Меч Шаннары - Терри Брукс

— Тот, кто носит Айрикс, не может быть предателем своего народа, — резко оборвал его Крил. — Великая честь, оказанная этим избранным, предполагает безграничное доверие к ним. Никто из удостоенных великого медальона никогда не нарушит законов своего народа, он просто не способен на такое. Тролли считают величайшим грехом сомневаться в достоинствах своих героев и ужасно боятся наказания за такие подозрения. Ни один тролль не усомнится в нем.

Ши завороженно смотрел на Кельтсета; толпа все не унималась. Скальный тролль снова повернулся к судьям, которые тщетно пытались успокоить ликующее собрание. Прошло еще несколько минут, прежде чем шум немного утих. Наконец тролли уселись на места и принялись с волнением ждать слов Кельтсета. Последовала короткая пауза, прежде чем из толпы протиснулся переводчик, и тогда великан заговорил на языке жестов. Внимательно глядя на руки Кельтсета, тролль-переводчик обратился к судьям. Один из судей начал задавать вопросы, так они переговаривались довольно долго, и Ши ничего бы не понял, если бы не сидящий рядом Панамон, который быстрым шепотом начал объяснять смысл их разговора своему взволнованному товарищу.

— Он говорит, что пришел из Норбана, это один из самых больших городов троллей на севере Чарнальских гор. Он из древнего и уважаемого рода Малликос. Но все его родные погибли, поговаривали, что их убили гномы, когда пытались ограбить их фамильный дом. Тот судья слева спрашивает, как удалось уцелеть самому Кельтсету, ведь все считали, что он тоже погиб в той страшной бойне. Похоже, история была громкая, если даже в этой захолустной деревушке слышали… А он говорит… ты сейчас такое услышишь, Ши, с ума сойти! Кельтсет сказал им, что его семью уничтожили посланцы Повелителя чародеев! Почти год назад они явились в Норбан, свергли правительство и велели солдатам исполнять их приказы. Большинство горожан они убедили в том, что Брона вернулся из царства теней, где пробыл не одну тысячу лет, и теперь никто из смертных не сможет причинить ему вреда. Малликосы были одной из правящих семей Норбана, они единственные отказались подчиниться захватчикам и призвали всех горожан выступить против Повелителя чародеев. Кельтсет мог убедить многих, ведь слово обладателей Черного Айрикса для троллей непререкаемо. Тогда Повелитель чародеев уничтожил всю семью Малликосов, а Кельтсета отправил в свою крепость на Острие Ножа. Историю о разбойниках-гномах распустили специально, чтобы обозленные тролли легче согласились пойти войной на Южные земли.

На счастье, Кельтсету удалось бежать, прежде чем его заточили в темницу, после этого он долго скитался на Юге, там я его и встретил. По приказу Повелителя чародеев ему выжгли язык, тогда он научился говорить руками. Он лишь ждал случая вернуться на Север.

Неожиданно заговорил второй судья, и Панамон на мгновение умолк.

— Судья спросил, почему он вернулся именно теперь. А наш друг говорит, что узнал то единственное, чего так боится Брона. Это меч Шаннары. И еще он услышал легенду о том, как однажды появится последний потомок великого эльфийского рода и поднимет этот знаменитый клинок…

Панамон резко замолчал, когда переводчик выжидающе повернулся к Кельтсету. И тут могучий тролль впервые посмотрел на юношу, и его добрые глаза встретились с испуганными глазами маленького южанина. Ши вздрогнул. Затем великан повернулся к замершим в ожидании судьям и коротко взмахнул руками. Панамон немного помедлил и тихо произнес:

— Он говорит, что тролли должны пойти вместе с ним в королевство Черепа. А когда мы все окажемся в крепости, ты, Ши, уничтожишь Повелителя чародеев!

Глава 31

Паланс Буханнан умер на рассвете. Смерть пришла тихо, почти неожиданно, когда первые золотистые лучи робко просочились сквозь сумрак восточного небосклона. Принц скончался, так и не придя в сознание. Когда Балинору сообщили печальное известие, он едва заметно кивнул и отвернулся. Друзья нерешительно постояли рядом еще минуту, а потом Хендель молча сделал знак, чтобы все уходили. Выйдя в коридор перед комнатой, где лежало тело, они собрались в кружок и заговорили приглушенными голосами. Балинор был последним из Буханнанов. Если в предстоящей битве ему суждено погибнуть, славный род навсегда исчезнет и только история будет помнить великое имя.

В тот же час началось наступление на Тирсис. Огромная армия подступила тихо, на исходе уходящей ночи. Занявшие боевые позиции воины Пограничного легиона смотрели, как лениво наползающий рассвет выхватывает из сумрака огромную армию, которая растянулась от далекого Мермидона до серых равнин под стенами крепости; четко выстроенные полки северян расчерчивали темно-зеленое поле, делая его похожим на шахматную доску. На мгновение чудовищная армия замерла на равнине в безмолвном ожидании — осторожные солнечные лучи медленно превращали неясные тени в тела из плоти и крови, жестокие и безжалостные, — а затем двинулась на защитников Тирсиса. Тишину неожиданно разорвал грохот боевых барабанов карликов, низкий тревожный звук зловещим эхом отдавался от каменных стен крепости.

Северяне двигались медленно и размеренно, дробь барабанов перемежалась с гулким стуком сапог и лязганьем доспехов и готового к бою оружия. Воины шли молча — несметные тысячи закованных в железо фигур с неразличимыми в густом утреннем сумраке лицами. Впереди пешего строя, на окованных железом колесах, воины со скрипом толкали огромные неуклюжие мостки, сколоченные из обшитых металлом бревен. С их помощью северяне собирались преодолеть укрепленные крепостные стены.

Вскоре наступательная армия подошла совсем близко к замершему в ожидании Пограничному легиону, мерный бой барабанов не смолкал. На востоке показался яркий ободок солнца, окончательно вытесняя ночь за дальний горизонт. Неожиданно барабаны смолкли, и растянувшаяся на мили армия резко остановилась. В утреннем воздухе повисло испуганное молчание. А потом из глоток северян вырвался оглушительный рев, и несметное полчище чудовищным валом хлынуло вперед.

Балинор стоял у закрытых ворот Внешней стены, с холодным бесстрастным лицом он смотрел вниз, на толпы яростных врагов. Не теряя самообладания, он ровным голосом отдавал четкие распоряжения гонцам, приказывая одному мчаться на левый фланг к Эктону и Фандвику, а второму как можно скорее разыскать Мессалайна и Гиннисона на правом. Глаза короля неотрывно смотрели на ужасную картину у стен бастиона, волна разъяренных северян подкатывала все ближе и ближе. За наскоро возведенными валами лучники и копьеносцы терпеливо дожидались его приказа. Балинор не сомневался, что воинам легиона удастся отбить даже такую чудовищную атаку со своих выгодных позиций, но сначала необходимо было уничтожить пять наклонных платформ, которые медленно подкатывались к подножию утеса. Его опасения о том, что враги непременно попытаются взобраться на плато и невысокие валы вокруг крепости с помощью таких или подобных приспособлений, сбылись. Северяне, похоже, тоже ожидали, что мост, ведущий к воротам города, будет разрушен, и хорошо подготовились. Авангард армии Севера был уже в полусотне футов от плато, а король Каллахорна все еще медлил.