Отравители и убийцы. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони

— Так откуда же вы о них знаете?

Шарлотта в нескольких словах рассказала о Жозефе, упомянув и свидетельство мэтра Моблана, нотариуса Юбера де Фонтенака.

— Мэтр Моблан может подтвердить все сказанное мной.

— Неужели в завещании нет даже намека на эти сокровища?

— Ни малейшего. Отец страстно любил свои камни и старательно оберегал их, зная, что стоит жене узнать о них, она тут же заберет их себе. Он наслаждался их красотой в одиночестве. А вот повезло ли бандитам найти их, я не знаю.

— Я бы очень удивилась, если бы они их нашли, — спокойно заявила мадемуазель Леони, которая, как только заслышала звук приближающейся кареты, спустилась вниз, торопясь поздороваться с Шарлоттой.

Шарлотта крепко обняла ее и, не отпуская, с беспокойством оглядывала. Мадемуазель Леони рассмеялась веселым дробным смехом.

— Успокойтесь, я целехонька. Даже не уверена, что всерьез испугалась. Поверьте, мне не стоило большого труда просидеть одну ночь в халате на стуле в кухне перевязанной, как сосиска. Я не первый день живу на свете и чего только не навидалась!

Шарлотта обняла ее еще крепче и от души поблагодарила Творца, создавшего такую замечательную даму.

— Я так за вас испугалась, — призналась она. — За вас и за всех наших слуг тоже. Никто из них не пострадал?

— Мы все отнеслись к происшествию философски. Как сказала Матильда, привычка — великое дело.

Де ла Рейни не мог удержаться от смеха.

— Поздравляю вас, дорогая, с удивительными домочадцами! Но вернемся к нашим баранам: почему вы с такой уверенностью, мадемуазель Леони, утверждаете, что сокровище — будем так называть камни — не было найдено?

— Потому что незадолго до рассвета, когда разбойники собрались уходить, я услышала, как главарь сказал, что они только зря потратили время, и лучше бы было разобрать весь дом по камушку...

— А что, если и находить было нечего? — тихо спросила Шарлотта. — Ведь никто в глаза не видел ни камней, ни бриллианта, а времени с тех пор, как отец вернулся из Голконды, прошло немало. Кто знает, что за это время могло с ними случиться.

— Вы близки к разочарованию? — спросила мадемуазель.

— Нет, Леони, меня утомили попытки превратить легенду в реальность.

— Но эта легенда весьма долговечна, если даже ваш милый муж знает о ней.

— Мой муж готов верить всему, если вдруг только кабошон, блеснув, поманит его.

— Минуточку! — вмешался в беседу да ла Рейни, озабоченно нахмурив брови. — Если я правильно вас понял, ваш муж тоже был в числе тех, кто знал о «легенде»?

— Да, знал. Прошу меня простить, но, кажется, я забыла назвать его. Он узнал о камнях от своего отца, который был в Индии одновременно с моим. И несокрушимо верит в существование желтого бриллианта. Я даже думаю — как бы ни страдало от подобной мысли мое самолюбие, — что главной причиной, по которой я стала графиней де Сен-Форжа, была именно эта драгоценность. Он просил меня позволить ему надеть его на свадьбу герцога Савойского и был крайне огорчен...

— Но, однако, это не помешало ему наложить руку на все остальные драгоценности мадам де Фонтенак за исключением колье из сапфиров, которое я успела припрятать, — сообщила мадемуазель Леони с видимым сожалением.

Де ла Рейни ничего ей не ответил. Он перевернул, поставив на ножки, три кресла и сел в одно из них.

— Если вы мне позволите, я посижу здесь и подумаю, пока вы обойдете дом и посмотрите, в каком состоянии он находится. Мне кажется, вы повсюду увидите бедлам и разорение, но самое плачевное зрелище вас ожидает в библиотеке.

«Плачевное зрелище» было мягко сказано! Обширная комната представляла собой невообразимый первозданный хаос. Все книги были сброшены с полок, открыты и вывернуты все ящики, ящички и шкафы. И все же Шарлотта нашла повод порадоваться: тайник за музой Клио грабители не обнаружили. Они обменялись с Леони понимающими взглядами. Как бы там ни было, грабители не унесли с собой того, за чем явились. И не распотрошили Клио, хотя остальные музы нещадно пострадали!

— Вы подумайте! Только мы с вами привели в порядок бумаги отца! Теперь, чтобы справиться с этим беспорядком, нам потребуются не недели, а месяцы! Но все дела потом. Пойдемте поскорее к нашим людям, я хочу поблагодарить их за мужество и верность. Они уже дважды пережили вторжения убийц и грабителей, и я не удивлюсь, если б все они отсюда разбежались.

— Каков хозяин, таковы и слуги, — назидательно заметила мадемуазель Леони и отправилась вслед за Шарлоттой. — Кстати, я...

— Что?

— Хотела вас предупредить... Но теперь это уже не имеет смысла...

Из библиотеки они вернулись в гостиную, где расположился главный полицейский, намереваясь выйти в вестибюль и спуститься в кухню, но Шарлотта вдруг замерла на месте. Сердце у нее в груди тоже замерло. Перед господином де ла Рейни стоял Альбан Делаланд. Он осмотрел сад и делился своими соображениями.

— Несмотря на одинаковое обличье, я уверен, что орудовали здесь разные люди. В первом случае один из банды перелез через ограду сада и открыл ворота остальным. А в этот раз они все вместе вошли с улицы.

— А что, если после первого раза они сделали восковые слепки и изготовили ключи?

— Не вижу оснований для подобного предположения. Первые пришли отомстить и не унесли с собой даже чайной ложечки. Записка, которую они оставили, яснее ясного свидетельствовала о том, что они исполнили то, ради чего явились в этот дом. Вторые беззастенчиво грабили. К тому же...

Делаланд заметил Шарлотту и мадемуазель Леони и, здороваясь, низко поклонился дамам.

— Мадам де Сен-Форжа, мне весьма прискорбно встречаться с вами при столь плачевных обстоятельствах.

— Добрый день, господин Делаланд... Прошу вас, продолжайте. Вы сказали, что грабители вовсе не те же самые люди, что убили мадам де Фонтенак и Ла Пивардьера?

— Я совершенно в этом уверен. Кроме того, существует и еще одно наблюдение, которым я обязан вашему мажордому. По его словам, главарь, без всяких сомнений, был дворянином...

— Первый — тоже, согласно общему мнению, — подхватил де ла Рейни.

— Оба были одеты в черное, оба опирались на трости, но первый в самом деле хромал, а второй лишь притворялся.

— Откуда это известно?

— Мерлэн заметил, что время от времени второй двигался не хромая.