Я люблю тебя, Патрик Грин (СИ) - Бер Игорь М.

Эти слова были произнесены в первую очередь для меня. Видимо мою мать этим утром беспокоили стыд и неловкость из-за вчерашнего разговора со мной — и точно не похмелье. Она решила сделать вид, что ничего не помнит.

— Мне пора на работу. — Отец отложил газету, надел пиджак, до этого висевший на спинке стула и покинул дом, попрощавшись у дверей.

В отличие от слов матери, поведение отца меня ничуть не удивило — он всегда был молчалив и скуп на эмоции: ни поцелуев перед уходом, ни пожелания хорошего дня.

— И когда это ты начала встречаться с Патриком? — задала неожиданный для меня вопрос мать.

— Ты о чем? — я решила сохранять хладнокровье и не показывать эмоций на лице, за исключением непонимания.

— Брось, родная, я видела, какими взглядами вы обменивались на протяжении всего ужина. Такие не рождаются в течение одного вечера.

— Ты ведь говорила, что напилась вчера, — напомнила я.

— Ну, начало ужина я сохранила в своей памяти.

— Примерно неделю назад, — не стала я отпираться.

— И вы уже успели…ну, ты понимаешь, о чем я.

— Нет! — воскликнула я, к счастью мне не пришлось лгать. Но мне совершенно не хотелось обсуждать такие тему с матерью, да еще в присутствии младшей сестры.

— И как так случилось, что Джулс узнала о Патрике раньше меня?

«Мать всегда отличалась проницательностью, но здесь не обошлось без Джулс!», догадалась я, и тут же зыркнула на сестренку своим испепеляющим взглядом.

— Я здесь не при чем! — прокричала Джулс, пытаясь защитить тосты от моего посягательства: я готовила их для младшей сестренки, а не для болтушки, не умеющей держать язык за зубами.

— Твоя сестра говорит правду, — вступилась за Джулс мать. — Она ничего мне не говорила.

— Это все равно не делает из нее святую! — Да, гораздо легче продолжить гнуть линию обвинения, чем просить прощение. А в качестве милости и великодушия, можно вернуть тост, который мне все же удалось у нее отнять.

— Будь осторожна, дитя, — сказала мне мать, готовя себе кофе. — Не стоит торопиться в любовных делах. Патрик — молодец, что вчера заступился за тебя, но это еще не значит, что он именно тот, кто тебе нужен.

«Ах вот оно что!», догадалась я. «Сказка о том, что она ничего не помнит из вчерашнего вечера из-за выпитого вина, была специально сказана, для того, чтобы оправдать утренние нравоучения».

— Позволь мне самой разобраться в своих личных делах, — как можно строже и непоколебимо прочеканила я слова.

— О, да. Ты всегда считала себя умнее своей матери. Но не забывай, что опыт приходит с годами.

— И что ты предлагаешь?! Чтобы я с ним рассталась?!

— Нет, — покачала головой мать, чем меня сильно удивила. — Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Предательство всегда легче пережить, если ты к нему готова.

— Патрик не предавал меня! И не предаст! — полностью уверенная в своих словах, воскликнула я.

— Надеюсь, что так и будет.

На этом наш разговор закончился. Нужно было торопиться к остановке, пока школьный автобус не уехал без меня и Джулс.

Этот день в школе мало чем отличался от остальных. Я бы даже не стала о нем упоминать, если бы не одно «но». В коридоре, между вторым и третьим уроком, я разговорилась с тремя девчонками, среди которых были и Фэй Питерсон — «Мисс Лучшая Черлидерша Восточного побережья». Вначале это походило на непринужденную дружескую беседу, пока речь не зашла о парнях. А началось все с того, что Джессика Барнс — еще одна девушка из группы поддержки школьной команды по футболу — подцепила парня, чьи родители были владельцами компании по изготовлению деталей для компьютеров. Другими словами: они гребли деньги лопатой.

— Повезло тебе, Джесс, — не скрывая зависти, отметила Фэй.

— Да ладно, тебе, подруга, — хохотнула Барнс. — Ты ведь тоже встречаешься с не самым последним парнем в городе. Джордж — лицо нашей школы и его ждет прекрасное будущее в профессиональном спорте.

— Пожалуй, ты права, — вякнула та в ответ, затем с сочувствием посмотрела на меня. — Вот кого надо жалеть, так это нашу глупышку Вал.

Ее слова показались очень забавными остальным девчонкам. Я тут же почувствовала себя «белой вороной».

— Ты о чем, Фэй? — потребовала я объяснений.

— Ты ведь встречаешься с этим рыжим парнем — Патриком.

— Да. Здесь ты права. — Мне хотелось схватить ее за плечи и начать трясти как болванчика.

— Он ведь живет на грани нищеты. Работает на мойке.

— Точно, — чуть ли не захлопала в ладоши Джесс. — Как раз вчера он мыл машину моего парня. А я думала: почему он мне так знаком?

— Его мать — прачка, — продолжила Фэй своим противным голосом. — А еще, я слышала, что его брат смертельно болен.

— Вовсе не смертельно! — вступилась я за Марти и за все семейство Гринов. Хотя где-то глубоко внутри я уже слышала тихий мерзкий голосок, твердящий: «Девочки, да я же такая, как и вы — из хорошей семьи. Патрик — просто парень, который живет на той же улице. Я могу в любой момент положить конец нашим отношениям!».

— Извини, — также слащаво и лживо брякнула Фэй. — Возможно, и не смертельно болен. Да это и не столь важно.

— Что с тобой случилось, Фэй? — потребовала я ответа. — Ты ведь сама еще несколько дней назад завидовала мне, из-за того что я встречаюсь с Патриком.

— Завидовала? Громко сказано, Вал. Да, я сказала, что Патрик — симпатичный парень, с плохой репутацией и с высоким уровнем тестостерона. Такие — нравятся девушкам. Я была не прочь переспать с ним, но встречаться…Это бы сильно ударило по моей репутации.

Хохоча, девушки удалились, оставив меня одну. Чувствовала я себя отвратно. Словно меня окатили из помойного ведра. Мне захотелось вернуться домой, закрыться в своей комнате и никого не видеть….особенно Патрика. Слова Фэй заставили зародиться в моем сердце мерзкому чувству неприязни в адрес моего норвежского «ирландца». Теперь мне казалось, что я не смогу не то что поцеловать его при встрече, но даже прикоснуться к Патрику не испытав при этом апатии. Видимо, тогда моя любовь к нему была еще не так крепка, как в эти дни, когда я говорю с тобой, мой воображаемый друг.

Я все же вытерпела все уроки, запрограммированные в этот день, и только после этого отправилась домой. Патрик позвонил мне, когда я уже стояла на пороге. Мне не хотелось отвечать, но когда песня Тэйлор Свифт, установленная в качестве входящего сигнала, перевалила свою половину, я сдалась и ответила.

— Привет, любовь моя, почему так долго не отвечаешь?

— Забыла сменить сигнал с виброзвонка на обычный, — солгала я.

— Окей, — принял он мою ложь за чистую монету. — Я соскучился и очень хочу тебя видеть. Давай встретимся.

— Извини, Патрик, не сегодня.

— Что-то случилось?

«Да, случилось! Твое низкое положение в обществе меня очень сильно смущает. Тебе стоит обзавестись миллионным состоянием, и тогда я стану твоей».

— Нет, просто голова болит. Видимо слега простыла.

— Я сбегаю в аптеку и куплю все что нужно. — В его голосе чувствовалось волнение.

— Не стоит. Мои родители уже обо всем позаботились.

— Как же мне хочется заключить тебя в своих объятьях. Уверен, мое тепло и любовь быстро снимут все симптомы болезни.

— Извини, Патрик, но я больше не могу говорить. Моя мать с минуты на минуту должна войти в мою комнату с чаем и медом.

— Хорошо, не буду тебя больше беспокоить. Выздоравливай, Вал. Целую. Я тебя очень сильно люблю.

— Я тебя тоже.

Я первой нажала на кнопку отбоя вызова. Мой рот заполнился привкусом горечи. Чувство апатии усилилось. Только в этот раз я испытывала ее к себе, а не к Патрику. Я решила, что мне стоит избегать его на протяжении последующих трех дней. Именно столько времени мне было нужно, чтобы разобраться в своих чувствах.

Ночью я спала плохо, ворочаясь с боку на бок. На лбу проступил пот, а тело бил легкий озноб. Казалось, моя мнимая болезнь пришла ко мне на самом деле.

Утром следующего дня я проснулась с огромными мешками под глазами. Голова гудела, а ноги с трудом удерживали меня в стоячем положении. На всякий случай я даже проверила у себя температуру. Градусник утверждал, что я была вполне здорова. Физически — возможно. А вот в душе у меня все горело и стонало.