НФ: Альманах научной фантастики 35 (1991) - Евгений Войскунский

То, что импат ушел, грозило многими крайне неприятными последствиями и в лучшем случае означало гибель многих беспечных прохожих, которые пропустят мимо ушей сообщение о тотальном поиске. Это означало долгое напряжение всех сил эскадрона скафов, а лично для Мальбейера это означало привнесение в его игры самых неожиданных осложнений.

Свантхречи откликнулся немедленно. На экране видеофона появилось его четко вылепленное, ухоженное лицо, которое несколько портил юношеский румянец. Это было одной из странностей Свантхречи — пользоваться визером, когда им двадцать лет как никто не пользовался. Странность, впрочем, имела простое объяснение: подчиненный из чувства вежливости принужден был включать свой визер, а его прежде надо раздобыть, что само по себе не просто, и таким образом делал первую самообезоруживающую уступку. Мальбейер визера не включил — бленд-телефон таким устройством не оборудован.

Видно было, как Свантхречи скосил глаза на экран (чуть правее) и недовольно поморщился.

— Кто?

— Друг гофмайор, вас осмелился побеспокоить подчиненный ваш, грандкапитан Мальбейер.

— Включите визер, — приказал Свантхречи, и текст приказа заключал в себе неуловимое превышение власти. Мальбейер усмехнулся, и на другом конце бленд-телефон сказал «эх».

— Прошу извинить, друг гофмайор, но у меня работает только бленд-телефон. Починка займет не меньше двадцати минут, а дело спешное.

— Что еще случилось?

Служба, которой заведовал Мальбейер, была единственным очагом внезапностей в отделе Свантхречи, и в глубине души гофмайор мечтал о том времени, когда ее можно будет упразднить и оставить только сервисные группы. Правда, в таком случае деятельность отдела лишится смысла, но это не слишком волновало Свантхречи. Гофмайору недавно исполнилось сорок лет, и он уже усвоил, что чем меньше смысла в работе, тем легче ею руководить.

— Только что, друг гофмайор, ушел из-под захвата импат третьей степени, подозреваемый в предсудороге.

— Так поймайте его! — Гофмайор еще не осознал всю серьезность происшедшего. Серьезнейшая проблема — предстоящая инвентаризация стекол, рам и моноаппаратов — казалась ему в этот момент более важной.

— Его подозревают в предсудороге, — повторил Мальбейер и многозначительно посмотрел в объектив, забыв, что визер выключен.

— Визер-то выключен! — хихикнул интеллектор. Он так редко подавал голос по собственной инициативе, что каждый раз Мальбейер вздрагивал от неожиданности. Он и сейчас нервно сморгнул и злобно погрозил интеллектору пальцем.

Свантхречи переваривал ситуацию. Лицо его окаменело, и только еле заметный прищур показывал, что гофмайор напряженно раздумывает.

— Ну и что же вы предлагаете?

— Видите ли, друг гофмайор, времени советоваться у меня не было, и я взял на себя смелость объявить тотальный поиск.

Адреналиновый шок. Юношеский румянец на щеках гофмайора уступил место творожной бледности, которая тут же сменилась апоплексическим багрецом. Свантхречи выключил и снова включил визер.

— Вы поступили неразумно.

— Это был единственный выход, друг гофмайор. Свантхречи опустил глаза и несколько секунд молчал. Но как

только Мальбейер попытался что-то добавить, он пристально и

угрожающе посмотрел в визер и быстро сказал:

— Зайдите ко мне. Немедленно.

— Сейчас! Есть! Буду! — крикнул Мальбейер. Свантхречи поморщился и выключил телефон.

Сложное, почти хаотически модулированное излучение, идущее от импата, очень трудно зарегистрировать: уже в пятнадцати метрах оно растворяется в радиошумах. Единственным средством, позволяющим зафиксировать импата, был тогда детектор Волмера, но и он отличался малой надежностью. Он мог почуять болезнь и на двухстах метрах, заверещать панически, а мог пропустить и в непосредственной близости. Скафы при поиске обычно держали его включенным, но не доверяли ему. Кое-кто полагался только на интуицию.

Дайра терпеть не мог волмер и включал его только в исключительно серьезных ситуациях. Поэтому он долго и недоверчиво ел глазами коричневый динамик на щитке управления, прежде чем сказал Ниордану:

— Нажми-ка там кнопочку.

По пути к кабинету Свантхречи Мальбейер мысленно перебирал возможности, открывающиеся вследствие происшествия, в общем-то, легко устранимого, — побега импата третьей степени. На каждом шагу он останавливался, чтобы кого-нибудь поприветствовать, умильно (и чуть со скукой) кривился, восклицал с необыкновенным воодушевлением; «А-а-а! Здравствуйте, дорогой друг! Ну? Что? Как ваши дела?», — сочувственно кивал, вскрикивал от ужаса или радости, смотря по полученной информации, многословно извинялся, что должен спешить, и, сгорбившись, убегал к следующему рукопожатию.

Те, кто не знал Мальбейера, провожали со снисходительным удивлением его тощую фигуру с прижатыми к груди кулаками, в грязной неформенной рубашке и совсем уже неуместных полупижамных брюках. На фоне всеобщей парадности, царившей в СКАФе, это резало глаза. Впрочем, у некоторых вид Мальбейера вызывал неосознанную симпатию. Мальбейер был аитиграциозен.

Дверь Свантхречи. Чуть изогнувшись, оторвав левую пятку от пола, Мальбейер постучал по двери перстнем на указательном пальце, архизлодейски скосил глаза вбок, прислушался, обольстительно улыбнулся и, не дожидаясь ответа, вошел.

Кабинет Свантхречи был, как всегда, погружен в сумерки, и только рабочий стол был освещен низко висящим квадратным плафоном. Все в этом кабинете — и вещи, и их расположение, и непараллельность боковых стен, и вогнутость пола — раздражало Мальбейера, хотя причину раздражения он не осознавал. Каждый волен обставлять свой кабинет, как ему заблагорассудится, В Здании попадались куда более вычурные интерьеры. Здесь, по крайней мере, чувствовался вкус, и была ясна цель — принизить входящего и возвеличить сидящего, Мальбейер не имел ничего против и, рассуждая отвлеченно, готов был даже одобрить это, однако при воспоминаниях об искаженной перспективе кабинета Свантхречи, о многочисленных экранах с вечно бегущими по ним красными и зелеными буквами, о бесстрастном узкогубом лице с глубокими тенями, девственно чистом столе он кривил рот и прятал руки в карманы.

Все было как всегда. Монументальный и недосягаемый стол, Свантхречи; сидящий спиной к зашторенному окну, множество горящих экранов, карт, приборы какие-то непонятные и наверняка здесь ненужные… Во всем, даже в упавшей на пол корзине для мусора, которая словно тянула к Мальбейеру круглую зубастую пасть, было то же превышение власти, что и в приказании включить визер.