Куртизанка и джентльмен - Джулия Росс

– Хорошо, – согласилась она. – Я буду ждать вас до полудня, но не дольше.

– Ну так давайте же хоть немного поспим, черт возьми!

Райдер закрыл глаза, вытянув вперед свои длинные ноги. Одни только его сапоги стоили целое состояние.

Миракл потушила свечу, зашла за ширму и скинула платье. Простыни пахли мылом и солнцем. Жена хозяина постоялого двора была знатной хозяйкой. Что сказала бы, интересно, эта достойная женщина, узнав, что наследник герцога Блэкдауна спит в жестком кресле, а не в постели с проституткой, которую купил?

Наверное, Райдер может сбить со следа лорда Хэнли, по крайней мере, на какое-то время. Эта мысль немного успокоила Миракл. Однако она не верила во все его обещания.

Его темная фигура почти исчезла в сумраке, лишь слегка поблескивали густые волосы. Дыхание Миракл стало ровным и спокойным.

Она взглянула на него из-под опущенных ресниц. Было время, когда он сжимал ее в объятиях, пылко и неистово целуя в губы. Их поцелуи были самыми нежными поцелуями на свете. Она видела его обнаженным и возбужденным, охваченным дикой страстью. Они говорили о звездах. Смеялись и флиртовали за ужином. Он спас ей жизнь. Он больше никогда не прикоснется к ней.

Судя по всему, желание мучило не только Райдера. Миракл тоже мечтала о нем. Но как бы то ни было, их путешествие обещало быть трудным и завершится страданием.

«Презренный металл – непременное условие отношений куртизанки и джентльмена».

Натянув одеяло до подбородка, Миракл отвернулась, устремив взгляд в темноту. Она была права вначале, хотя это ее вовсе не радовало: он не неверный сэр Ланселот, он сэр Галахад.

Миракл повернулась во сне. На ее лицо, словно вырезанное из слоновой кости, легла тень. В голове Райдера беспорядочно теснились мысли – о тяжком грузе обязанностей и предрассудков, о не до конца осознанных побуждениях, о чувствах, бьющих острыми крыльями желания.

Что он знал о профессиональных куртизанках? Связи с женщинами у него случались редко, и всякий раз он действовал крайне осмотрительно. То были связи, в которых деньги не участвовали, маленькие грешки, как правило, с овдовевшими дамами, блиставшими в свете. Когда он женится – а он обязан будет жениться, – его супруга станет герцогиней. Однако после рождения наследника от них не потребуется хранить друг другу верность, хотя внешние приличия должны быть соблюдены. Что бы ни случилось, он будет обязан жениться на леди, которая по рождению и воспитанию соответствует этой роли, на ком-то вроде леди Белинды Кархарт.

Но это потом!

Потом!

«Существует еще тысяча причин не делать этого». Господи! Их не меньше, чем звезд на небесах.

Так почему он выбрал темную тропу, ведущую в неизвестность?

Лоренс Дюваль Деворан Сент-Джордж, наследник титула герцога Блэкдауна, маркиза Райдерборна и графа Уайлдшея – со всеми своими обязанностями, а также привилегиями, которые они предполагают, – понятия не имел о том, как выживать на дорогах для перегона скота. Он и дня не провел без слуг. Никогда не путешествовал без свиты. С самого рождения отлаженный механизм герцогства прокладывал для него путь, устраняя все препятствия.

И это было одной из причин, по которой он принял свое решение.

Неужто он собрался путешествовать с самой прекрасной женщиной, которую когда-либо встречал, воспламенившей его, одним лишь взглядом заставившей отречься от своих принципов, сводившей с ума, и не предаваться с ней каждую ночь страсти?

У него хватит на это сил. А если не хватит, он потеряет веру в себя.

Прежде всего, он старался ради нее, потому что никто больше не сможет защитить ее от ярости Хэнли, так же, как от других мужчин, которым нужно только ее тело.

Однако в том, что он собирался сделать, был и его собственный интерес, ибо только эта женщина давала ему такой блестящий шанс – отправиться в погоню за призрачной мечтой в никуда.

Проснувшись, Миракл знала, что он уже ушел. Звуки в опустевшей без него комнате отдавались эхом. Какое-то время Миракл еще лежала неподвижно, уставившись в потолок. Лорд Райдерборн – Райдер – решил на несколько недель исчезнуть из своей жизни, с головой окунувшись в романтику путешествия в никуда. Неужели он не намерен снова заняться с ней любовью?

Каковы бы ни были его мотивы, он серьезно полагал, будто сможет избежать этого. Его чистота, не вязавшаяся с высоким положением, дающим ему почти неограниченную власть, глубоко взволновала Миракл, задев тонкие струны ее души.

Миракл коснулась ногой пола. В кресле лежал сверток. Она босиком подошла к нему. Там, завернутые в плащ, лежали новое дорожное платье и чистая нижняя юбка. Миракл потерла пальцем мягкие хлопковые чулки и свежее белье. Когда в последний раз мужчина так трепетно заботился о ней?

На столе стоял поднос с булочками и сыром и кувшин холодного молока. Наскоро одевшись, Миракл жадно накинулась на горячий хлеб, готовая плакать от благодарности.

Полчаса спустя она вышла во двор «Приюта гуртовщика». Над полями нависали густые тучи. Гуртовщики уже ушли – кто со своими стадами, кто с надежно спрятанными в карманах аккредитивами.

Хозяин гостиницы стоял, привалившись к ограде одного из загонов, лениво жуя соломинку. Рядом, понурив голову и увязнув копытами в грязи, стояла привязанная белая лошадь. Хозяин поднял глаза на приближающуюся Миракл.

– Дружок ваш уже отбыл, – сказал хозяин. – Уплатил за ваш завтрак и за это платье, а прежде чем воротиться к своим делишкам на большой дороге, оставил вам эту лошадь.

– Каким делишкам?

Подобные бездумно брошенные обвинения – прямой путь к виселице.

– Ну, так скажем, «рыцарь с большой дороги». А кто еще будет носить с собой по два пистолета и так разбрасываться золотом? Кто еще уговаривается со своей кралей о встрече на таком захолустном постоялом дворе, как этот, чтобы играть в свои маленькие игры в ущерб более честным клиентам? Впрочем, я прежде никогда не видел его и не слышал о нем в наших краях.

– Он был здесь проездом. Вашему делу ничто не грозит.

– Мы с мужиками нынче утром в пивной так порешили, – продолжал хозяин, – поосторожнее держаться с этим человеком, немного жаль, правда, что он вас уже, так сказать, занял. Не то он так просто отсюда не уехал бы.

Миракл отвязала лошадь, подвела к ступеньке возле стены, затем села в седло и расправила юбки.

– Вам следует забыть об этом.

– Вот-вот, он тоже так сказал. И заметьте, спокойно так сказал, но от этого сделался лишь еще страшнее! – Мужчина поднял на Миракл глаза, щурясь в свете восходящего солнца. – Так вы, стало быть, встречаетесь с ним в Бристоле? Не тревожься, моя овечка! Люди в «Приюте гуртовщика» глухи, слепы и немы. Никто от меня и слова не услышит.