По секрету всему свету - Ольга Александровна Помыткина

— Здрасьте! — растерялась я.

Парень, преследовавший меня, пошел в другую сторону. Я с облегчением выдохнула.

Василий хотел что-то спросить, но я заторопилась к выходу. Мне не хотелось с ним общаться. Я подумала, что если он расскажет Андрею, то плохая репутация мне обеспечена.

«Пусть только вернется Олеся, уж я ее отругаю. — Я и не думала, что моя давняя подруга решила таким способом мне отомстить за мою дерзость. И вообще, последнее время она стала какая-то странная: смотрит на меня с обидой, косо, сделала прическу, наговорила про меня ерунды своей бабке. А может она влюбилась в кого-то из мальчиков. Может в Женю? А может в Андрея? Да нет, она еще ребенок».

Я решила вспомнить себя в 12 лет. Какой я была и о чем думала. И влюблялась ли я в 12 лет?

Точно, влюблялась в четырнадцатилетнего Антона, который учился с моей сестрой Варей. Варя дружила с ним. Он частенько приходил к нам в гости, и они с сестрой отправлялись на прогулку. Я следовала за ними тайком, прячась, где придется, чтобы они меня только не заметили. Стояла осень. Снега еще не было, но холодная, сырая погода портила настроение. Особенно мне, прыгающей по лужам и по грязным дорогам. А молодые просто гуляли и болтали. Частенько я слышала Варин смех и завидовала, что весело сейчас не мне, а ей, влюбленной и счастливой. Но

тогда мне совсем не нравился Антон. Просто мне тоже хотелось подружить и узнать каково это — встречаться с мальчиком.

Меня хватало ненадолго, я возвращалась домой продрогшая и расстроенная. А где-то через час приходила Варя и сияла.

Так продолжалось почти месяц. Антон приходил, конечно, не каждый день, но я уже к нему привыкла и ждала его вместе с Варей. Она, чтобы пойти с ним гулять, а я, чтобы тоже гулять, но только тайком.

Я видела его в школе, здоровалась. Он говорил мне: «Привет!» А я, взволнованная, радовалась ему. Антон не был красавчиком, а даже наоборот… Но в нем было что-то притягательное, приятное. И потихоньку он начинал мне нравиться.

И в конце-концов я влюбилась. Но сестре об этом не сказала, а разболтала о чувствах своей соседке Лене, однокласснице Вари. Лена посоветовала написать ему записку с признанием в любви, тайком от сестры. Я сначала робела и сопротивлялась, но потом написала. И соседка пообещала передать записку прямо в руки Антону.

Я писала: «Я тебя очень люблю и хочу с тобой дружить. Ольга». На что я вообще надеялась: на то, что он будет дружить с нами по очереди или вместе с обеими. Глупо и отвратительно.

Но через два дня я увидела в своем дневнике маленький листочек бумаги, аккуратно вырезанный. Там было написано: «Оленька, я тебя тоже очень люблю. Давай дружить. Антон». Меня это записка сначала сильно обрадовала, а потом насторожила. Во-первых, Антон не мог ее вложить сам, это понятно. А Лена передала бы, так сказать, из рук в руки. Зачем надо было вкладывать этот листочек в дневник. Кто это сделал? А может быть Антон сам решил вложить, чтобы не узнала Лена. Я терялась в догадках.

Но все же я спросила у Лены:

— А тебе Антон ничего не передавал для меня?

— Нет, а что? — как-то странно улыбнулась соседка.

— Да так, ничего.

Но во мне что-то дрогнуло. Мне показалось, что она врет.

Я долго думала и надумала такую штуку: «Антон ветреный и наглый тип. Как он может признаваться мне в любви, так как дружит с моей сестрой». Ведь я все-таки больше склонялась к версии, что записку написал именно он, а не Лена или, кто другой.

Постепенно я разочаровывалась в Антоне. И именно из-за этой записки.

А когда он перестал к нам приходить, я и вовсе к нему охладела.

Оказалось, что Варе тоже он разонравился. Она сказала, что он ветреный и хитрый, и что уже встречается с другой девочкой. Неужели это написал записку он или так пошутила Лена? Кто же?

Я направилась в сторону дома, в надежде, что скоро меня догонит Олеся, и мы пойдем через темный лес вдвоем. Но ее не было. С лагеря слышалась музыка и крики детей. Там было весело, а здесь — страшно. Я остановилась и обернулась назад. Никто не выходил из ворот.

«Где же эта девчонка, как я пойду одна домой».

Мне вспомнился рассказ бабушки о том, что много лет назад в этой местности был замечен волк. И у меня заколотилось сердце. Но, кого мне больше бояться? Волка? Или пьяных мужиков? А может быть приведений?

И тут всплыло еще одно воспоминание. Моя двоюродная сестра Таня, жившая в этом поселке и, которая старше меня на шесть лет, решила с подругами разыграть бабушку Марусю, зная, что летом, в теплую погоду она подолгу сидит на своем крылечке.

Зачем так долго сидит? Уже давно стемнеет, и летучие мыши снуют, оглашая округу тихим свистом, а она все сидит и, видимо, о чем-то своем думает, вспоминает молодость. Вглядывается в прохожих, в надежде, что какой-нибудь знакомый остановится с ней поговорить. Так вот, зная это, они решили над ней подшутить. Взяли белую простынь, свечу и подошли к ограде. Баб Маруся в это время смотрела на березу. Развернули и натянули простынь. Таня взяла свечу, зажгла ее. Подруга взяла белые тапочки и протянула вперед. А Таня, держа свечу и придерживая простынь немного откинулась назад. И вот они пошли. Было такое ощущение, точно плывет по воздуху гроб с телом. Таня, точно лежала в гробу, а подруга несла тапочки впереди. Когда это увидела баб Маруся, она остолбенела, широко открыла глаза и рот. Видя, что бабка вот-вот лишится чувств, Таня перестала фокусничать и крикнула:

— Баб Марусь, это я, Таня!

— Ой, выдохнула старушка. Как я напужалась. — Она какое-то время сидела неподвижно.

Потом они вместе посмеялись.

Не знаю, почему я вспомнила эту историю. Может быть я представила, что кто-то, вот так же разыграет меня: из кустов выплывает простынь, и я лишусь чувств.

Но долго мне страдать одной не пришлось. Вскоре меня окликнула Олеся с незнакомыми девчонками. Я побурчала немного и успокоилась, так как при посторонних не стоило распаляться. Мы пошли домой.

Бабушка меня отругала. Правда, не сильно. Я сказала ей, что мы смотрели у Олеси кино и поэтому я задержалась.

— Ладно, поешь жареную картошку с соленой рыбой и ложись спать. Завтра поговорим, я устала.