Ты едешь на день рождения Эмили?

— Да. Луиза и Сэм никогда не простят мне отсутствия.

Джо с многозначительной ухмылкой приподнял брови, а Ирис вздохнула:

— Знаешь, смерть уважительная причина отсутствия. За это они бы на меня не обиделись.

— Ах, ну конечно, — он хмыкнул. — Просто с ума бы сошли от горя.

Чтобы не продолжать этот разговор Ирис торопливо занялась едой, и в столовой воцарилась тишина, однако долгую паузу прервал Джо:

— Я тоже полечу. Давно не видел эту мелкую проныру.

Ирис издала удивленное «о», но, увидев его угрюмое выражение лица, быстро продолжила:

— Эми будет рада, ты же ее любимый дядюшка. Она все больше становится похожей на отца. Добрая, шустрая, справедливая. Маленький боец. Она прелестный ребёнок, — Ирис опять забыла, что обедает, тоскливо уставившись в тарелку.

Джо, внимательно наблюдавший за ней, отложил приборы и осторожно поинтересовался:

— Ты бы хотела еще детей?

Из-за этого вопроса на красивом женском лице разлились самые противоречивые эмоции. Будто в этот момент она испытывала физическую боль.

— Страшно?

— Очень. И боюсь этот страх мне не преодолеть. Да и мне уже тридцать семь. Это не шутки.

Он накрыл ее руку своей:

— Ты ведь до сих пор боишься летать?

— До ужаса, — улыбнулась Ирис.

— Но каждый год прилетаешь ко мне.

Она неуверенно помотала головой, сдвинув брови на переносице:

— Что ж, этот страх я могу преодолеть.

— Цель оправдывает?

Ирис ухмыльнулась:

— Поняла к чему ведешь. Да, наверное. Но сложная беременность и падение самолета? Итог совершенно разный.

Джо похмурнел:

— Да один итог. Смерть. Или снаружи, или внутри.

Она приоткрыла рот, не зная, как реагировать.

— В отличие от тебя Ланда не страдает. Ее сердечко больше не болит. За нее ты можешь быть спокойна. Уверен, даже будучи такой малышкой, она чувствовала, как сильно ты любишь ее. И эти семь месяцев она была счастлива.

Малахитовые глаза наполнились ужасом.

— Я… Что ты такое…

— Я знаю, это несправедливо.

— Да! — воскликнула Ирис, чувствуя, как к горлу подступает истерия.

— Она не заслужила такого.

— Да! Да! — из его уст она слышала собственные доводы и жаждала, чтобы он поддержал их, но Джо сказал:

— Однако с этим уже ничего не поделать.

Ее остекленелый взгляд вонзился в него, как нож:

— Я не понимаю к чему все это.

— К тому, что смириться надо, помнить и любить. Мы, к сожалению, больше ничего для них сделать не можем.

Ирис встала, глядя на него как на врага народа:

— Ты ведь никогда так не считал! Это не твои слова!

Джо мгновенно поднялся следом.

— Не надо убегать, — предупредительно качнул головой. — Ты знаешь, что я прав.

— Да плевать мне что ты прав! Я не хочу мириться! Моя боль, единственное что осталось мне от дочери! Я не стану от нее отказываться!

Ирис остолбенела. Неприятный вывод, только что увидевший свет, подытожил последний год ее жизни.

— Может выпьем? — пробормотала она.

Джо вдруг невероятно мило улыбнулся, но даже так изгибы его губ выглядели будто флирт, ведь в глазах, совершенно не к месту, гуляла лукавая игра.

— Сейчас секс не поможет, — обалдело уставилась на него Ирис.

— Чего? — вот тут растерялся Джо.

— Твоя улыбка. Ты меня соблазнить пытаешься?

Джо озадаченно выдохнул и рассмеялся:

— Маленькая моя, я просто по-другому улыбаться не умею.

— Умеешь! Я знаю! Я видела! — все еще пребывая в своей растерянности настаивала она.

«Пусть все будет как прежде! Пусть вернётся Джо, которого она знает, мир, который она знает. Пусть ничего не меняется! Ведь думать о будущем без Ланды безумно больно, страшно, просто невыносимо! Прятаться в воспоминаниях гораздо легче! Привычнее!»

Губы Джо растянулись в широкую добродушную улыбку, столь привычную и знакомую ей, отчего стало гораздо спокойнее, и Ирис закивала:

— Вот!

— Что вот? Это? Мое официальное лицо. Ты о нем?

От этих слов она почувствовала себя наивным ребенком.

— Твое официальное лицо? — обреченно выдала и села обратно на стул. — У всех такое есть, да? Ты тоже пол жизни его носишь.

— Все носят, — присел на корточки перед ней Джо.

Ирис взглянула на него.

Эти глаза цветут будто чистые воды океана, его улыбка походит на заигрывание. Он замкнут, но разговорчив. Уверен в себе и совершенно сбит с толку. Любит уютную обстановку и ненавидит апельсины. И неизвестно сколько не озвучивал своих настоящих желаний, чтобы его жена была счастлива. И это Джо. Настоящий Джо.

А это она — слабая, разбитая и хватающаяся за прошлое.

Прекрасно знала, что ничего не может изменить, но никогда не признавала, что не хочет ничего менять. Что добровольно отдалась на волю своему горю, чтобы не отпускать свою дочь. Она не была готова к метаморфозам и поэтому приехала к Джо. К самому стабильному столпу своей жизни. Кто же знал, что именно он заставит ее задуматься о переменах.

— Не показывай мне больше свое официальное лицо. Никогда.

Он кивнул, на миг отвел глаза, а затем вновь повернулся к ней с улыбкой, с той самой незнакомой, но безумно привлекательной улыбкой:

— Может мороженое?

Ирис немного виновато улыбнулась:

— Давай.

— Съездим в кафе?

— Замечательная идея.

День прошел чудесно. Они ели мороженое, болтали, а вечером решили прогуляться у океана.

Разувшись, неторопливо брели вдоль песчаного берега.

Волны шумели, каждый порыв ветра дарил приятную прохладу, влажный песок щекотал ноги, и Ирис улыбнулась.

Сейчас ей было хорошо. Гражданская война под ребрами утихла и безмятежность окутывала словно приятная нега.

Легкое прикосновение теплой руки заставило ее обратить свой взгляд на их пальцы, что переплелись в единое целое.

Ирис подняла глаза:

— Я хотела спросить, — нервничая, начала она. — Секс… Мы ведь не предохранялись.

— Я помню, — тихо рассмеялся Джо.

— Я совсем тогда