Иди на Голгофу. Гомо советикус. Распутье. Русская трагедия - Александр Зиновьев

Москва, 2003

Планирование и творение истории

В двадцатом веке произошел великий эволюционный перелом в истории человечества. В основе его лежит то, что стали возникать и задавать тон в жизни человечества объединения людей (человейники) более высокого уровня социальной организации, чем привычные общества — сверхобщества. Описание этого социального феномена дано в моей книге «На пути к сверхобществу» (1999). Одним из важнейших проявлений этого перелома является превращение исторического процесса в планируемый и управляемый. Ниже я изложу некоторые общие соображения на этот счет. Отдельно взятые сознательные действия людей характеризуются наличием цели, плана и управляемости. Разумеется, все это в той или иной степени. Множества сознательных действий множества людей, как-то связанных в единое целое и совершающихся во временной последовательности, образуют социальные процессы. Эти процессы можно рассматривать с точки зрения целенаправленности, плановости и управляемости. При этом предполагаются какие-то люди или объединения людей, которые определяют цели процессов, строят планы (проекты) достижения целей и предпринимают сознательные действия, имеющие целью управление людьми для осуществления этих планов. Когда такие свойства процессов выражены слабо или отсутствуют совсем, мы говорим, что такие процессы происходят как стихийные или как естественно-исторические. Когда степень целенаправленности, плановости и управляемости процессов оказывается достаточно высокой, мы говорим, что они являются сознательными.

Все известные теории социальной эволюции исходили из явного или неявного взгляда на эволюцию человечества как на стихийный, не планируемый, не подконтрольный воле и сознанию людей естественно-исторический процесс. Этот взгляд сложился, когда люди слишком мало знали о закономерностях своей социальной жизни и имели слишком мало средств, чтобы оказывать заметное влияние на ее эволюцию и контролировать эту эволюцию. Силы человечества еще были не настолько велики, чтобы допустить самую мысль о возможности сознательного управления ходом истории. Вернее, такая мысль возникала только в сказках, в религиозных учениях и в головах облеченных властью фанатиков. Человечество было раздроблено на огромное число враждующих объединений, и мысль о мировом единстве выглядела неосуществимой утопией. Существовали регионы с высокой степенью автономности эволюции. На значительные эволюционные перемены требовались века и даже тысячелетия. Даже марксизм, выдвинувший идею переделки социальной организации человеческих объединений в соответствии с заранее построенным проектом, фактически разделял рассматриваемый взгляд на эволюцию человечества. Он лишь приспосабливал идею сознательной переделки мира к некоему естественному ходу истории в соответствии с некими объективными законами, действующими якобы в пользу трудящихся.

Эти типы процессов имеют общие черты. Но и различаются с точки зрения социальных законов, доминирующих в них. В отношении планируемых и управляемых процессов доминирующими являются осознаваемые законы постановки целей, планирования и управления действиями множеств людей, вовлекаемых в них. В отношении стихийных (естественно-исторических) процессов доминируют неосознанные социальные законы, имеющие силу в отношении множеств действий людей в пространстве и времени, и в их числе — законы диалектики и социальной комбинаторики.

В истории человечества происходило увеличение степени сознательности действий, а также масштабов таких действий. Такой же прогресс имел место в отношении сознательных процессов. Увеличивались масштабы планируемых и управляемых процессов, и возрастала их роль в жизни людей. В наше время прогресс в этом отношении оказался настолько грандиозным, что охватил эволюцию человечества в целом, причем произошел качественный перелом на этот счет. Рассмотренный выше взгляд на социальную эволюцию стал анахронизмом. Человечество вступило в эпоху, когда эволюционный процесс стал происходить в значительной степени не по своему капризу, не стихийно. Сознательный и планомерный элемент в нем приобрел такую силу, что стал доминирующим в комплексе факторов эволюции. В связи с тем, что теперь в эволюционный процесс вовлекаются гигантские массы людей в качестве активных участников событий и гигантские ресурсы, субъективные факторы эволюции приобрели неизмеримо большее значение, чем раньше. Возросла степень запланированности, изученности и осознанности социальных явлений и поведения людей, возросла степень контроля за ходом процессов и следования планам. Неимоверно усилились средства манипулирования массами людей и коммуникации, а также средства решения проблем большого масштаба. Возникли бесчисленные проблемы, которые в принципе не могут быть решены сами по себе, без участия огромных интеллектуальных сил и без использования огромных материальных средств (экологические и демографические проблемы, например). Все это в совокупности дало новое качество в самом характере эволюции человечества. Степень непредвиденности и неожиданности исторических событий резко сократилась сравнительно с резко возросшей степенью предсказуемости и запланированности. «Холодная война» Запада, возглавляемого США, против коммунистического Востока, возглавляемого Советским Союзом, была с самого начала запланированной операцией, а по затратам, размаху и результатам — грандиозной операцией глобального масштаба. В ней было много незапланированного, непредвиденного и неподконтрольного, что неизбежно даже в мелких операциях. Но в целом и в главном, в определяющих ход процесса решениях стратегов войны она была именно такой, как я сказал выше. А самой грандиозной попыткой планируемой и управляемой социальной эволюции был коммунистический эксперимент в Советском Союзе. Чем бы он ни кончился, он оказал неизгладимое влияние на эволюцию всего человечества. Происходящий на наших глазах эволюционный перелом происходит именно как сознательное и планируемое стремление организовать все человечество по принципам западнизма и под эгидой Запада. Он происходит с использованием баснословных ресурсов, какие были немыслимы даже в первой половине прошлого века. Причем происходит настолько успешно, что уже возникла иллюзия полной подвластности хода истории воле и желаниям его вдохновителей и исполнителей.

В сознательно проектируемом и делаемом по этому проекту будущем используется наука. Но какая наука и как используется? Научного понимания западнизма нет и вряд ли когда-либо будет в распоряжении творцов истории. Нет и научного понимания создаваемого человеческого объединения, поскольку оно еще не создано, а то, что строится, научному изображению вообще не подлежит. Но есть совокупность знаний о том, как разрушать те или иные нежелательные социальные системы. Так, во второй половине XX века развилась советология, сыгравшая большую роль в разрушении СССР и советского коммунизма. В ней не было никакого научного понимания коммунистического социального строя. Но оно и не требовалось. Более того, оно даже мешало. Чтобы убивать китов, не требуется биологическая наука о животных, нужна наука обнаружения, убийства и разделывания китов. В науку о строении и образе жизни китов не входит описание гарпуна и способа оперирования им.

Помимо науки разрушения, складываются науки создания человеческих объединений в соответствии с практическими интересами созидателей и с конкретными условиями созидания, скажем практические науки. Так, реальный коммунизм в Советском Союзе был построен не в строгом соответствии с марксистским проектом и с научным подходом к коммунизму, а сообразно с конкретными условиями страны и планами строителей. Пятилетние планы (пятилетки) не были проектами общества и фрагментами науки о нем. Это были конкретные планы деятельности, подобные проектам домов, заводов, каналов и т. п., только более грандиозного масштаба. Они имели конкретные цели. Масштабы и характер их целей придавали им видимость реализации социального проекта. Но при этом создавалось нечто такое, чего не было ни в каком проекте, а то, что напоминало социальный проект, в реальности оказывалось чем-то качественно иным. Опыт практической деятельности, однако, закреплялся как особая наука и использовался в новых планах и их свершениях.

В сознательном делании будущего используются, далее, многочисленные науки, касающиеся различных явлений природы, людей и отдельных явлений человеческой жизни. Это общеизвестно и очевидно. Наконец, и отдельные элементы научного понимания социальных явлений используются так или иначе в составе всего того интеллектуального материала, который участвует в делании будущего. Можно сказать, что эти элементы научности содержатся в «растворенном» виде в этом материале, в который включается и идеология. Люди «глотают» частички научности, «пожирая» совсем не научную интеллектуальную «пищу», подобно тому, как они поедают витамины в составе привычной пищи, не подозревая об этом или не выделяя витамины из массы еды.