История России с древнейших времен. Книга I. Русь изначальная - Сергей Соловьев

В то время как Русь, европейская Украйна, вела эту бесконечную и однообразную борьбу с степными народами, половцами, в дальних, восточных степях Азии произошло явление, которое должно было дать иной ход этой борьбе. Исстари китайские летописцы в степях на северо-запад от страны своей обозначали два кочевых народа под именем монгкулов и тата; образ жизни этих народов был одинаков с образом жизни других собратий их, являвшихся прежде в истории, — скифов, гуннов, половцев. В первой четверти XIII века среди них обнаружилось сильное движение: один из монгольских ханов, Темучин, известный больше под именем Чингисхана, начал наступательные движения на других ханов, стал покорять их: орда присоединялась к орде под одну власть, и вот образовалась огромная воинственная масса народа, которая, пробужденная от векового сна к кровавой деятельности, бессознательно повинуясь раз данному толчку, стремится на оседлые народы к востоку, югу и западу, разрушая все на своем пути. В 1224 году двое полководцев Чингисхановых, Джебе и Субут, прошли обычные ворота кочевников между Каспийским морем и Уральскими горами, попленили ясов, обезов и вошли в землю Половецкую.

Половцы вышли к ним навстречу с сильнейшим ханом своим Юрием Кончаковичем, но были поражены и принуждены бежать к русским границам, к Днепру. Хан их Котян, тесть Мстислава галицкого, стал умолять зятя своего и других князей русских о помощи, не жалел даров им, роздал много коней, верблюдов, буйволов, невольниц; он говорил князьям: «Нашу землю нынче отняли татары, а вашу завтра возьмут, защитите нас; если же не поможете нам, то мы будем перебиты нынче, а вы — завтра».

Князья съехались в Киеве на совет; здесь было трое старших: Мстислав Романович киевский, Мстислав Святославич черниговский, Мстислав Мстиславич галицкий, из младших были Даниил Романович волынский, Всеволод Мстиславич, сын князя киевского, Михаил Всеволодович — племянник черниговского. Мстислав галицкий стал упрашивать братью помочь половцам, он говорил: «Если мы, братья, не поможем им, то они передадутся татарам, и тогда у них будет еще больше силы». После долгих совещаний князья наконец согласились идти на татар; они говорили: «Лучше нам принять их на чужой земле, чем на своей».

Татары, узнавши о походе русских князей, прислали сказать им: «Слышали мы, что вы идете против нас, послушавшись половцев, а мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел, на вас не приходили; пришли мы попущением божиим на холопей своих и конюхов, на поганых половцев, а с вами нам нет войны; если половцы бегут к вам, то вы бейте их оттуда, и добро их себе берите; слышали мы, что они и вам много зла делают, потому же и мы их отсюда бьем». В ответ русские князья велели перебить татарских послов и шли дальше; когда они стояли на Днепре, не доходя Олешья, пришли к ним новые послы от татар и сказали: «Если вы послушались половцев, послов наших перебили и все идете против нас, то ступайте, пусть нас бог рассудит, а мы вас ничем не трогаем». На этот раз князья отпустили послов живыми.

Когда собрались все полки русские и половецкие, то Мстислав Удалой с 1000 человек перешел Днепр, ударил на татарских сторожей и обратил их в бегство; татары хотели скрыться в половецком кургане, но и тут им не было помощи, не удалось им спрятать и воеводу своего Гемябека; русские нашли его и выдали половцам на смерть. Услыхав о разбитии неприятельских сторожей, все русские князья переправились за Днепр, и вот им дали знать, что пришли татары осматривать русские лодки; Даниил Романович с другими князьями и воеводами сел тотчас на коня и поскакал посмотреть новых врагов; каждый судил об них по-своему: одни говорили, что они хорошие стрельцы, другие, что хуже и половцев, но галицкий воевода Юрий Домамерич утверждал, что татары — добрые ратники. Когда Даниил с товарищами возвратились с этими вестями о татарах, то молодые князья стали говорить старым: «Нечего здесь стоять, пойдем на них». Старшие послушались, и все полки русские перешли Днепр; стрельцы русские встретили татар на половецком поле, победили их, гнали далеко в степи, отняли стада, с которыми и возвратились назад к полкам своим. Отсюда восемь дней шло войско до реки Калки, где было новое дело с татарскими сторожами, после которого татары отъехали прочь, а Мстислав галицкий велел Даниилу Романовичу с некоторыми полками перейти реку, за ними перешло и остальное войско и расположилось станом, пославши в сторожах Яруна с половцами. Удалой выехал также из стана, посмотрел на татар, возвратившись, велел поскорее вооружаться своим полкам, тогда как другие два Мстислава сидели спокойно в стане, ничего не зная: Удалой не сказал им ни слова из зависти, потому что, говорит летописец, между ними была большая распря.

Битва началась 16 июня; Даниил Романович выехал наперед, первый схватился с татарами, получил рану в грудь, но не чувствовал ее по молодости и пылу: ему было тогда 18 лет и был он очень силен, смел и храбр, от головы до ног не было на нем порока. Увидавши Даниила в опасности, дядя его Мстислав Немой луцкий бросился к нему на выручку; уже татары обратили тыл перед Даниилом с одной стороны и пред Олегом курским — с другой, когда половцы и здесь, как почти везде, побежали пред врагами и потоптали станы русских князей, которые, по милости Мстислава Удалого, не успели еще ополчиться. Это решило дело в пользу татар: Даниил, видя, что последние одолевают, оборотил коня, прискакал к реке, стал пить, и тут только почувствовал на себе рану. Между тем русские потерпели повсюду совершенное поражение, какого, по словам летописца, не бывало от начала Русской земли.

Мстислав киевский с зятем своим Андреем и Александром дубровицким, видя беду, не двинулся с места, стоял он на горе над рекою Калкою; место было каменистое, русские огородили его кольем и три дня отбивались из этого укрепления от татар, которых оставалось тут два отряда с воеводами Чегирканом и Ташуканом, потому что другие татары бросились в погоню к Днепру за остальными русскими князьями.

Половцы дали победу татарам, другая варварская сбродная толпа докончила их дело, погубив Мстислава киевского: с татарами были бродники с воеводою своим Плоскинею; последний поцеловал крест Мстиславу и другим князьям, что если они сдадутся, то татары не убьют их, но отпустят на выкуп; князья поверили, сдались и были задавлены — татары подложили их под доски, на которые сели обедать.

Шестеро других князей погибло в бегстве к Днепру и между ними — князь Мстислав черниговский с сыном; кроме князей, погиб знаменитый богатырь Александр Попович с семидесятью собратиями, Василько ростовский, посланный дядею Юрием на помощь к южным князьям, услыхал в Чернигове о Калкской битве и возвратился назад.

Мстиславу галицкому с остальными князьями удалось переправиться за Днепр, после чего он велел жечь и рубить лодки, отталкивать их от берега, боясь татарской погони; но татары, дошедши до Новгорода Святополчского, возвратились назад к востоку; жители городов и сел русских, лежавших на пути, выходили к ним навстречу со крестами, но были все убиваемы; погибло бесчисленное множество людей, говорит летописец, вопли и вздохи раздавались по всем городам и волостям.

Не знаем, продолжает летописец, откуда приходили на нас эти злые татары Таурмени и куда опять делись? Некоторые толковали, что это, должно быть, те нечистые народы, которых некогда Гедеон загнал в пустыню и которые пред концом мира должны явиться и попленить все страны.

Обозрев главные явления, характеризующие стосемидесятичетырехлетний период от смерти Ярослава I до смерти Мстислава Мстиславича торопецкого, скажем несколько слов вообще о ходе этих явлений. Сыновья Ярослава начали владеть Русскою землею целым родом, не разделяясь, признавая за старшим в целом роде право сидеть на главном столе и быть названным отцом для всех родичей. Но при первых же князьях начинаются уже смуты и усобицы: вследствие общего родового владения, по отсутствию отдельных волостей для каждого князя, наследственных для его потомства, являются изгои, князья-сироты; преждевременною смертию отцов лишенные права на старшинство, на правильное движение к нему по ступеням родовой лестницы, предоставленные милости старших родичей, осужденные сносить тяжкую участь сиротства, эти князья-сироты, изгои, естественно, стремятся выйти из своего тяжкого положения, силою добыть себе волости в Русской земле; средства у них к тому под руками: в степях всегда можно набрать многочисленную толпу, готовую под чьими угодно знаменами броситься на Русь в надежде грабежа.

Но сюда присоединяются еще другие причины смут: отношения городского народонаселения к князьям непрочны, неопределенны; старший сын Ярослава, Изяслав, должен оставить Киев, где на его место садится князь полоцкий, мимо родовых прав и счетов. Последний недолго оставался на старшем русском столе, Изяслав возвратился на отцовское место, но скоро был изгнан опять родными братьями; возвратился в другой раз по смерти брата Святослава, но это возвращение повело к новым усобицам, потому что Изяслав включил в число изгоев и сыновей Святославовых Изяслав погибает в битве с племянниками-изгоями, княжение брата его Всеволода проходит также в смутах. При первом старшем князе из второго поколения Ярославичей прекращаются усобицы, от изгойства происшедшие и на восточной и на западной стороне Днепра, прекращаются на двух съездах княжеских: Святославичи входят во все права отца своего и получают отцовскую Черниговскую волость; на западе вследствие испомещения изгоев, кроме давно отделенной Полоцкой волости, является еще отдельная волость Галицкая с князьями, не имеющими права двигаться к старшинству и переходить на другие столы, образуется также отдельная маленькая волость Городенская для потомства Давыда Игоревича.