Житие колдуна. Тетралогия (СИ) - Татьяна Садыкова

  - С чего это? - хохотнул оборотень, выкинув через плечо недоеденный окорок, он никогда не заморачивался ни с едой, ни с ее утилизацией, фыркнул. - Ваши глупые человеческие законы вновь нарушил? Так плюнь на них и айда к нам в Княжество, - он заговорщески подмигнул и потер руки, словно уже предвкушая, как заманил себе на родину опытного и талантливого целителя. - Ты ж знаешь, что тебе всегда будут у нас рады.

  Конечно рады, таких специалистов как я можно сосчитать на пальцах одной руки. Азель же не из чистого альтруизма заманивал меня обратно в госпиталь, мой хитрый наставник имел на меня сугубо корыстные цели. И под этим я имею не только мои навыки... Я уверен, что магистр Гариус при первой же возможности постарается меня женить, он вряд ли за столько лет отказался от своих евгенических планов по отношению ко мне.

  Я отрицательно покачал головой, в который раз уже отказываясь от столь щедрого предложения, а то, что он предлагал, было у оборотней очень большой честью, тем более для чужеземца-человека. Нет, я однажды уже решился убежать от проблем, больше что-то не тянет так сильно испытывать судьбу, да к замку я своему привык и к жизни затворника... Нет, за долгие годы я стал заложником своих привычек и менять их не желаю.

  - Не знал, что ты чтец душ, - я с Ярославом вышел из кладовой. Шоколад, почему-то, резко перехотелось, вместо него страстно пожелалось найти эту синеволосую сволочь и призвать к ответу. Решил поиграть в моего сына? Отлично, я как строгий родитель накажу его хворостиной, все же молодое поколение нужно воспитывать в строгости и дисциплине.

  - Да что здесь уметь, - вяло отмахнулся Ярик. Оборотень стал мрачным, угрюмым, будто иллюзионист заставил вспомнить его о чем-то очень неприятном. - Знал я однажды такого же чудика, - пробормотал он, и с горечью в голосе добавил. - Хорошо знал. К сожалению.

  - Да? - я остановился, с удивлением посмотрев на друга. Он не любил говорить о своем прошлом, все отшучивался и отмалчивался, не желая никого посвящать в свои проблемы. Хотя я и был знаком с Яриком довольно давно, но даже мне не удалось приоткрыть ту завесу тайны, что возвел вокруг своей личности потомок князей. Оборотни впитали с молоком матерей осторожность и даже перед друзьями неохотно раскрывают свою душу, до самого конца будучи готовыми к тому, что их предадут. Такими их воспитал наш мир.

  - Люди, оборотни, драконы... все мы в чем-то похожи, - нахмурившись, начал говорить Ярослав. - Теряя близких одни выбирают тропу мести, другие замыкаются в себе и стараются сторониться людей, третьи же... Да чего уж разводить тягомотину, Радмир был как раз из третьей группы. Пытался доказать всем и вся, что он живой, говорил, мол как же Княжество да без него устоит ... вот только, бывало, глянешь на него и мурашки по коже. Взгляд пустой, мертвый, хоть улыбка до ушей. И с каждым годом становилось все хуже. Снаружи балагур, душа компании, самый яркий хлопец в тереме - не поверишь сразу, что Радмир советник, - вот только за всеми своими прибаутками и шутовством он потерял себя. Умер прежний Радмир... душа его омертвела... А после не стало и его шутовской маски. Вот так-то.

  - Этот Радмир... он умер?

  - Да нет... живой еще... если это можно назвать жизнью. - Ярослав хлопнув меня по плечу, направился к выходу из кухни. - Когда будешь у нас в княжеском тереме в следующий раз, присмотрись к старику в шутовском колпаке. Ты его не пропустишь... - оборотень остановился на пороге, сухо обронив, - от него за милю разит безумием.

  - Иллюзионисты платят за дар своим разумом, - тихо произнес я. Просто так. Для констатации факта. - И Микио не исключение.

  Оборотень усмехнулся:

  - Платят, да... Вот только видать перед этим долго борются с безумием. А этот совсем другой. В нем нет огня, он как брошенный в воду щенок, что не хочет бороться и плыть к берегу. Шут просто утонет. Я чувствую.

  - Да дурак он просто... - в сердцах прошептал я вслед уходящему другу. Ярослав хмыкнул, но ничего не ответил.

  На кухне я остался совсем один. Паршивое настроение после разговора с другом ухудшилось, даже отдушины не осталось: шоколад я перехотел, выбить из Микио всю дурь теперь не позволяла жалость... Хотя с чего это мне горевать и предаваться унынию? Я зачем сюда пришел? Точно не для того чтоб жалеть одного вшивого иллюзиониста. Плюнув на все и на всех, я резво вскочил в кладовую, рывком открыл заветную дверцу, за которой должны быть пленительные сласти и обомлел. От святотатства... над шоколадом.

  Вместо долгожданных плиток, припрятанных одной ушлой домовой, мне пришлось лицезреть почти полуметровый бюст Ярослава, выполненный в шоколаде. В моем любимом темном шоколаде. Бюст... в шоколаде...

  Меня это так шокировало, что я, приоткрыв от изумления рот, взирал на этот шедевр кулинарного мастерства Милены, поражаясь ее наглости, сходства бюста с оригиналом и тем, что творится у домовой в голове. Это надо же было так изгаляться над шоколадом... и ладно бы лишь она ваяла скульптуру, так почему же эта женщина посвятила ее не мне, а Ярославу! Что за предательство своего хозяина?

  ***

  Жизнь снова обрела смысл и привычные яркие краски. Неспешно смакуя шоколад и неторопливо шагая по коридору, я все думал о том, как прекрасен мир. Нет, если задуматься - он и в правду идеален, совершенен на столько, насколько может быть безупречна реакция нейтрализации серной кислоты. И справедливость в нем торжествует, и люди такие добрые и милые, драконы милосердные, а оборотни гостеприимные. И шоколада в нем много - а это самое главное в нашей утопии.

  В тот момент я искренне любил Ярослава и благословил Милену за столь щедрый дар, который она припасла для меня в кладовой. Прижимая к груди уже обгрызаный шоколадный бюст оборотня, я оттягивал момент, когда запрусь в своей комнате до вечера... а может и на несколько дней. Мной владела эйфория, чувство, когда хотелось вознестись к небу, пропеть пару руландов, например, прекрасной колонне и воспеть нашу с ней любовь в веках. Сердце трепетало в груди, с лица не сходила немного глуповатая счастливая улыбка, я пританцовывая с бюстом и целуя его, как желанную любовницу, откусывал понемногу пленительной сладкой плоти.

  Нет, мир прекрасен и это неоспоримый факт!

  Вдруг за поворотом, в конце коридора я увидел силуэт девушки, и золотые локоны ниспадающие волной на тонкие плечи, выдали в нем нашу маленькую и глупенькую принцессу. Нет, против Ирен в тот момент я не имел ничего против, но шестое чувство мне подсказывало, что эта страшная и бессердечная леди помешает моему уединению с шоколадом, и из чего следовало - мне нужно было разворачиваться и идти в другую сторону. А жаль... если бы не ее принципы я, возможно, разделил бы сей сладкий бюст с ней.

  Мурлыкая себе под нос какой-то мотив я круто развернулся и, пританцовывая, пошел обратно, искренне веруя в то, что неприятностей удалось избежать. Но не тут-то было! Учуяв, что в руках я несу великое сокровище, она решила им завладеть! Ирен издав воинственный клич и прокричав мое имя, понеслась по коридору на немысленной для человека скорости, стремясь отнять у меня шоколад. Возмутиться и посетовать на бескультурье нынешних барышень я просто не успел, это фурия почти мгновенно очутилась рядом со мной, тяжело дыша и злобно сверкая синими очами. Мне оставалось только одно - откусить от бюста еще один кусок, который оказался ухом Ярика, чтобы восставить свое душевное равновесие, ибо дева в гневе была поистине страшна и ужасна. Как бы сказал на это мой наставник - она сейчас собралась нанести моей ранимой душе глубокую психологическую травму. Печально... печально прикидываться невинной овечкой, а после жестоко измываться над бедным магом, отбирая у него последнюю радость.

  Принцесса, отдышавшись и дождавшись пока я проглочу кусочек шоколада, зашипела похлеще змеюки:

  - Никериал, как вы можете!

  - Могу, - кивнул я, лучезарно улыбаясь, - и даже смею, моя дорогая.

  Ирен ошеломленная моей искренностью и несгибаемой уверенностью в том, что бюст без боя я не отдам, шокировано выдохнула:

  - А как же дети!

  - Дети - это цветы жизни, Иреночка, - припомнил я мудрость сказанную Азелем. Он постоянно повторял ее мне, надеясь, что я сдамся и заведу ему на радость ребенка. - Вы же хотите детей? Они так прелестны...

  - Хочу? - почему-то зарделась девушка. - Прелестны? Вы... да вы! Как вы смеете!

  - А хотите, я вас одарю сей радостью? - заговорщески подмигнул я Ирен, намекая на шоколад. Мне не хотелось сейчас ссориться с принцессой из-за бюста, и я был готов пожертвовать его частью, чтобы уладить конфликт. Ведь сегодня такой чудесный день! А ссоры - это так низко... зачем враждовать, если можно поделиться со своей радостью с другим?

  - Одарите? - осипшим голосом прошептала она, смотря на меня расширившимися синими очами.