Влюбленная Пион - Лиза Си
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мама крепко сшила повязки, поставила ногу Орхидеи на подушку и стала бинтовать ту ногу, форму которой исправляла я. Когда она закончила, то поставила на подушку и ее. Вторая тетя гладила Орхидею по все еще влажным щекам, желая успокоить ее, но мама заставила невестку убрать руку. Затем она добавила:
— Благодаря бинтованию ног мы выигрываем вдвойне. Мы, слабые женщины, одержали верх над маньчжурами. Их запреты ни к чему не привели, и теперь маньчжурки сами стараются подражать нам. Если бы вы вышли на улицу, то увидели, как они идут в огромных уродливых туфлях на крошечных платформах в форме туфелек для перебинтованной ноги. Они прикрепляют их к подошвам, чтобы создать видимость перебинтованных ступней. Ха! Они не могут соревноваться с нами или запретить наши обычаи. Но самое важное, что перебинтованные ступни всегда будут казаться соблазнительными нашим мужьям. Помните: хороший муж — тот, ктo умеет доставлять вам удовольствие.
Я подумала о том ощущении, которое родилось в моем теле, когда я встретила незнакомца, и мне показалось, я понимаю, о чем она говорит. Странно, но я никогда не видела, чтобы родители касались друг друга. Кто тому виной: отец или мать? Папа всегда был нежен со мной: он обнимал и целовал меня каждый раз, когда встречал меня в коридоре или когда я навещала его в библиотеке. Видимо, отстраненность между родителями была связана с неким недостатком моей матери. Может, она вышла замуж с таким же мрачным предчувствием, какое сейчас нависло надо мной? Наверное, из- за этого отец завел наложниц?
Мама встала на ноги и стянула с себя влажную юбку.
— Мне нужно переодеться. Пион, пожалуйста, отправляйся в Весенний павильон. Вторая тетя, оставь дочь здесь и иди вместе с Пион. У нас гости. Уверена, они уже ждут нас. Попросите их начать завтрак без меня. — Обращаясь к Шао, она добавила: — Я пришлю для девочки рисовую кашу. Проследи, чтобы она все съела, и дай ей каких-нибудь растений, чтобы умерить боль. Сегодня она может отдыхать. Я рассчитываю на тебя. В ближайшие четыре дня ты будешь рассказывать мне, как идут дела. Мы не должны допустить, чтобы такое произошло еще раз. Это несправедливо по отношению к девочке. Кроме того, мы пугаем других детей.
Когда она вышла, я поднялась на ноги. На мгновение у меня потемнело в глазах. Мои мысли прояснились, но в животе у меня все переворачивалось.
— Не торопитесь, тетушка, — с трудом сказала я. — Я подожду вас в коридоре.
Я поспешила в свою комнату, закрыла дверь, подняла крышку наполовину полного ночного горшка, и меня тут же вырвало. К счастью, Ива меня не видела, потому что я не знала, как бы объяснила ей это. Затем я встала, прополоскала рот, прошла по коридору и подошла к комнате маленьких девочек как раз в тот момент, когда Вторая тетя вышла оттуда.
Наконец-то мне удалось добиться того, чтобы мама по-настоящему гордилась мной, но от этого меня стошнило. Мне очень хотелось быть сильной, как Линян, по у меня было такое же мягкое сердце, как у моей тети. Я не смогу доказать дочери свою материнскую любовь. Когда придет время бинтовать ей ноги, случится катастрофа. Надеюсь, мама никогда об этом не узнает. Надеюсь, моя свекровь позаботится о том, чтобы новость о моей неудаче никогда не покинула ворота дома семьи У, так же как моя мама никогда не допустит, чтобы кто-нибудь узнал о слабости Второй тети. Этого требовали правила, в которых говорилось, что никто не должен совершать ничего такого, из-за чего семья потеряет лицо, и если мои будущие родственники окажутся хорошими, добрыми людьми, они сделают все, чтобы секрет навсегда остался в стенах их дома.
Я ожидала, что, когда мы со Второй тетей войдем в Весеннюю беседку, все начнут перешептываться, поскольку все женщины в усадьбе наверняка слышали вопли Орхидеи. Но Третья тетя уже взяла на себя обязанности хозяйки, и тарелки стояли на столах, а наши гости ели и деловито переговаривались с таким видом, как будто в день Двойной Семерки в доме семьи Чэнь не происходило ничего особенного.
Я забыла, что за завтраком мне нужно опасаться едких замечаний моих сестер, но, как ни странно, их слова отлетали от меня, словно старая кожа, которую Ива смывала с моих ступней. Но я не могла есть, даже особые пельмени, приготовленные по маминому приказу в честь моего дня рождения. Как я могла класть в рот еду и глотать ее, когда на сердце у меня было так беспокойно — из-за бинтования ног, из-за моей тайной радости, из-за страха быть пойманной сегодня вечером?
После завтрака я прошла в свою комнату. Позже, когда женщины вышли из комнат и направились в зал Цветущего Лотоса, я услышала тихие шаги «золотых лилий» и тогда завернула одну из своих картин, нарисованных на куске шелка, сделала глубокий вдох и вышла в коридор, чтобы принять участие в сегодняшнем конкурсе.
Войдя в зал Цветущего Лотоса, я поискала глазами мать. Кажется, теплые чувства, нахлынувшие на нее утром, испарились, но меня это не беспокоило. Когда она отошла от меня, я подумала о том, что сегодня она будет чрезвычайно занята, потому что ей нужно позаботиться о гостях, конкурсах и празднестве.
Мы начали с состязания в рисовании. Мою вышивку нельзя было назвать искусной, я плохо играла на цитре, но рисовала я еще хуже. Первым заданием в конкурсе были пионы. Когда девушки выставили свои рисунки, все с ожиданием воззрились на меня.
— Пион, а где же твой пион? — спросила одна гостья.
— Так ее зовут, — сказала собравшимся Третья тетя, — но она не дает себе труда позаботиться о своих лепестках.
Затем гостьи показали рисунки хризантем, цветков сливы и, наконец, орхидей. Я тихонько положила свою работу на стол. Мои орхидеи были слишком крупными, и в конкурсе победила другая девушка. Потом мы сравнивали рисунки бабочек, а также бабочек, сидящих на цветах. Я ни в чем не смогла превзойти остальных.
Вечно одни и те же цветы и бабочки, подумала я про себя. Но что еще мы могли нарисовать? В наших работах мы отображали то, что видели в саду, — бабочек и цветы. Я стояла и смотрела на искусно покрытые пудрой лица моих теть, двоюродных сестер, гостей и видела па них тоску и задумчивость. Но не только я смотрела на них: они тоже наблюдали за мной. Мой задумчивый вид не ускользнул от взгляда других женщин, ведь они привыкли замечать чужую слабость и уязвимость.
— Сейчас лето, но Пион, кажется, заболела весенней болезнью, — обронила Четвертая тетя.
— Да, мы все заметили, как порозовели ее щеки, — поддакнула Третья тетя. — Интересно, о чем она думает?
— Завтра я нарву целебных трав и заварю чай, чтобы облегчить ее весеннюю болезнь, — сочувственно предложила Четвертая тетя.