Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

И вторят ей рощи, и леса клин,

И гомон далекий села…

Ах, эта милая в небе синь

С иконы, что ли, сошла?

В благодарность за помощь и устроение всей моей жизни само собой сложилось другое стихотворение, посвященное преподобному Сергию.

С Божией книгою сокровенною

Наслаждался ты в глуши

Молчаливою беседою

О спасении души.

Не вела дорожка торная

К одинокому жилью.

Только ночь бродила черная

И стучала в дверь твою.

От лучины дым кудрявился.

Спаса лик приветлив был.

До земли Ему ты кланялся

И за все благодарил.

Когда в душе укрепляется отвращение к тленным вещам и земным благам и возгорается святое пламя покаянной молитвы, устремленной к достижению вечной жизни, в это время душу тяжелым грузом начинают тянуть в бездну тлена и праха накопленные ею дурные привычки. И тогда в сердце рождается плач о своей немощи и слабости, плач о представляющейся душе недостижимой высокой и святой цели – безсмертии, плач о том, чтобы жить и дышать единым Христом.

ИЕРОМОНАХ И МОЛИТВА

Несмиренная душа не может принять смирения Христова. Она, надмеваясь, избирает кичение своими пустыми помыслами, но, не находя в них никакой для себя опоры, безсмысленно гибнет. Смиренная душа, обретя незыблимую опору во Христе, укрепляется в благодати и наследует не только землю, но и Небеса. Блаженная любовь к Тебе, Боже, охватывает сердца любящих Тебя и проникает во все составы тела и души, преображая их в свет и становясь светом не от мира сего. Зарождаясь в молитвенных усилиях, она сама становится в душе непрестанным неизреченным молитвословием.

Обретя некоторую уверенность в том, что, несмотря на суету, удалось «изощриться» в молитве и с помощью старца определить главную цель монастырских послушаний – стяжание в суете душевного мира, сердце мое переполняли благоговейная любовь и благодарность к отцу Кириллу, а также совершенное доверие ко всем его мудрым советам.

– Батюшка, не знаю, как выразить вам словами, насколько я вам благодарен за помощь и поддержку! – часто сами собой вырывались эти признания из моего сердца.

– Ну-ну, смиряйся и спасешься! – улыбался мой духовный отец.

– А можно спросить, отче?

– Спрашивай, спрашивай, слушаю.

– Кого можно назвать мирянином? – я хотел навсегда уяснить себе эти вопросы.

– Того, кто верит в незыблемость мира и вещей.

– А кто такой святой человек?

– Тот, кто убежден в незыблемости Бога, пребывающего в его сердце, – четко отвечал отец Кирилл. – Незыблемость мира и вещей – ложь. Незыблемость Бога и благодати – истина, то есть правда. Поэтому одни люди пребывают во лжи, а другие в правде, да…

– Батюшка, а почему в горах и в пустыне, где пришлось приложить столько сил, желая обрести Бога, я не смог прийти ни к какой серьезной духовной жизни? И лишь когда попал в монастырь, у меня словно открылись глаза?

– Потому что мир постоянно обманывал тебя, дорогой отец Симон, и вел к гибели. А Господь неуклонно выручал тебя, и вел к спасению, да…

– А чем обманывал меня мир?

– Привязанностью, – старец немного помолчал. – Никогда ни к чему не привязывайся, кроме Бога,