Ненаглядная жена его светлости - Натаэль Зика

Переход произошёл мгновенно – подняла ногу в усадьбе, а опустила уже на пол Портального зала в королевском замке.

От волнения Софья вцепилась в мужа, как в спасательный круг, и герцог успокаивающе накрыл её руку своей.

– Я рядом! – вполголоса произнёс он. – Всё будет хорошо!

«Не будет...» – тоскливо проскулило подсознание, наверное, уже в пятый раз после того, так испугавшего её первого случая.  Только вместо обморока женщину  окатила ледяная волна страха.

Неизвестно, что лучше... Наверное, всё-таки  кратковременная потеря сознания: очнулась – ничего не болит, уютно лежишь себе на  руках   бледного  от переживаний мужа.  А так – всё тело заледенело и где-то внутри перепуганным воробьём бьётся сердце...

Почему-то ей было приятно знать, что Арману на самом деле небезразлично её состояние. Собственно, за месяц она успела привыкнуть к вниманию и заботе, ведь к хорошему привыкаешь быстро!

И нет-нет да мелькала робкая мысль – может быть, муж-объелся-груш на самом деле намерен прожить с ней долго и счастливо? Вон как старается!

Или он это делает из-за Сашеньки? Мальчику нужна мать, как леди Тереза говорила – минимум до окончания грудного вскармливания, а лучше до второго совершеннолетия.

И тот обморок больше переполошил свекровь и мужа, чем испугал её саму. И хоть осмотр Тьяны никаких болезней не выявил, её окружили такой заботой, что не воспротивься она, ей бы даже сахар в чае самой размешивать не позволили.

Лекарка сказала – нужно больше отдыхать? Вот и положи ложку, не напрягайся, я всё сделаю сам!

Не муж стал, а золото.

Но поверить всё равно страшно. И ещё больше страшно, что она в него влюбится.

В того герцога, который тащил её, только-только поднявшуюся с постели, по коридорам и лестницам замка, влюбиться было невозможно. А этот, полностью изменившийся герцог каждый день  исподволь, не настаивая и не принуждая  показывает ей, что может быть не только красивым высокородными засранцем, но и внимательным, надёжным, любящим отцом и мужем.  Правда,   трёх  заветных для каждой женщины слов он ещё не произнёс – хотя она их от него и не ждёт! – но всё равно всё ближе и ближе подбирается к её сердцу.

Гад, как есть, гад! Обложил со всех сторон, и ей даже придраться теперь не к чему!

Как герцогиня и говорила, их встретили.

Немногословный слуга низко поклонился Арману, менее глубоко – леди Терезе и, мазнув взглядом по Софье, Тьяне и Нее, пригласил следовать за ним.

Идти оказалось не особенно далеко. Пять минут, и Д’Аламосы оказались в Малом зале, где кроме них находилось ещё несколько семейств.  Софья изо всех сил старалась не привлекать к себе внимания, осторожно рассматривая интерьеры замка и наряды гостей.

Почему-то она ожидала от королевского замка пышности и роскоши двора Людовика XIV, но, увы – они прошли по чистым и пустым коридорам. Да и зал – ни бархатных занавесей на окнах, ни искусных гобеленов, ни ковров и вычурной мебели, ни лепки с позолотой на потолках и стенах. В общем, ничего из того, что она надеялась увидеть.

Да и придворная одежда, особенно, мужское платье, заметно отличалась от нарядов 16-17 веков её родного мира.  Правда, Соня не особенно интересовалась модой прошлых столетий, но кое-что в памяти отложилось. Так вот, на придворных не было ни бантов, ни буфов или укороченных, подвязанных лентами штанишек! Хотя широкие кружевные воротники и жабо у некоторых кавалеров присутствовали, как и богато расшитые камзолы. Вместо париков лорды носили собственные волосы, как правило, длинные у мужчин и поднятые в высокие причёски у женщин. Но без пудры, килограммов драгоценных камней и перьев.

В общем и целом, местная мода,  подчёркивая мужественность сильного пола и красоту слабого, ей импонировала.

Время от времени двери в противоположном конце зала открывались, и в них исчезало очередное семейство или пара.

– Где же де Лирри? – пробормотал Арман, оглядывая помещение. – А, вон он!

Софья повернулась и едва сдержала возглас изумления – к ним приближался весьма импозантный мужчина, за которым на буксире семенила леди Адель.

В груди неприятно кольнуло – неужели ревность?

Да нет, с чего бы это? Просто с графиней связаны не очень приятные воспоминания. Например, её шпилька за первым обедом, или когда та отправляла Софью в изгнание.  Да, по приказу Армана, однако графиня, по сути, оказала попаданке услугу, но всё равно, почему-то благодарности она к ней не испытывала.

Странно!

Раньше Соню присутствие леди Адель в жизни Армана совершенно не напрягало, а теперь при одном виде бывшей экономки даже тревога за исход операции куда-то подевалась. Зато махровым цветом расцвело плохое предчувствие...

– Рене? – герцог коротко кивнул графине и сконцентрировался на её спутнике. – Я рад наконец видеть тебя! Но скажи, почему ты... не один? А на чьём попечении остались твои прелестные дочери?

– На попечении нянек, – ответил граф, с интересом рассматривая Софью. – Ты не в курсе некоторых перемен в моей жизни, несколько месяцев назад я...

– Неужели? – выгнул бровь герцог Д’Аламос. – Это то, о чём я сейчас думаю?

– Не совсем, – рассмеялся Рене. – Всё намного проще – леди Адель оказала мне честь, согласившись стать моей супругой.  Гостей мы не созывали, оповещений не рассылали. Собственно, ты первым узнал, что я женат.

– О! Поздравляю! Рад за вас! – Арман широко улыбнулся, но Софья заметила, что он избегает смотреть на графиню.

А вот леди Адель буквально ела его глазами.

Известие, что экономка теперь замужняя дама, Соню порадовало, но то, что та упорно таращится  на Армана, окончательно испортило настроение.

–Спасибо. А эта милая леди – её светлость, я правильно понимаю? – граф переключил внимание на Софью. – И тот карапуз с... весьма интересным набором магии. Я ведь не ошибаюсь, тебя тоже есть с чем поздравить?

– Это моя супруга, Александри Сония, графиня де