Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи - Б Соколов

Думаю, Конев действительно не напрашивался на командование всеми войсками внутреннего фронта окружения и интриги против Ватутина не вел. Просто Сталин был зол на Ватутина, допустившего прорыв на участке 27-й армии, и на Жукова, вовремя не догадавшегося усилить эту армию резервами. Поэтому по воле Верховного вся слава досталась Коневу, а близкий к Жукову Ватутин остался в тени. Конев пишет, что Георгий Константинович сразу после завершения Корсунь-Шевченковского сражения прислал ему маршальские погоны: "Это было и внимание, и поздравление, и бесценный подарок". Если бы Жуков узнал от Сталина, что Конев фактически "подсиживал" Ватутина, то никогда бы не оказал Ивану Степановичу такой знак внимания. Вероятно, компрометирующую Конева версию Жуков придумал уже после октября 57-го.

На самом деле, большинство окруженных под Корсунь-Шевченковским прорвались. И виноваты в этом были и Конев, и Ватутин, и Жуков. Один не удержал внутренний фронт окружения, другой - внешний, а третий не сумел наладить координацию войск двух фронтов и вовремя обеспечить подход резервов к угрожаемому участку. Но поскольку советская пропаганда уже успела раструбить на весь мир о новом Сталинграде на Днепре, никак нельзя было признать, что противник вырвался из "котла". Пришлось зачислить всех избежавших плена в разряд убитых, а общие безвозвратные потери корсуньской группировки первоначально объявили в 63 тысячи человек, а после войны увеличили до 73 тысяч. В действительности же потери - германских сухопутных сил убитыми и пропавшими без вести в феврале 44-го на всех фронтах составили только около 61 тысячи человек.

29 февраля 1944 года Ватутин был смертельно ранен в перестрелке с отрядом Украинской Повстанческой Армии. Сталин поручил Жукову временно принять командование 1-м Украинским фронтом. В этом качестве маршал руководил в марте Проскуровско-Черновицкой операцией. Войскам 1-го Украинского фронта удалось окружить 23 дивизии 1-й германской танковой армии в районе города Каменец-Подольский. Однако на этот раз Манштейну удалось переиграть Жукова. Георгий Константинович честно признал это в мемуарах: "Наши войска, действовавшие на внутреннем фронте, подошли к решительной схватке в крайне ослабленном состоянии, не имели необходимого количества артиллерии и боеприпасов, которые отстали от войск из-за полного бездорожья. 3-я гвардейская танковая армия... понесла большие потери и была выведена по указанию Верховного в резерв на пополнение. 4-я танковая армия к исходу марта находилась в районе Каменец-Подольска также в значительно ослабленном состоянии.

Все это вместе взятое не обеспечивало энергичных действий войск по расчленению и уничтожению окруженной группы противника. Сейчас, анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-ю танковую армию следовало бы повернуть из района Чертков-Толстое на восток для удара по окруженной группировке. Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в районе Залещиков. Такое решение казалось вполне возможным и логичным. В этом случае противник, переправившись через Днестр, мог запять южный берег реки и организовать там оборону... Мы считали, что в этих условиях необходимо было охватить противника 1-й танковой армией глубже, перебросив ее главные силы через Днестр, и захватить район Залещики-Черновицы-Коломыя... Но когда немецкому командованию группы армий "Юг" стало известно о перехвате советскими войсками путей отхода в южном направлении, оно приказало окруженным войскам пробиваться не на юг, а на запад через Бучач и Подгайцы.

Как потом выяснилось из трофейных документов, командование группы армий "Юг" собрало здесь значительное количество войск, в том числе 9-ю и 10-ю танковые дивизии СС, и 4 апреля нанесло сильный удар по нашему внешнему фронту из района Подгайцы. Смяв оборону 18-го корпуса и 1-й гвардейской армии, танковая группа противника устремилась в район Бучача навстречу выходящим из окружения своим частям. Сколько гитлеровцев прорвалось из окружения, ни я, ни штаб фронта точно установить так и не смогли. Назывались разные цифры. Как потом оказалось, вышли из окружения не десятки танков с десантом, как тогда доносили войска, а значительно больше".

Вспомним, что и Коневу насчет корсуньской группировки подчиненные доносили, что ни один немец через их позиции не прошел. Кто же из советских командиров будет признаваться, что на его участке произошел прорыв фронта, если данный неприятный факт легко можно скрыть. Противник-то прорвался к своим; а не в советский тыл, и, кроме командира и его бойцов, о прорыве никто и не знает. Куда приятнее назвать фантастическое число немецких трупов, будто бы уничтоженных твоими войсками. Отсюда 55 тысяч погибших при прорыве из корсуньского "котла", отсюда и почти полное уничтожение 1-й немецкой танковой армии, в действительности благополучно ушедшей к своим.

Прорыв окруженной под Каменец-Подольском группировки стал последней операцией Манштейна во Второй мировой войне. Он успел подготовить эту операцию, а осуществил ее уже преемник Манштейна Модель. В "Утерянных победах" Манштейн так объяснил свой замысел: "Генерал-полковник Хубе... не хотел прорываться с армией на запад, а предлагал отвести ее на юг за Днестр. Безусловно, в данный момент это был более легкий путь. На запад ей пришлось бы пробиваться через две танковые армии противника, а на юг она могла уйти в то время еще без серьезных боев.

Тем не менее я не мог согласиться с этим мнением генерал-полковника Хубе. Во-первых, было необходимо, чтобы 1-я танковая армия, двигаясь на запад, соединилась с 4-й танковой армией. Как же иначе можно было предотвратить прорыв противника в Галицию севернее Карпат? Попытка армии ускользнуть на юг за Днестр в лучшем случае кончилась бы тем, что она была бы оттеснена в Карпаты, но и это сомнительно. Конечно, путь на юг через Днестр был вначале менее рискованным. Однако более детальный анализ показывал, что он вел армию к гибели. Она не имела переправочных средств и мостов для преодоления Днестра на широком фронте. При попытке переправиться через реку по немногим постоянным мостам она потеряла бы вследствие действий авиации противника, основную часть своей тяжелой техники. Но еще важнее, что противник вел наступление с востока уже южнее Днестра. Рано или поздно армия оказалась бы между этими наступающими силами противника и теми его двумя танковыми армиями, которые только что перерезали ее коммуникации и собирались форсировать в тылу армии Днестр в южном направлении... Еще до моего вылета в Оберзальцберг (на совещание к Гитлеру. - Б. С.) 1-я танковая армия получила предварительный приказ, пробиваясь на Запад, восстановить сначала связь с немецкой группировкой в районе реки Збруч. Она должна была попытаться со своей стороны, нанося этот удар, отрезать тылы вражеской танковой армии, наступающей на Каменец-Подольск".