Империя Леванта. Древняя земля тлеющего конфликта между Востоком и Западом - Рене Груссе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бусико отплыл из Эг-Морта 26 июня 1399 г. Прибыв к Дарданеллам, защищаемым турецким фортом Галлиполи[359], маленький флот Бусико столкнулся с турецкой эскадрой из семнадцати кораблей. Бусико, отправивший на разведку своего заместителя Жана де Шатоморана с двумя галерами, вынужден был ввести в бой все свои корабли, чтобы спасти Шатоморана, и ему повезло прогнать неприятеля. На следующий день возле Тенедоса к нему присоединилась венецианская эскадра, две галеры родосских рыцарей и галера Франческо Гаттилузио, генуэзского сеньора Лесбоса. Пройдя проливы, не подвергнувшись новой атаке со стороны турок, он был встречен Мануилом II как спаситель Константинополя.
Бусико тут же начал активные боевые действия против турок, но с несколькими сотнями людей, бывшими в его распоряжении, он не мог вступать в бой с огромными армиями Баязида. Ему пришлось ограничиться несколькими операциями на побережье. Так, он осуществил в Никомедийской заливе высадку у городка Даскили, который сжег, но не сумел овладеть самой Никомедией (Измитом). Затем он взял штурмом замок Рива-Калеси на азиатском берегу Босфора. Эти акции, какими бы ограниченными они ни были, тем не менее позволили несколько ослабить турецкую хватку на горле Константинополя. Тогда Бусико, оставив охрану города на Жана де Шатоморана и маленький французский контингент, привезенный с собой, 10 декабря 1399 г. отбыл на Запад. С собой он взял императора Мануила II. Прежде он помирил Мануила с его племянником, антиимператором Иоанном VII. Бусико сам ездил к Иоанну в Селимбрию и привез, раскаивающегося, к Мануилу. Тот настолько полно простил племянника, что оставил его регентом на время своего путешествия.
Мануил II, как и Бусико, понял, что для спасения Константинополя необходимо не несколько контингентов западных рыцарей и арбалетчиков, а массовый подъем на Западе, отправка настолько же крупного крестового похода, каким был Никопольский, но более серьезно организованного. Чтобы добиться этого, Мануил в героическом самоотречении заявил, что готов уступить Константинополь тому, что поклянется его защищать, например, Венецианской республике или королю Франции Карлу VI. С таким настроем августейший посол предпринял дипломатическое турне по латинским государствам.
Мануил всюду встречал самый радушный прием, сначала в Венеции, где и Синьория, и народ соперничали в любезностях в его адрес, затем в Милане, где он стал гостем герцога Джан Галеаццо Висконти, в Париже, где Карл VI устроил ему великолепный прием (3 июня 1400 г.) и поселил в Лувре, в Англии, где король Генрих IV устроил ему не менее роскошный прием (декабрь 1400 г.), и, наконец, на обратном пути, в Генуе, городе, в котором его друг, маршал Бусико, стал губернатором. Но Мануил не получил ничего, кроме обещаний. Запад предоставлял обломки Византийской империи их неизбежной участи.
Казалось, Византия обречена, но тут произошло совершенно непредвиденное событие, которое дало ей неожиданную отсрочку длиной в полвека. В то время, когда Мануил II находился на Западе, Тамерлан разгромил Османскую империю в битве при Анкаре.
Битва при Анкаре или спасенная Византия
Истоки конфликта между Тамерланом и Баязидом следует искать в анатолийских завоеваниях последнего. Османский султан, дойдя в Европе до Дуная и Мореи, в Малой Азии довершил аннексию других турецких государств. В 1390 г. грозный султан сверг эмира Айдына в Ионии, Ису[360]. Затем (1390 или 1391) пришел черед Хидр-шахбека[361], последнего потомка Сарухана, чьи владения находились в бассейне Эрмоса (Гёдиз-Чай) в Лидии и Ионии. Также в 1391 г. Баязид низложил последнего эмира Хамида в Писидии, Мустафу. В том же году та же участь постигла эмира Ментеше в Карии и Дориде, Музаффара ад-Дин Ильяса[362]. В 1392 г. Мухаммед-бек, эмир Теке в Ликии и Памфилии, тоже потерял свое княжество, включенное в состав Османской империи[363]. Все эти мелкие эмираты были аннексированы без труда, поскольку ни один из них не мог меряться силами с османами. А вот эмир Карамана Ала ад-Дин Али (ок. 1350–1390), чьи владения включали Ликаонию, часть Фригии и юго-запад Каппадокии[364], встретил бурю грудью. Он даже принял превентивные меры и вторгся на османскую территорию, совершил набег в направлении Анкары и Бруссы и вернулся, приведя пленного османского генерала Тимурташа. Но Тимурташ, тут же выкупленный своим повелителем, возобновил наступление, окончательно разгромил Ала ад-Дина на равнине Аксарая (на бывшей территории Гермиана), взял в плен и тут же приказал повесить. Большой эмират Караман был тогда аннексирован Баязидом (1390–1391). Около 1392–1393 гг. другая туркоманская династия, Исфендияр-оглы, которая, как мы помним, царствовала с последней декады XIII в. в Пафлагонии, то есть в Кастамуни и Амасии, также была низложена[365].
Северо-восток Каппадокии, то есть область Сиваса и Кесарии, некоторое время принадлежал блестящему авантюристу, тюркскому поэту Бурхан ад-Дину (ок. 1380–1396). Он был убит (ок. 1397 г.) другим туркоманским вождем, Кара-Юлуком, главой орды Белого Барана, или Ак-Коюнлу. Однако жители Сиваса, рассказывает нам хронист Арабшах, отказывались повиноваться Кара-Юлуку. Против него они призвали султана Баязида, который, счастливый получить предлог для расширения своих владений в направлении Каппадокии, приказал своему сыну Сулейману оккупировать город. Наконец, направив свои взоры на верховья Евфрата, Баязид принудил туркоманского вождя Тахертена, эмира Эрзинджана, признать себя его вассалом.
Все эти правители, изгнанные османским завоеванием, по крайней мере те, кого Баязид не приказал казнить или заточить в тюрьму, бежали к «амиру Тимуру», известному в нашей классической истории под именем Тамерлан.
Тамерлан, как известно, не был, что утверждали еще совсем недавно учебники, монголом, а так же, как и Баязид, был тюрком. Он был правителем тюрок Трансоксианы, то есть страны между Самаркандом и Бухарой, который, пока Баязид расширял свою империю от Дуная до Тавра со своей стороны, создал еще более обширную империю, включавшую в себя Туркестан, Афганистан, Иран, Месопотамию, Закавказье, а затем перенес свое победоносное оружие из Кашгарии в Сирию, от Индии на верховья Евфрата. Тамерлан принял при своем дворе семьи анатолийских эмиров, лишенных власти османским султаном, со своей стороны Баязид предоставил гостеприимство другому туркоманскому эмиру, изгнанному уже Тамерланом, — Кара-Юсуфу, вождю орды Кара-Коюнлу, или Черного Барана.
Тамерлана, как рассказывают мусульманские историки Шараф ад-Дин и Арабшах, подталкивали к выступлению против османов все свергнутые эмиры Малой Азии, бежавшие к нему. А также — хотя мусульманские авторы этим вовсе не гордятся — христианские державы. Иоанн VII, регент Константинополя, и генуэзский подеста Галаты вошли с ним в контакт через посредничество греческого императора Трапезунда и заявили о своей готовности, в случае если он нападет на османов, выплачивать ему ежегодную дань в таком же размере, в каком они
