Трудная задача. Сборник научно-фантастических произведений - Артур Порджес

— Я не тополог. Право же, мистер Уайт, в этом вопросе я такой же новичок, как и вы. Математика — обширная область. Я лично занимаюсь алгеброй.

Искренность, с которой математик сделал это признание, несколько умилостивила Уайта.

— Ну тогда, — начал он, — раз вы в этом не разбираетесь, нам, пожалуй, следует пригласить специалиста-тополога. Есть такие в Бостоне?

— И да, и нет, — ответил Тьюпело. — Лучший в мире специалист работает в Технологическом институте.

Рука Уайта потянулась к телефону.

— Его имя? — спросил он. — Мы сейчас же свяжем вас с ним.

— Зовут его Меррит Тэрнболл. Связаться с ним невозможно. Я пытаюсь уже три дня,

— Его нет в городе? — спросил Уайт. — Мы немедленно его разыщем.

— Я не знаю, где он. Профессор Тэрнболл холост, живет в клубе «Брэттл». Он не появлялся там с утра четвертого марта.

На этот раз Уайт оказался куда понятливей.

— Он был в этом поезде? — спросил он сдавленным голосом.

— Не знаю, — ответил математик. — А что думаете вы?

Воцарилось долгое молчание. Уайт смотрел то на математика, то на маленькую стеклянную бутылочку на столе.

— Ни черта не понимаю! — наконец воскликнул он. — Мы обшарили всю систему. Поезд никуда не мог исчезнуть.

— Он не исчез. Он все еще на линии, — ответил Тьюпело.

— Где же он тогда?

Тьюпело пожал плечами.

— Для него не существует реального «где». Система не реализуется в трехмерном пространстве. Она двумерна, если не хуже.

— Как же нам найти поезд?

— Боюсь, что мы этого не сможем сделать, — ответил Тьюпело.

Последовала еще одна долгая пауза. Уайт нарушил ее громким проклятием и, вскочив, со злостью сбросил со стола бутылку Клейна, которая отлетела далеко в угол.

— Вы просто сумасшедший, профессор! — закричал он. — Между двенадцатью ночи и шестью утра мы очистим все линии от поездов. Триста человек осмотрят каждый дюйм пути на протяжении всех ста восьмидесяти трех миль. Мы найдем поезд! А теперь прошу извинить меня. — И он с раздражением посмотрел на доктора Тьюпело.

Тьюпело вышел. Он чувствовал себя усталым и разбитым. Машинально шагая по Вашингтон-стрит, он направился к станции метро. Начав спускаться по лестнице, он вдруг словно опомнился и резко остановился. Оглянувшись по сторонам, Тьюпело повернул обратно, быстро взбежал по лестнице наверх и кликнул такси. Приехав домой, он выпил двойную порцию виски и, как подкошенный, рухнул на кровать.

В три тридцать пополудни он прочел студентам, как обычно, лекцию по курсу «Алгебра полей и колец». Вечером, наскоро поужинав в ресторане Е вернувшись домой, он снова попытался проанализировать свойства связности сети бостонского метро. Но, как и прежде, эта попытка окончилась неудачей. Однако математик сделал для себя несколько важных выводов. В одиннадцать вечера он позвонил Уайту в главное управление метрополитена.

— Мне кажется, вам может понадобиться моя консультация сегодня ночью, когда вы начнете осмотр линий, — сказал он. — Могу я приехать?

Главный управляющий встретил это предложение отнюдь не любезно. Он ответил математику, что управление бостонского метрополитена само намерено справиться с этой ерундовой задачей, не прибегая к помощи всяких свихнувшихся профессоров, считающих, что поезда метро могут запросто прыгать в четвертое измерение. Тьюпело ничего не оставалось, как примириться с грубым отказом. Он лег спать. В четыре утра его разбудил телефонный звонок. Звонил полный раскаяния Келвин Уайт.

— Я, пожалуй, несколько погорячился, профессор, — заикаясь от смущения, промямлил он. — Смогли бы вы сейчас приехать на станцию Милкстрит-кросс?

Тьюпело охотно согласился. Меньше всего сейчас он собирался торжествовать победу. Вызвав такси, он менее чем через полчаса был на указанной станции. Спустившись на платформу верхнего яруса метро, он увидел, что туннель ярко освещен, как обычно в часы работы метрополитена, но платформа пуста и лишь в дальнем ее конце собралась небольшая, человек семь, группа людей. Подойдя поближе, он заметил среди них двух полицейских чинов. У платформы стоял одинокий головной вагон поезда, передняя его дверь была открыта, вагон ярко освещен, но пуст. Заслышав шаги профессора, Уайт обернулся и смущенно приветствовал Тьюпело.

— Благодарю, что приехали, профессор, — сказал он, протягивая руку. — Господа, это доктор Роджер Тьюпело из Гарвардского университета. Профессор, разрешите представить вам мистера Кеннеди, нашего главного инженера, а это мистер Уилсон, личный представитель мэра города, и доктор Ганнот из Госпиталя милосердия. — Уайт не счел нужным представить машиниста и двух полицейских чинов.

— Очень приятно, — ответил Тьюпело. — Есть какие-нибудь результаты, мистер Уайт?

Управляющий смущенно переглянулся со своими коллегами.

— Как сказать… Пожалуй, да, доктор Тьюпело, — наконец ответил он. — Мне кажется, кое-какие результаты у нас все же есть.

— Вы видели поезд?

— Да, — ответил Уайт. — То есть почти видел. Во всяком случае, мы знаем, что он на линии. — Все шестеро утвердительно кивнули.

Математика ничуть не удивило это сообщение. Поезд должен был находиться на линии, ведь вся система метро представляла собой замкнутую сеть.

— Расскажите подробней, — попросил он.

— Я видел красный свет светофора, — осмелился вставить слово машинист. — На пересечении, сразу же перед станцией Копли.

— Линия была полностью очищена от всех поездов, кроме вот этого, — перебил его Уайт и указал на вагон. — Мы разъезжали по системе часа четыре. Вдруг Эдмундс увидел красный свет у станции Копли и, разумеется, затормозил. Я решил, что просто светофор неисправен, и велел ему продолжать движение, но тут мы услышали, как стрелку пересекает другой поезд.

— Вы его видели? — спросил математик.

— Мы не могли его видеть. Пересечение за поворотом. Но мы его слышали. Нет сомнения в том, что он прошел через станцию Копли. Это мог быть только восемьдесят шестой. Кроме нашего вагона, на линии поездов нет.

— Что было потом?

— Зажегся желтый свет, и Эдмундс дал полный вперед.

— Вы поехали за ним вдогонку?

— Нет. мы не знали, в каком направлении он прошел. Должно быть, мы поехали совсем в другом.

— Когда это было?

— Первый раз в час тридцать восемь…

— Значит, вы встретились с ним еще раз? — спросил Тьюпело.

— Да, но уже в другом месте. Мы снова остановились перед светофором у станции Южная. Это было в два пятнадцать. А потом еще в три двадцать восемь…

Тьюпело не дал ему закончить.