Танец с драконами. Книга 1. Грёзы и пыль - Джордж Мартин

Двое других подчинились ему без боя. Стая была его и добыча тоже.

Лютоволк, обнюхав убитых, остановился на самом большом, без лица, с черной железякой в руке. Культя другой, лишенной кисти руки была обмотана кожей, из разреза на горле вытекала густая вязкая кровь. Волк полизал ее, прошелся языком по разодранному лицу и вырвал кусок из горла. Никогда он еще не пробовал такого вкусного мяса.

Покончив с этим человеком, он перешел к следующему и съел самые лакомые части тела. Вороны смотрели на него с деревьев, волки доедали добычу за ним: сначала одноглазый, потом волчица, потом молодой. Теперь они сделались его стаей.

«Нет, – прошептал мальчик, – у нас своя стая. Леди мертва и Серый Ветер скорее всего тоже, но где-то живут Нимерия, Лохматый Песик и Призрак. Помнишь Призрака?»

Падающий снег и кормящиеся волки начали меркнуть. Тепло касалось лица материнскими поцелуями. «Огонь, – отметил про себя мальчик, – дым». Нос дернулся от запаха жареного. Лес пропал окончательно: он снова был в длинном доме, в искалеченном теле, и смотрел на огонь. Красное мясо, которое поворачивала над пламенем Мира Рид, шипело и плевалось жиром.

– Чуть ужин не проспал, – сказала она. Бран протер глаза, оперся на стену, сел. – Разведчик принес свинью.

Ходор жадно поедал свою долю, бормоча «ходор, ходор». По бороде у него текли кровь и жир, меч он положил на пол рядом с собой. Жойен откусывал от свиной ноги по кусочку, тщательно их прожевывая.

Холодные Руки стоял у двери с вороном на руке. В двух парах черных глаз отражалось пламя. «Он ничего не ест и боится огня», – вспомнил Бран.

– Ты же сказал, что огонь нельзя зажигать, – сказал он разведчику.

– Здесь его прячут стены, да и рассвет близко. Скоро отправимся.

– Что случилось с теми людьми? С врагами?

– Они больше не опасны.

– Кто это был, одичалые?

Мира перевернула мясо другой стороной, Ходор жевал и глотал, не переставая бубнить, – только Жойен, кажется, понял, что здесь происходит.

– Это были враги, – ответил Холодные Руки.

«Люди Ночного Дозора».

– Ты их убил. Ты и вороны. У них лица изодраны, глаза выклеваны.

Холодные Руки ничего не стал отрицать.

– Это были твои братья, я видел. Волки сорвали с них всю одежду, но она была черная. Как твои руки.

Разведчик молчал.

– Кто ты? Почему у тебя руки черные?

Разведчик посмотрел на них так, будто видел впервые.

– Когда сердце человека перестает биться, кровь застаивается в руках и ногах. – Голос звучал еле слышно, такой же изможденный, как сам разведчик. – Они пухнут и чернеют, а все остальное тело становится белым, как молоко.

Мира Рид встала, держа в руке лягушачий трезубец с насаженным на него мясом.

– Покажи нам свое лицо.

Разведчик не шелохнулся.

– Он мертвый, Мира. – Горло Брану обожгла желчь. – Старая Нэн говорила, что нежить из-за Стены не может пройти сюда, покуда Стена стоит и несут свой дозор люди в черном. Он пришел за нами к Стене, но пройти не мог – послал вместо себя Сэма и одичалую девушку.

Мирина рука в перчатке еще крепче сжала древко остроги.

– А тебя кто послал? Кто эта трехглазая ворона?

– Мой друг. Сновидица, ведунья – назови как угодно. Последняя из древовидцев. – Дверь распахнулась. В ночи выл ветер и кричали вороны на деревьях. Холодные Руки не шелохнулся.

– Ты упырь, – сказал Бран.

Разведчик смотрел на него так, словно остальных вовсе не было.

– Твой упырь, Брандон Старк.

– Твой, – повторил ворон у него на плече, и вороны на деревьях подхватили, наполнив ночь жутким эхом: – Твой, твой, твой!

– Жойен, тебе это снилось? – Мира ухватилась за плечо брата. – Что нам теперь делать?

– Мы зашли слишком далеко, Мира – до Стены уже не добраться. Надо идти дальше с упырем Брана, если мы хотим жить.

Тирион

Из Пентоса они выехали через Рассветные ворота, хотя рассвета Тирион Ланнистер не увидел.

– Как будто тебя вовсе не было в Пентосе, – говорил магистр Иллирио, задвигая пурпурные бархатные занавески носилок. – Никто не видел, как ты проник в этот город, никто не должен видеть, как ты его покидаешь.

– Никто, кроме матросов, запихнувших меня в бочонок, юнги, прибиравшего за мной, наложницы, которую ты мне прислал, и хитрой веснушчатой прачки. Да, охрану забыл! Если ты и мозги им не удалил вместе с яйцами, они знают, что ты здесь не один. – Носилки на толстых кожаных постромках раскачивались между восемью битюгами. С каждой стороны их шли по двое евнухов, остальные тянулись позади, охраняя обоз.

– Безупречные не болтают, а галея, доставившая тебя сюда, находится сейчас на пути к Асшаю. Вернется она не раньше чем два года спустя, если море будет к ней милостиво. Что до моей челяди, то они любят меня, и никто из них хозяина не предаст.

«Утешай себя этим, мой толстый друг – когда-нибудь эти слова высекут на твоей гробнице».

– Надо нам было сесть на нее, – сказал карлик. – Кратчайший путь до Волантиса лежит по морю.

– Море изменчиво. Осень – сезон штормов, на Ступенях гнездятся пираты. Мы не хотим, чтобы мой маленький друг оказался у них в руках.

– На Ройне тоже пираты водятся.

– Речные. – Торговец сырами зевнул, прикрыв рукой рот. – Тараканы, что кормятся крошками.

– Я слышал еще о каменных людях.

– Да, есть такие, но зачем о них говорить в такой прекрасный день? На берегах Ройна ты избавишься от Иллирио с его большим животом, а пока будем пить, спать и грезить. У нас вдоволь хорошего вина и вкусной еды – зачем думать о болезнях и смерти?

«И верно, зачем?» – спросил себя Тирион, вновь слыша гул тетивы арбалета. Носилки раскачивались, точно мать убаюкивала его на руках – в жизни, правда, ему этого не довелось испытать. Возлежал он на подушках из гусиного пуха, пурпурные стенки и потолок держали тепло, не пуская осень в передвижной домик.

Вьючные мулы везли за ними сундуки, бочонки и разные вкусности на потребу сырному лорду. Завтракали они пряной колбасой и пивом из дымной ягоды, в полдень запивали дорнийским красным угрей в желе, вечером ели ветчину, вареные яйца и жаворонков с начинкой из лука и чеснока, а пили светлый эль и огненную мирийскую брагу, улучшающую пищеварение. Носилки, несмотря на все свое удобство, двигались очень медленно – карлик просто чесался от нетерпения.

– Долго ли еще до реки? – спросил он Иллирио. – Если будем плестись таким ходом, твои драконы вырастут больше Эйегоновых.

– Твоими бы устами! Большой дракон страшней маленького. Очень бы мне хотелось приветствовать королеву Дейенерис в Волантисе, но приходится положиться в этом на тебя и на Гриффа. Я лучше послужу ей в Пентосе, готовя дорогу для ее возвращения. Ну, а пока мы вместе, надо же толстому старику как-то скрашивать себе путешествие. Выпей еще вина.

– Скажи, какое пентосскому магистру дело до того, кто носит вестеросскую корону? Где твоя выгода во всем этом, милорд?

Иллирио промокнул жирные губы.

– Я старый человек, уставший от измен этого мира. Так ли уж странно, что на исходе моих дней я хочу сделать что-то хорошее? Помочь прелестной девушке восстановить свои наследственные права?

«Как же, как же. Скажи еще, что у тебя есть волшебные доспехи и дворец в древней Валирии».

– Если Дейенерис не более чем прелестная девушка, Железный Трон порежет ее на прелестные маленькие кусочки.

– Не беспокойся, дружок. В ней течет кровь Эйегона Драконовластного.

«А также Эйегона Недостойного, Мейегора Жестокого и Бейелора Полоумного».

– Расскажи мне о ней.

Толстяк призадумался.

– Дейенерис, когда прибыла в Пентос, была еще наполовину ребенком, но красотой превосходила даже мою вторую жену. Я возжелал ее для себя, но ее робость и боязливость не предвещали радостей плоти. Я призвал наложницу и утешался с ней, пока безумие не прошло. По правде говоря, я думал, что у табунщиков Дейенерис протянет недолго.

– Это не помешало тебе продать ее кхалу Дрого.

– Дотракийцы куплей-продажей не занимаются. Верней будет сказать, что ее брат Визерис отдал девушку кхалу в обмен на дружбу. Тщеславный был юноша. Очень хотел сесть на отцовский трон, но сестру свою желал не менее страстно. В ночь перед свадьбой он пытался залезть к принцессе в постель – не руку, так хотя бы невинность ее получить. Не поставь я часовых у ее двери, он нарушил бы все мои многолетние планы.

– Полным дураком он был, что ли?

– Всего лишь сыном Безумного Эйериса. Дейенерис… совсем другая. – Иллирио сунул в рот жаворонка и разгрыз прямо с костями. – Испуганное дитя, которому я дал приют в своем доме, умерло в Дотракийском море, возродившись в крови и огне. Драконья королева, носящая ныне ее имя – истинная Таргариен. Когда я прислал ей корабли, чтобы ехать домой, она повернула к заливу Работорговцев, где в считанные дни завоевала Астапор, подчинила себе Юнкай и разграбила Миэрин. Следующим, если она двинется по старым валирийским дорогам, будет Мантарис… если же выйдет в море, то ее флот должен будет запастись водой и провиантом в Волантисе.