Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У второго мужчины лицо красное, словно доменная печь: казалось, тронь — и обожжешься. Глаза — две белые щелки; голова покачивалась на тощей шее.
— Он ранен? — спросила я, поддерживая его под руку и сажая на табурет. Сев, он тут же обмяк и упал бы, не подхвати я его. Девушка испуганно ахнула, протянула к нему руку, но сама чуть не упала — спасибо, другой солдат удержал.
— Его ударили по голове, — взволнованно признался он. — Я… стукнул его рукоятью меча.
— Помоги мне уложить его.
Я нащупала за ухом мужчины здоровенную шишку, но череп, кажется, цел. Скорее всего, сотрясение. Внезапно мужчина выгнулся и высунул изо рта кончик языка.
Я тихо ахнула, но девушка услышала и вскрикнула.
— Это солнечный удар, — сказала я, надеясь успокоить ее.
На самом деле все было хуже — после подобных судорог пациент обычно умирает. Температура тела слишком высока, организм не может функционировать как должно, и подобный приступ часто указывает на то, что начинает повреждаться мозг. Но все же…
— Дотти! — крикнула я и помахала ей. Потом посмотрела на испуганного солдата и сказала: — Видите ту женщину в сером? Отнесите вашего спутника к ней и устройте в тени, а дальше она сделает все, что нужно.
А нужно лить воду на него — и в него, если получится. Вот, в общем-то, и все, что можно сделать.
Я удержала девушку за здоровую руку и усадила на табурет. Вылила остатки бренди в чашку с водой — девушка слишком бледная, похоже, много крови потеряла. Так и есть: когда я сняла шарф с ее руки, моим глазам предстало сильно порубленное предплечье без кисти. Она не истекла кровью до смерти лишь потому, что кто-то обвязал ее плечо ремнем и затянул жгут палочкой. Я давно уже не падала в обморок при виде ран, но сейчас земля подо мной качнулась.
— Как ты получила эту рану, милая? — спросила я как можно более спокойным тоном. — Вот, выпей-ка.
— Граната, — шепнула она, отвернув голову, чтобы не смотреть на руку.
Я поднесла чашку с разбавленным бренди к ее губам, и она принялась пить.
— Она… он поднял ее, — произнес низкий задыхающийся голос у моего локтя — вернулся второй солдат. — Бомба подкатилась к моим ногам, а он… она подняла ее.
Лицо мужчины страдальчески исказилось. Девушка повернула к нему голову.
— Она из-за тебя вступила в армию, верно? — спросила я.
Предплечье придется отнять — ниже локтя уже нечего спасать, а оставлять как есть значит обречь девушку на смерть от заражения крови или гангрены.
— Вовсе нет! — обиженно воскликнула девушка. — Фил… — она глубоко вздохнула и посмотрела в сторону деревьев, где Дотти занималась «зеленым мундиром». — Фил хотел, чтобы я… пошла с ним… в лагерь лоялистов… как помощница… я не пошла.
Она потеряла много крови, и теперь ей не хватало кислорода. Я вновь налила в чашку бренди с водой. Девушка выпила, захлебываясь. Она еще покачивалась, но уже выглядела бодрее.
— Я патриотка! — заявила она.
— Я пытался заставить ее вернуться домой, мадам! — выпалил мужчина. — Но там за ней некому присматривать. — Его рука замерла у спины девушки — если она начнет падать, он ее поймает.
— Понятно. А это твой брат? — я кивнула в сторону деревьев, где Дотти поила «зеленого мундира».
У девушки не хватило сил кивнуть, но в знак согласия она на миг прикрыла глаза.
— Ее отец умер сразу после битвы у Саратоги, — с несчастным видом сообщил мужчина.
Бог мой, да ему же лет семнадцать, а девушка выглядит на четырнадцать, хотя наверняка старше.
— Филипп ушел еще раньше, он поругался с отцом, когда присоединился к «Зеленым Скиннера». Я… — мужчина умолк и коснулся волос девушки.
— Как тебя зовут, милая? — Я ослабила жгут, чтобы посмотреть, поступает ли кровь к локтю. Кровь поступала. Может, удастся сохранить сустав.
— Салли… Сара, — широко открыв глаза, шепнула девушка бескровными губами.
Мои пилы для ампутации в церкви у Дензила, но я не могла отправить туда девушку. Я однажды заглянула в церковь и чуть не потеряла сознание от густого запаха крови и экскрементов — а еще больше от атмосферы ужаса и боли и звуков, как на бойне.
По дороге снова шли раненые. Кому-то придется о них позаботиться. Впрочем, я не сомневалась кому. И Рэйчел, и Дотти морально готовы ко всему и вполне могли командовать удрученными людьми. Рэйчел научилась этому за месяцы, проведенные в Вэлли-Фордж, а Дотти просто привыкла к тому, что окружающие будут делать все, сказанное ею, аристократкой. Обе девушки излучали уверенность, и я гордилась ими. К тому же они отлично ладили друг с другом — наверняка лучше, чем хирурги и их ассистенты там, в церкви, — хотя последние делали свое кровавое дело с завидной быстротой.
— Дотти! — крикнула я и кивнула головой, подзывая ее.
Она поднялась и, утерев лицо фартуком, направилась ко мне. Глянула на Сару, на лежащие на траве тела, а потом обратила на меня взгляд, в котором мешалось любопытство, страх и отчаянное сочувствие. Значит, брат Сары уже умер или скоро умрет. Я чуть отодвинулась, давая Дотти увидеть раненое предплечье девушки. Дотти побледнела и тяжело сглотнула.
— Дотти, разыщи Дензила и попроси его принести мою дугообразную пилу и малый расширитель.
При слове «пила» Сара и ее спутник ахнули.
— Все будет хорошо, Салли, — взяв ее за здоровую руку, убежденно сказал мужчина. — Я женюсь на тебе! Мне все равно. Я имею в виду твою… твою руку.
Он сглотнул. Я поняла, что ему тоже нужно попить, и протянула фляжку.
— Черта с два, — сказала девушка. Ее глаза чернели на бледном лице, словно угли. — Я не хочу… чтобы на мне женились… из жалости… черт побери… или вины. Ты мне… не нужен!
У мужчины вытянулось лицо. От удивления, должно быть, или обиды.
— А как ты собираешься жить? — вознегодовал он. — У тебя же ничего нет, кроме этого мундира! Ты… ты… — От избытка чувств он ударил кулаком по бедру. — Ты даже не можешь быть шлюхой — с одной-то рукой!
Она пристально посмотрела на него, дыша тяжело и глубоко. Потом вдруг кивнула и повернулась ко мне.
— Как вы думаете, армия должна… выплачивать мне… пенсию?
К нам спешил Дензил, забрызганный кровью, но сосредоточенный и с ящичком хирургических инструментов. Я бы душу продала за настойку опия.
— Полагаю, должна. Молли Питчер же выплатят, так почему бы
