На руинах империи - Брайан Стейвли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Топот сотрясал Арену.
Талал попятился к задней стене, прикинул длину цепи и, раскачав на ней груз, пропустил его мимо себя, в стену. Рук, стоя в двух шагах от него, не услышал удара. Он нашел глазами стражников: они, как все, засмотрелись на бойцов. Талал небрежно, как рыбак подхватывает сеть, подтянул цепь, взвесил шар на руке и уронил перед собой так, что груз, откачнувшись, снова грохнул о доски.
Бьен, корчась от беспокойства, припала к уху Рука.
– Слишком заметно.
Тот готов был согласиться. Кеттрал и не думал таиться. Да, он стоял в тени, отчасти скрывавшей соприкосновение шара со стеной. Но стоило кому-то глянуть в их сторону, непременно заметил бы, как аннурец примеривается, раскачивает цепь, бросает. Удивительно, как еще никто не поднял тревоги.
Рук заставил себя отвернуться от Талала к арене. Другие Достойные, облепив ограду, выкрикивали кто насмешки, кто советы, а кое-кто следил за боем в угрюмом молчании. Но не меньше десятка, похоже, не интересовались разворачивающимся в кругу смертоубийством. Один блевал, согнувшись над горшком в своем отсеке. Достойные Не того Дао парой отсеков дальше горячо спорили, тыча пальцами друг другу в лицо. На их фоне забавы Талала с шаром выглядели не столь уж подозрительно. Перед боем кто расхаживает взад-вперед, кто молится. Почему бы одному из пленников не тревожить свои оковы?
И само собой, посреди круга убивали.
Тупица со своим крюком сумел вклиниться между Синим Чинхом и двумя другими. Но к тому времени стало ясно, что ничего другого, как крутить веревку над головой, боец не умеет. Пока что и того хватало, чтобы сдерживать наступление противника, но люди Као уже прощупывали оборону, ныряли под крюком, пытались перехватить его в воздухе.
– Пошла трещина, – сообщил Талал.
Рук даже не слышал, как тот подошел, но, подняв взгляд, увидел кеттрал у себя за плечом. Талал смотрел на арену, словно, кроме боя, ничто на свете его не волновало.
– Возьми зонт, – буркнула Бьен.
Рук кивнул, поднял и раскрыл стоявший у стены зонт, отошел с ним в глубину отсека. Бьен притворилась, что задирает свой нок, и только потом укрылась за красным матерчатым кругом. Вроде бы никакое укрытие: слой провощенного полотна и деревянные распорки не толще мизинца, но наклоненный зонт целиком скрыл женщину. Рук чувствовал, как она толкнулась по ту сторону, а потом зонт дернулся. Он рискнул заглянуть.
Бьен, лежа на спине, била в доски пятками. Каждый удар прогибал ограждение внутрь. Руку послышался визг выходящих из дерева гвоздей, но, может быть, это вопили на трибунах. Талал стоял в стороне, небрежно опираясь на ограду. Бьен снова вбила пятки в дерево, и на этот раз доска переломилась, обе половины ушли в тень.
В ее брошенном на Рука взгляде торжество смешалось с ужасом. Обратного хода уже не было. Рук на миг задумался, что будет с ними, если увидит стража или вернувшийся раньше времени Коземорд; если кто-то из Достойных в отсеке Малого Као вздумает заглянуть за зонт. Но те все сгрудились у перил, выкрикивая бесполезные советы стоящим на горячем песке товарищам.
К тому времени, как он вернулся глазами к Бьен, та целиком протолкнула в дыру нижнюю половину доски.
– Погляжу, что там, – сказала она. – Ждите здесь.
В груди у Рука вскипал безумный смех. Он загнал внутрь всплывающие пузыри. Вроде бы надо что-то сказать, но говорить было нечего. Либо они отыщут путь на волю, либо нет. Он кивнул. Она кивнула. Когда Бьен, извиваясь, полезла в дыру, Рук снова повернулся к дерущимся.
Достойным Коземорда пришлось туго. Один из людей Малого Као все же исхитрился выдернуть крюк, оставив Тупицу безоружным. Тот, отступив за спины Чудовища и Мышонка, дал противнику время перестроиться. Синий Чинх ухмылялся, и двое других выглядели довольными. Оно и понятно: теперь их трое на двое. Копье Чудовища и кинжал со щитом у Мышонка против серпов, клещей и сети.
Мышонок предал Тупице свой кинжал – теперь у малорослого бойца было оружие, зато Мышонок остался с одним щитом.
Талал кивнул, будто подтверждал, что так и надо.
Рук наклонился к его уху:
– Она пролезла. Посмотрит, что по ту сторону.
Солдат снова кивнул.
– Кому-то из нас надо идти за ней, – сказал Рук. – Если там стража, поможем.
– Если там стража, – возразил Талал, не отрывая взгляда от схватки, – мы покойники. И все равно нам нельзя всем исчезать, пока не уверены, что есть выход.
Он говорил дело. Зонт правдоподобно объяснял отсутствие одного: мочится в горшок – но двоим за ним было не уместиться. Бой – не бой, а на трибунах десять тысяч человек. Рано или поздно хоть один кинет взгляд в отсек Коземорда и заметит, что в нем что-то мало осталось Достойных. Пока неизвестно, есть ли проход за стеной, для них главное – выдержка. Рук это понимал, но понимание не избавляло от жгучего, как яд в крови, нетерпения. Казалось, каждый вздох затягивается на целую вечность, каждый удар сердца звенит гонгом.
Он принудил себя к неподвижности, отвел глаза от обходившей гребень стражи, от прислоненного к стене зонта, стал смотреть на смертный бой Достойных на арене.
Люди Малого Као пытались подойти вплотную, воины Коземорда не давали. Чудовище отбивала подступившего ближе копьем, а Тупица с Мышонком тем временем отходили. Потом женщина делала шаг назад, соединяясь со своими. Схватка получалась не слишком захватывающей – толпа злобно ревела – и не столь жаркой, чтобы вымотать тройку Као. Чудовище явно вышла из себя. Рук видел, как она орет, хотя слов не разбирал.
– Терпение, – бормотал Талал. – Терпение, Чудовище!
– Ей-то зачем терпеть? – покачал головой Рук.
– Дожидаться ошибки.
– Едва ли кто из них споткнется о собственную ногу.
– Зато могут второпях допустить промах. Ты слышал Као. Они считают, что этот бой ниже их достоинства. Им стыдно его затягивать.
То, что позорило бойцов Као, им троим давало надежду. Им ведь мало было скрыться за стеной до конца схватки – нужно было до того уйти. В шуме безумствующей Арены Коземорд, даже заметив побег, не сумеет сразу предупредить охрану, но уж когда поднимет тревогу, все развернется быстро и безрадостно для них. Что ни говори, Арена стоит посреди Старой гавани. Вокруг нее на
