Дороги, где нет бензоколонок - Алина Политова

Я долго металась в постели — уснуть не могла, но и встать не решалась. На душе было тревожно, будто предчувствие чего-то плохого. Я зарывалась лицом в отросшие Руслановы волосы, чтобы унять страх и заснуть, но даже это не помогало. Через пару часов моих мучений Ру с Викой, наконец, проснулись, и я смогла тоже встать с постели. Для себя я твердо решила, что сегодня же поговорю с девушками о том, что же здесь происходит.

Весь день я ждала, когда же вернется Лиля. Мы играли в "Монополию", смотрели мультики по Джетиксу, дурачились в тренажерном зале… но все это время я не переставала напряженно ждать возвращения девушки. Ее привели после ужина. Вернее, почти принесли. Лариса Павловна втащила ее в большую комнату и бросила на диван. Я в ужасе уставилась на девушку. У нее были разбиты губы и рассечена бровь. На руке, которая свесилась с дивана, я заметила жуткие пятна. Из-под платья на спине выглядывали красные следы, как от ударов плетью (я видела нечто похожее в каком-то фильме). Лиля молчала, лежала отвернувшись к стене, но кажется, не спала. Ее подруги почему-то не подошли к ней. Посмотрели издалека и ушли в другую комнату. Было очевидно, что они сильно напуганы. Я попросила Руслана увести Вику, а сама сходила на кухню и налила воды.

— Я принесла тебе попить, — сказала я, когда подошла к Лиле. Она посмотрела на меня страшным безжизненным взглядом, но кружку все-таки взяла. Наверное ей было очень больно пить разбитыми губами. И говорить, наверное, тоже будет больно.

— Кто тебя побил? — Спросила я, усаживаясь на край дивана.

— Уйди, — пробормотала она, — нам нельзя с вами разговаривать.

Я не двинулась с места.

— А, плевать, — слабо махнула она рукой, поняв, то я не уйду. — Все равно нас всех убьют. И нас, и вас тоже. Я уже точно это поняла.

— Почему… — Ошарашено пробормотала я. — Убьют?! За что?

— Ты дура, маленькая дура… Нас же всех похитили. Чтобы продавать. А потом убить. Никто нас не отпустит, запомни это.

— Продавать?.. — Не поняла я.

— Продавать. Мужчинам. Ты понимаешь?

— Нет.

— Скоро поймешь… А вы, дети… вас продадут каким-нибудь извращенцам.

Я отложила дневник. Нет, вода не поможет. Я налила полстакана виски и залпом выпила. Горло и внутренности обожгло как огнем. Теперь мне стало понятно, почему Вика постоянно пьет.

Так, уже лучше. Ну что, Света, готова ли ты поменять свой розовый туман на ЭТО?! Или теперь правильней — ну что, Элла? Читай следующую запись, просто читай…

сегодня

Не было настроения писать. Этот новый мальчик… его сегодня вернули с повязкой на глазах, а потом, когда ночью у него начался жар, забрали. Наверное какое-то воспаление после удаления роговицы. Или что они там берут в глазах… Я знаю, что с ним будет дальше. Пока жив, вытащат все остальное, что можно продать. А потом скинут в эту ужасную яму во дворе. Или вообще скормят собакам… Руслан говорит, что яма тут ни причем. А собаки — вполне возможно. Во дворе живут два огромных ротвейлера — очень агрессивные твари. Чем их кормят? Ладно, ладно, не хочу об этом думать… Сегодня что-то творится со мной, просто нет больше сил, ни на что. Господи, я не могу, я больше не могу это терпеть… Наше прошлое — это самое невинное из того, что происходит в этом доме. Лучше я буду о прошлом.

Тех девочек, про которых я рассказывала в прошлой записи, вскоре забрали, и мы их больше не видели. Они ужасно плакали, когда за ними в последний раз пришла наша Лариса Павловна. Коровы, когда их ведут на бойню, чувствуют, что скоро умрут. Я видела это в передаче по телевизору. Смотрела кадры про домашний скот, а вспоминала тех девочек. Люди тем более чувствуют…

Мы какое-то время жили одни. Серж иногда заходил к нам, приносил сладости и компьютерные игры. Сидел и долго наблюдал за нами. Молча. Потом уходил. Не знаю о чем он думал, до сих пор не знаю. Он был такой же дрянью, как и все люди, с которыми мы впоследствии столкнулись. Ни одного хорошего человека не было. Хотя что же тут удивительного? Если бы хоть один хороший человек узнал про наш дом, он бы непременно все сделал, чтобы прекратить этот кошмар. Хорошие люди на свете есть, я точно это знаю. Если их показывают в фильмах — должны быть какие-то прототипы в реальной жизни. Что же касается Сержа, то, не смотря на то, что он являлся человеком плохим, все равно он был не меньшим узником, чем мы сами. Он был узником обстоятельств, которые сделали его наследником этого дома. Наследником своего отца… Быть может кто-то другой мог бы переломить судьбу и пойти другим путем, но только не такой слабый безвольный человек, как Серж. Но это я узнала потом, много позже. Часами выслушивая его исповеди, я многое о нем узнала. И о людях вообще.

Каким-то образом он еще тогда понял, что со мной можно наладить общение раньше, чем с моими друзьями. Руслан и Вика оставались загнанными зверьками, они чувствовали зло, царящее вокруг и замыкались. Я тоже чувствовала. Но мой путь был иной. Я старалась понять, старалась приспособиться, чтобы потом научить этому Вику и Руслана. Когда у Сержа появились клиенты на нас, детей, он первой взял меня. Как-то вечером он вызвал меня в свою часть дома, надзирательница проводила меня и оставила наедине с ним. Я впервые была здесь и с любопытством разглядывала картины, диковинную старинную мебель, фотографии на камине. Мне не было страшно, скорее я ощущала некий азарт. Что будет дальше? Чему я смогу научиться? Информация — это было то, в чем я испытывала огромную нужду. Серж посадил меня к себе на колени. Я чувствовала напряжение и какую-то внутреннюю борьбу, происходящую в нем. И еще я чувствовала, что приблизилась к некому таинству, о котором никогда не подозревала. Серж начал мне рассказывать какой-то бред о том, что мы здесь живем не просто так, а чтобы работать. Мы должны доставлять удовольствие людям, которые будут приходить в этот дом. Мужчинам. Я сказала — что согласна, но не знаю что нужно делать. Думаю, на этом этапе разговора, Серж собирался показать мне что именно нужно делать, но все-таки мое детское тело очень смущало и даже отталкивало его. Немного позже я поняла, что очень мало мужчин по-настоящему испытывают возбуждение от детского неоформившегося тела. А те что испытывают — они не совсем нормальны. Впрочем, об этом я прочитала потом в какой-то книге или журнале. В доме мне не очень-то объясняли что хорошо, а что плохо. Да что там говорить, я уверена, что люди нормальные сюда не захаживали. Могу допустить, что "нормальные" согласны были принять чужие добытые преступным путем органы, но вот приходить и заниматься сексом с будущими донорами — это… хм-хм… развлечение не для всех.