Миллион миров - Антон Александрович Карелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одиссея прошиб пот, когда он понял, кто перед ним.
Ты можешь быть пятисотлетним странником, но вряд ли кто-то из твоей юной и крошечной расы лично встречался с мордиал. Перед Фоксом стоял один из Основателей, наследник Древних, хозяин Великой Сети. Эта раса возвысилась, когда люди ещё копошились в грязи, превращаясь из полуразумных в первобытных. Эта раса угасла за десять тысяч лет до того, как предки Одиссея вышли в космос. Но затем мордиал вернулись и с тех пор были у власти, не правя; стояли у истоков, не перекрывая реки.
Мордиал крайне редко появлялись где бы то ни было лично. За них всегда действовали младшие расы, выбранные ими и вошедшие в состав Основателей. Тем знаменательнее было встретить одного из них. Ртутное лицо исказилось, внутри него всклокотало сверкающее жидкое вещество.
— Вернувший врата. Спасший Рансиль. Исполнивший прошлое, — немного пугающим, бурлящим тембром произнес мордиал.
— Привет, — тихо ответил детектив.
— Основатели видят твой дар. Ты сохранил врата в настоящем, это малое. Великое: ты помог становлению врат в прошлом. Я сформировался, чтобы ответить тебе.
Выходит, ради этого визита мордиал принял твёрдую форму, из жидкого и плавного стал угловатым и узорным, почти симметричным. Одиссей вдруг понял, что для пластичного и всегда подвижного существа быть чем-то угловатым и гранёным — мучительно. Тем не менее, Основатель держал себя в чётких формах, противных его существу. Сейчас он напоминал октаэдр с увеличенным верхом, состоящий из множества подрагивающих и медленно изменяющихся геометрических фигур.
Чтобы удерживать себя таким, Основателю требовались значительные усилия. Зачем же он так делал?
— Боль за боль. Долг должен быть отдан, — словно прочитав мысли человека, тут же ответило существо. — Равновесие должно течь во все стороны.
— Я благодарен, — искренне ответил Фокс, удивлённо качнув головой.
— Вкладу в становление врат нет цены. Нет возможности равновесия. Ответный дар должен быть почти бесценным.
Фигуры пришли в резкое движение, словно стена стала стремительным каскадом рушиться на Одиссея. Море заострённых многогранных игл уткнулись человеку в грудь и в лицо, из него вышибло дыхание, всё внутри стиснул инстинктивный страх.
— Жизнь, — пророкотала маска. — Бесценна. Мы дарим тебе жизнь.
«Какой удобный способ!» Напряжение Одиссея едва не выплеснулось в нервный смех. «Хочешь погасить невообразимый долг? Просто почти убей того, кому должен, и вы квиты».
— Мы дарим тебе красоту. Мы дарим тебе понимание. Мы дарим тебе возможность.
Мешанина фигур снова перестроилась, они мучительно дрожали и постоянно таяли, текли очертаниями, но мордиал усилием воли затвердевал их снова и снова. Он отпрянул назад и превратился в подобие звёздных врат: тело из фигур стало кольцом, а всё пространство внутри залила ртутная плёнка, посередине которой висела та же маска-лицо.
Красоту, понимание и возможность? Это что-то новое. Но что именно? Фокс ещё не знал.
— Ты принимаешь наши дары?
— Принимаю! — выдохнул человек. Ему было не по себе и хотелось, чтобы эта в высшей степени странная благодарность поскорее закончилась.
— Будущее закреплено, — пророкотала маска.
В ту же секунду мордиал резко потерял форму и расплескался, словно сейчас лопнет и брызги разлетятся во все стороны — но ртуть упруго сжалась в каплю, и та скакнула вверх, к потолку. Фокс увидел, что стена его баржи в полном порядке, но она опять поплыла, словно на секунду стала жидкой. Капля врезалась в потолок и прошла сквозь него, как сквозь поверхность воды, по ребристой поверхности разошлись круги — а через секунду всё затвердело и наступила тишина.
— Ух ты, — тихонько произнёс Одиссей.
И всё вокруг вернулось, словно ничего особенного не произошло. Пылинки погасли, устремившись в невидимый полёт, Чернушка налилась тьмой, ящерн пошевелился, слегка хрустнув сегментами брони, Ана закончила улыбаться, а Фазиль разводить руками.
— Внимание, — сказал Гамма. — Фиксирую полную потерю управления над всеми системами корабля.
Все, кроме Фокса, напряжённо замерли, а тот, утерев вспотевшее лицо, сказал:
— Всё в порядке. Это просто секундный эффект.
— Управление восстановлено.
— Что это было? — удивилась Ана.
— Послание с наградой. Я, правда, не очень понял, что именно. Но сейчас узнаем.
— Входящий пакет статуса, — сказал Гамма. — Отправитель: Великая Сеть.
— Великая Сеть? Напрямую? — поразился Фазиль.
— Принять послание?
— Прими.
Все ждали, затаив дыхание, даже Трайбер был впечатлён.
— Одиссей Фокс: получен привилегированный статус и программа действий. «Мусорог»: получен привилегированный статус технического обслуживания.
— А! — воскликнула Ана. — Они сделают «Мусорогу» полный ремонт за свой счёт! Это же круто. Но что для Одиссея, я не поняла?
— Гамма, что там за программа действий?
— Прохождение на судне «Искатель» через каскад врат «Семиречье».
— Мамочки! — после паузы всплеснул руками Фазиль. — Это особый круиз невозможно-элитарного уровня. Пролететь по отдельной ветке ВС через семь лучших в галактике миров! Проплыть по семи рекам — и увидеть красоты, недоступные глазам обычных смертных. Глава моей бывшей корпорации пытался купить этот круиз за баснословную сумму, всем работникам урезали годовые премии, сверху донизу только и обсуждали, что «Семиречье»! Но он всё равно не смог. Ему не продали.
— Что значит лучших, — скептически удивилась Ана. — С какой стати они уверены, что лучшими будут именно их семь миров?
— «Красота», — очарованно произнёс Одиссей, вспоминая слова Основателя. — Это дар за спасение врат.
Но что за понимание? И о какой возможности говорил мордиал? На эти вопросы пока не было ответа. Вдруг яркая догадка кольнула его изнутри.
— Гамма, как выглядит «Искатель»? Покажи!
И перед ним возникла торжественная платформа, накрытая прозрачным силовым куполом, одновременно корабль и императорский гостиничный номер, созданный специально для людей. Все уставились на это чудо круизной роскоши, но Одиссей уже видел её вживую. Когда, раздираемый сомнениями, шагнул в будущее и подсмотрел, как они с Аной целуются обнажённые в переливчатом свете водопадов из звёзд.
Волосы Аны вспыхнули, когда она поняла. Вишнёвый цвет и розово-алые отблески прошлись по её голове, щёки запылали одновременно радостью, волнением и стыдом.
Одиссей осознал, что не может
