БП. Между прошлым и будущим. Книга 2 - Александр Половец

И только когда мы спускались со второго этажа, Борис не выдержал, потрогав пальцем обитую стеганным атласом стену: «Мягкая… как в дурдоме», — шепнул он мне, подмигнув, полагая, что нас никто не слышит. Услышали, однако: хозяйка, шедшая впереди нас виду не подала, только с той поры наши с ней контакты стали очень нерегулярными. Что и ладно…

А вот — еще… Листая страницы альбома с надписью на корешке «Сичкин», нашел одну фотографию, напомнившую мне и такое: случилось нам однажды с Борисом встретить Новый год в замечательной компании в нью-йоркском ресторане. За столом в «Русском самоваре» собрались с нами Аксеновы Василий и Мая, Журбины Саша и Ирина, Лев Нусберг с супругой, Илья Баскин…

Гостеприимство Ромы Каплана, хозяина ресторана, в тот вечер пределов не знало — порознь все мы там бывали и раньше, но вот так, все вместе — впервые.

Борис, как-то естественно, сразу оказался в центре внимания: он сыпал новыми анекдотами (откуда только он их успевал добывать!), разбавляя их поток забавными историями из жизни бывших одесситов, населивших Брайтон-Бич. Думаю, многие из этих «историй» рождались у него здесь же, за столом, экспромтом — и это тоже было одной из сторон его таланта.

«Знаешь, — заметил Олег в нашем нынешнем разговоре, — удивительно чистый Борис был человек, полон достоинства, в компании друзей он мог повести себя „опереточно“, поддерживая общее веселье, но при этом совершенно не выносил пошлости, звучащей иногда в рассказываемых анекдотах».

А однажды я проверял свой автоответчик, готовясь к возвращению из Москвы, и услышал такую запись: «Саша, мы вчера папу похоронили…». Это звонил Емельян.

Ну вот, пока — всё. Остальное было в книге «Между прошлым и будущим»: это пространство вместило и те страницы, что посвящены дружбе с Борисом Сичкиным — они хранят для меня одно из самых дорогих воспоминаний.

Первым пробивший лёд…

Леонид Хотин

Снова некролог… То одна кончина, то другая. И ведь какие люди уходят! — известнейшие писатели, замечательные актеры… Поразительный год выдался. Убийственный.

И вот теперь он — Леонид Хотин. Ему бы жить и жить. Не случайно друзья называли его «человек-ртуть», таким он и был: ни минуты покоя, всегда в работе, новые идеи, новые люди. Неисчислимое множество публикаций — сначала в американской, в русско-американской, и в «Панораме» прежде всего, и потом в постсоветской российской прессе, когда она вознила — в «Известиях», в «Экономической газете», в журнале «Знание — Сила».

Родившийся в 1930-м году в Лениграде выпускник-историк Свердловского университета беспартийный еврей Леонид Хотин не был допущен в аспирантуру и он брался за любую работу — случалось ему подрабатывать тапером в театре, истопником… и, наконец, оказавшись в Москве, он аспирантуру завершил.

В те годы свободное время Хотин посвящал шахматам — он тренировал московских шахматистов, судействовал на шахматных турнирах, а став научным сотрудником Института социологии Академии наук СССР, провел серьезнейшее исследование по прогнозу потребностей советского населения. Может быть, отчасти, результатом этого (не говоря о прочих обстоятельствах), и явилось его решение оставить Советский Союз, что не удивительно.

С 1975 года Хотин преподавал русский язык в Военной школе в Калифорнии, а с 1977 года он — социолог-исследователь Университета в Беркли. В этот период он организовал и провел опросы среди эмигрантов из СССР в США и в Израиле на темы «второй экономики» и советской экономической бюрократии.

Сфера его интересов всегда выходила далеко за круг профессиональный — социологические исследования. Чего, например, стоит его поистине титанический труд, начатый на правительственный грант США в 1981-м году, — многотомный справочно-информационный журнал «Abstracts» на английском языке с аннотированными текстами из русской периодики — востребованный сотнями университетов и библиотек в США, Европе, Израиле, Австралии…

С 91-го года по 2004-й год журнал выходил на русском языке под названием «Зарубежная периодическая печать на русском языке» — он и в хранилище «Панорамы» присутствует как пособие, необходимое в случаях, когда ответа на возникший вопрос «Где…», «В каком году…», «Кто автор…» больше нигде не сыщешь.

Как результат этой работы в 2007-м году вышла итоговая книга «Литературная критика и литературоведение по материалам русской зарубежной прессы». А за год до того ему был поставлен диагноз — ALS, болезни пока мало изученной, при которой постепенно, начиная с ног, атрофируются мышцы.

Уже будучи неизлечимо больным, Хотин продолжал работу над статьями по исследованиям в области социологии, которые выходили в свет в российской и американской научной периодике — таким я и застал его в Москве год назад… Самая последняя его работа была опубликована в журнале, посвященном проблемам переходного периода российской экономики.

Я как-то зимой гостил у него в Монтерее… уехали мы в горы с лыжами. На обратном пути машины забуксовали в глубоком снегу, потом их крутило на обледенелой дороге, и пока мы выбирались, он места себе не находил: срывался график работы! — пусть всего на несколько часов, но для него эти часы не были прожиты, как надо и как планировалось: он должен был посвятить их работе. И ведь, правда, едва мы добрались домой, остававшиеся там сообщили — «телефон разрывается!». А на автоответчике давно кончилась лента (тогда еще не было нынешних, безленточных).

Просто сказать, что Хотин был востребован — значит не сказать ничего.

Хотин, по сути дела, стал первым, кто, по выражению нашего общего друга, Бориса Горбиса, жившего немало лет с ним бок о бок в Северной Калифорнии, «из числа ученых, покинувших СССР с нашей „волной“, пробил здесь головой лёд американской науки», т. е. в середине семидесятых.

Круг людей, с кем Лёня был связан в жизни профессионально, непостижимо велик. Но и добрыми друзьями, ценившими его незаурядный ум аналитика, его доброжелательность, его способность сохранять чувство юмора в самых непростых обстоятельствах, Господь не обделил Хотина. А среди них вспомним Булата Окуджаву, Василия Аксенова, Сашу Соколова… Но и не только со столь громкими именами. Сейчас мы перезваниваемся — вспоминаем с ними Лёню: А ты знаешь?… А ты слышал? — не стало Хотина.

И каждый из них находит свои слова — всегда добрые и искренние, потому что таким был человек Леонид Хотин. Среди них назову сегодня только наших авторов Мишу Лемхина, Валерия Головского, Сергея Замащикова, Лилю Соколову, Ольгу Матич… И моего сына Станислава, до нынешних дней поддерживавшего связь с семьей Хотина. И потому можно считать что их подписи стоят рядом с моей. А сколько их, тех, кого я сегодня здесь не назвал — тех, кто звонил с соболезнованиями Галине, его супруге, и дочери Тане…