Весь мир на блюдечке сметаны - Виталий Бодров

Рост, крылья и одежда бросались в глаза сразу, оттеняя менее заметные странности. Так, уши демона располагались выше, чем им полагалось бы находиться у человека. Наверное, для того, чтобы не мешать чуть вытянутой пасти открываться во всю свою ширину. На вид демон вполне мог запихнуть туда пару больших яблок одновременно (на самом деле, он мог проглотить и значительно большие предметы, только об этом пока никто не знал).

Глаза, две черных провала без намека на веки, ресницы и зрачки, тоже имели далекий от привычного вид. В общем, никем иным, кроме демона, существо быть не могло.

— Спасибо. Очень вкусно, — сообщил демон, облизывая узкие губы раздвоенным языком.

Колдодей должен уметь держать себя в руках. Только потому дядька Пивогор не полез на чудовище с кулаками, а отступил на шаг, бормоча под нос проклятия. Демон же конфликт усугублять не стал, обратившись прямиком к ренновцам все с тем же вопросом:

— Скажите, а как это называется?

Указывал он прямиком на Мертвый Глаз. В душе дядьки Урунса, колдодея среднего звена, руководившего группой, зародились необоснованные, но изрядные сомнения:

— А тебе зачем?

И до сих пор пребывающий в странном оцепенении дядька Пивогор каким-то невообразимым образом угадал следующую фразу демона за стук до того, как она прозвучала:

— А давайте съедим Тебе Зачем?

К слову сказать, действовали ренновцы вполне грамотно. Воины шагнули вперед, прикрывая собой колдодеев, сверкнули мечи. Паверу по-прежнему блокировал Мертвый Глаз, чаруны не могли применить свои способности, зато и демон не мог колдодеить, если даже и умел.

Он и не пытался. Просто протянул руку, и артефакт послушно лег в нее. Воины рванулись вперед в отчаянной попытке перехватить артефакт. Им-то было понятно, что колдодеи, по своему обыкновению, выкрутятся, а виноватыми окажутся именно они. Каким же окажется наказание разгневанного дядьки Ренна, представить не мог никто.

Они почти успели. Демону пришлось захлопнуть рот и отпрянуть в сторону. Тело его вдруг потеряло материальность, превратившись в струи серого дыма, и попыталось просочиться сквозь дощатый забор. Именно что попыталось, Потому что артефакт превращаться в дым не захотел, а демон, в свою очередь, не пожелал с ним расставаться. В точности, как в притче об обезьяне и кувшине.

Мечники с радостными воплями приготовились уже порубить чудовище в солянку, как демон выкинул изящный и совершенно неожиданный для присутствующих финт. Подбросив Мертвый Глаз высоко вверх, он мгновенно превратился в дым и поймал артефакт уже по ту сторону забора.

— Спасибо. Очень вкусно, — донесся до растерянных колдодеев голос Пожирателя Артефактов, и в тот же миг сила, сковывающая паверу, исчезла.

— Убить гада! — взревел дядька Пивогор. Забор вспыхнул и осел на землю серым пеплом.

Про кота мгновенно забыли. Началась новая игра — охота на демона.

Воздух застонал, сгорая в огне заклятий. Паверы было столько, что ей было можно дышать (тем более, воздух сгорел нах), колдодеи применили все, что имели в своих неслабых арсеналах. Несомненно, какое-нибудь из заклятий уничтожило бы чудовище, если б то осталось на месте. Но кожаная одежда и крылья мелькали уже за квартал от места событий, а заклятия впустую кипятили камень мостовой.

— Догнать! — рявкнул дядька Пивогор, первым бросаясь в погоню. Остальные, как темногоровцы и ренновцы, так почему-то и ларабновцы, которых, вроде бы, и обидеть-то не успели, последовали за ним.

— Интересно, что это было? — задумчиво спросила радость Перилла, придерживая норовящую высунуться из сумки кошачью голову. — Похоже на демона.

— Демон и был, — согласился дядька дядька Рагунс. — Странный какой-то, на людей не бросался, только на артефакты.

— Он нам здорово помог, — сказала колшебница задумчиво. — Но я бы все равно предпочла никогда больше его не видеть. Есть в нем что-то такое, гаже чем даже в мышах.

— Ладно, демона потом рассудим. Доставай кошку, пока вся толпа не вернулась.

Радость Перилла торопливо открыла сумку, выпустила кошку. Та сразу собралась удрать, но колшебница мгновенно пресекла попытку, подбросив породистой конгерке сочный кусок мяса. Кошка мгновенно изменила намерения, устроившись пообедать.

Чаруны отошли подальше, чтобы создать хвостатым должный интим. Дядька Рагунс, неплохо для своих лет разбираясь в жизни, подбросил несколько кусков мяса — не факт, что коту хочется сейчас именно размножаться.

Ожидание затягивалось. Конгерка, доев мясо, передумала уходить и, развалившись в траве, грелась в лучах теплого майского солнышка. Ветерок лениво поигрывал клейкими тополиными листьями. Кот выходить не желал.

— Может, он сбежал под шумок? — не выдержала, наконец, радость Перилла.

Дядька Рагунс пожал плечами. Может, сбежал. А может, не сбежал. Кто их, хвостатых разберет. Можно, конечно, залезть на дерево и проверить, но это заведомо проигрышный вариант. Коты, как известно, спускаются с деревьев куда быстрее, чем люди, а одной Перилле его нипочем не перехватить. На таких каблучках только за котами бегать, да.

Еще несколько минут нервного ожидания.

— Похоже, он нас опять обставил, — со вздохом признал дядька Рагунс.

— Кастрированный, наверное, — разочарованно добавила радость Перилла.

Кот. Комментарий.

Как они все надоели! Ну, сколько можно играть в одну игру! «Поймай кота», конечно, куда лучше, чем прятки и почти так же хороша, как веревочка, но всему же есть предел!

А тут еще серый-очень-страшный пожаловал. Чую, с ним вообще лучше не связываться, не знаю, что он такое, но мне страшно. Хуже даже, чем собака, уж не думал что такое возможно. Слава Полосатому Тигру, ушел, и вся толпа с ними. Только двое остались, делают вид, что я им не нужен вовсе. Глупые, мы же такие вещи чувствуем сразу!

Девку притащили даже… Великий Тигр, где они такую страшную откопали? А ну, закопайте обратно! Теперь нипочем не слезу, вдруг да приставать грязно начнет? А она же стряяяяшшшная!

Мясо… мррр, мясо я бы слопал, но там же эта дура ходит, жрет и ходит. А эти ждут, что я спущусь, никак не успокоятся. Не знаю, зачем им нужно, но они там, от голода окочурятся раньше, чем я спущусь. Сказано же, в «поймай кота» я сегодня не играю больше!

Глава 7

Мы стояли на нашем берегу Крыжовницы и смотрели вдаль. Как полагается настоящим богатырям, прижав ладонь ко лбу, якобы от солнца, а на самом деле — для солидности.

Какое тут солнце, на всем протяжении Крыжовницы постоянно дождь идет. Изо дня в день. Мелкий, но противный.

Такое уж свойство у этой реки. Родники да ручьи ее почти не питают, только дождевые потоки. Подозреваю, кто-то из колдодеев прошлого здорово тут покуролесил.

Логово Змия ровно напротив нас, за бугром, что разделяет наше княжество и Пряжксое королевство. То есть, на самом деле бугра никакого нет, так говорят просто. Зато есть глиняные холмы преизрядной высоты и вырытые в них лазы Змиевы.

Умеет гад устраиваться! На глиняный холм не забраться, ни с той стороны, ни с этой. Все равно, что на ледяную горку залезть пытаться, сколько ни пробуй, а катиться тебе кубарем вниз, прямиком в реку.

— И как же нам на ту сторону перебраться? — почесал в затылке богатырь. Вот это я понимаю, мыслитель, я уже пытаюсь в Змиево гнездо пробраться, а он все через реку плывет. Кстати, вопрос не праздный — конь переправу осилил бы, но на берег выйти не сумеет. Богатырь смог бы, но переплыть только на коне сможет, доспех подводу утянет. Снять тоже нельзя — сопрут за два стука. Да и не дело это, со Змием разбираться идти без кольчуги, меча и щита. Не поймет, уважать не будет. А для пущего позора еще и на бой не выйдет — богатырю тогда, как девке опозоренной, только в петлю и остается со стыда.

И вот что обидно — я реку могу хоть вплавь, хоть в бабушкиной ступе, а Хреногор — ни так, ни этак. Кстати, а если вот так…

— Коня придется оставить, — сказал я строго. Богатырь печально вздохнул, потрепал скакуна по холке. Тот расстроенным не выглядел, не больно-то и хотелось нырять в пелену дождя, а потом еще через реку плыть.

— Надеюсь, волки тут не водятся, — сказал богатырь, стреноживая коня.

Я промолчал, чтоб не расстраивать добра молодца. Надейся — не надейся, где это видано — лес без волков?

— В стаи сбиваться не должны, не время, а одного пришибет, — утешал сам себя Хреногор, забрасывая щит на спину.

А вот в этом он прав. С боевым жеребцом волки сейчас связываться не захотят, стаю собирать не станут, еды хватает. Максимум семья, волк с волчицей да щенки малые. Нет, не полезут, а вот конокрады — запросто. Но на это у нас есть я, а у меня — заговор против воровства. Пусть-ка кто попробует влезть в охраняемый круг, если здоровья не жалко. Нет, ничего опасного, посидит на холодной мокрой земле, пока мы не вернемся, недвижимый, как статуя. Удовольствие то еще, чувствуешь все, а шевельнуться не можешь. Никому бы в конокрады идти не советовал, опасное это занятие.