Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов

появилась надежда, что со старообрядцами можно договориться, минуя Будая. Кто был тем «терским человеком», который подал московским властям надежду на примирение со старообрядцами, мы не знаем. Однако очевидно, что к его словам отнеслись очень серьезно. На протяжении 1690 и начала 1691 гг. правительство настойчиво посылало переговорщиков к старообрядцам. Первая посылка была направлена из Астрахани через Терки. К казакам приехал дворянин Лев Юрьевич Щукин. Его миссия завершилась трагически — казаки убили посланца[2033]. В документах Астраханской приказной избы сохранилось дело о выдаче 22 ноября 1690 г. денежного жалованья «на подъем» посылаемому к старообрядцам подьячему Астраханской приказной палаты Афанасию Судакову[2034]. К сожалению, материалы дела не позволяют понять, была ли это отдельная посылка или же Судаков ехал вместе со Щукиным. Последний вариант кажется более вероятным.

Вторая миссия была инициирована несколько раньше, но добралась к старообрядцам на р. Аграхань уже после того, как там побывал Щукин. 22 сентября 1690 г. «по отписке» терского воеводы Ивана Андреевича Языкова послана государева грамота к находившимся во владениях шамхала атаманам казаков Герасиму Куприянову и Петру Мурзенку с призывом вернуться на Дон[2035]. Грамоту было указано доставить донским казакам. Те, повинуясь государеву указу, направили к своим бывшим товарищам посланцев во главе с Афанасием Роскащиком. Эта поездка также кончилась трагедией. Донцов «побили дрючьем до смерти и, ругаясь над мертвыми их телами, побрасали в воду». Двоих казаков отпустили с требованием больше таких писем не слать: «Нам де и тут на реке Аграхани жить не тесно, к нам де милость кажут басурманы»[2036]. Жестокая расправа с переговорщиками не была случайностью. Среди старообрядцев имелись желающие вернуться на Дон. За то, чтобы принять царское прощение, выступал Мурзенок. Это едва не стоило ему жизни. Спасая свою жизнь, атаман бежал в Тарки к шамхалу, принял ислам и даже женился, хотя на Дону оставалась его прежняя семья[2037]. Расправляясь с переговорщиками, вожди движения отрезали для своих соратников возможность примирения и возвращения на Дон.

Еще до того, как стало известно о неудаче первых миссий, из Москвы к казакам на Аграхань и Куму направили дворянина Ивана Дмитриева сына Басова «с обнадеживанием»[2038]. Это хронологически наиболее поздний документ, упоминающий о поселении старообрядцев на Куме. К 1691 г. бежавшие с Дона старообрядцы уже осели на Аграхани. К счастью для Басова, он приехал во владения Войска Донского только 15 марта 1691 г. Донцы, получив к этому времени с Аграхани печальные сведения о своих товарищах, задержали царского посланника в Черкасске до получения новых инструкций[2039]. В итоге поездка Басова не только сместилась по времени, но и изменила своего адресата: царского посланца в конце мая — начале июня 1691 г. принимал сам Будай. Позиция шамхала оставалась прежней. Он обещал решить проблемы со старообрядцами, русскими пленниками и набегами после выплаты ему государева жалованья[2040]. Следует добавить, что переговоры Басова шли на фоне продолжающихся боев.

Уже в конце 1689 г. старообрядцы вели подготовку к войне на Каспийском море в следующем сезоне боевых действий. Об этом мы знаем благодаря тому, что 10 января 1690 г. донской казак Василий Зацной получил награду за «проведывание» о раскольниках на Тереке. Зацной сообщил, что «воры» делают суда и хотят идти на государевы рыбные учуги[2041]. Суда участвовали в боевых действиях 1690 г. Сведения об этом находим в документе следующего, 1691 г. К весне этого года относится челобитная о денежном жалованье сотнику казанских стрельцов Степану Ежову. Его в «прошлом» 1690 г. посылали «на море» против «воровских» казаков. Однако из-за штормов Ежову не удалось вернуться в Астрахань. Он зимовал «за морем»[2042]. В начале 1690 г. донские казаки сообщали также о том, что находящийся в Кабарде крымский султан (очевидно, речь идет о Шахбаз-Гирее) собирается вместе со старообрядцами идти к Азову и, взяв оттуда людей, совершить поход под Черкасск и на верховые казачьи городки[2043]. Этими случайными сведениями ограничиваются извест ные данные о боях 1690 г.

Вероятнее всего, к весне 1691 г. относятся известия о том, что аграханские старообрядцы при поддержке подчиненных шамхалу черкесов и кумыков пришли в Азов, а оттуда отправились на Дон под верховые казачьи городки. Они доставили от шамхала прелестное письмо с призывом к донским казакам переходить к нему на службу. Правитель Тарков обещал, что донцы у него на службе будут ходить в золоте, поскольку мимо его владений ходят бусы персидских и русских купцов со всякими товарами, которые можно громить. В итоге к шамхалу пошло человек «с тритцать и больше»[2044]. На Дону также ходили слухи, что начальные люди с Терков и татары из Астрахани приезжают к старообрядцам на Аграхань со всякими товарами. Среди привозимых товаров имеются порох и свинец[2045]. Эти слухи кажутся вполне вероятными, поскольку благодаря разбою на море в сезон 1690 г. у старообрядцев должно было собраться большое количество ценных товаров.

1691 г., пожалуй, стал для России на Северном Кавказе самым тяжелым. Как раз во время приезда Басова в Тарки шамхал в издевательской форме уведомил астраханского воеводу о продолжении боевых действий. Будай, в качестве «верного слуги» московских царей, отправил своего посыльного Токлулата в Астрахань с известием о том, что «воровские казаки» вышли на море[2046]. Впрочем, основной ущерб российским войскам нанесли не противники, а чума, которая весной «объявилась» на посадах Терков, а затем перекинулась в город. Из-за эпидемии Терки покинули служилые горцы. К началу июля 1691 г. положение крепости стало тяжелым. Город находился «в шатости» и «тесноте» от противника: «Бысурмане и воровские казаки мору не боятца потому, что у них у самих то же бывало. А в городе служилым людем чинитца упадок великой. И естли приход будет неприятельских людей, в которых числех, и в городе сидеть не с кем. Терской большой земляной город во многих местех худ и розвалился»[2047].

От непосредственного удара по городу Будая удерживала не только чума, но и нахождение в Терках аманатов, которых он требовал перевести в другое место. Об этом через княгиню Тауку Салтанбековну, чье кочевье стало для Терков связующим звеном с Астраханью, извещал воевода Терков И. А. Языков: «А Будай де шевкал присылал своего присыльного на Терек к нему, думному дворянину, говорить, чтоб сына ево из аманат с Терека переменил. И он де ему в том отказал, что без указу великих государей ему переменить невозможно. И присыльной де говорил, естъли де сын шевкалов умрет, и шевкал де станет за сына своего городу чинить