Пир потаенный - Филип Жозе Фармер

В грузовике было несколько бидонов с водой, так что я вполне мог теперь немного отдохнуть. Впрочем, вести машину, несмотря на все толчки и подскоки грузовика на неровной почве, для меня было тоже отдыхом. И я направился, теперь даже быстрее, чем смел надеяться еще утром, к единственным в этом мире существам, которые могли бы дать мне ОТВЕТ, если только он существует.

Глава XII

Над грузовиком промчалась тень, в клочья разодрав все мои надежды на бегство.

Вслед за ней на меня обрушился рев турбореактивных двигателей. Реактивный истребитель, обогнав меня на высоте не более десяти метров над землей, сделал впереди «горку», развернулся на 180 градусов и вновь стал снижаться в моем направлении. Как ни быстро он проскочил мимо меня, я успел рассмотреть его: это был самолет военно-воздушных сил Кении, английский «хантли-хаукер».

Вскоре самолет сравнялся с грузовиком, продолжая лететь почти над самой землей, метрах в пятидесяти правее меня. Пилот пытался рассмотреть, я ли сидел в кабине или нет. Я успел заметить его темнокожее лицо, улыбающееся до самых ушей. Ему было бы чего улыбаться, со всем тем оружием, которым был снабжен его истребитель: под крыльями висели ракеты с самонаводящимися головками, напалмовые бомбы. В случае, если этого было бы недостаточно или он пожалел бы тратить это дорогостоящее оружие на одного человека, у него оставался выбор, из чего ему расстрелять меня: из пулеметов или из пушки.

Положение складывалось хуже некуда. Надо было как-то выбираться из грузовика, а я не видел ни одной подходящей увертки. Впереди и по бокам не было ничего, что могло бы послужить укрытием. Впрочем, даже если бы я и нашел его, у меня все равно оставался отличный шанс сгореть в нем или быть разорванным на клочки прямым попаданием ракеты класса «воздух-земля».

Вновь обогнав меня, самолет на бреющем полете проскочил вперед метров на семьсот, затем свечой взмыл в небо и стал кружить надо мной на высоте в триста метров, выбирая угол атаки. Мне почему-то вновь представилось широко улыбающееся лицо пилота. Он, вероятно, радовался представившейся возможности уничтожить белого человека, и не просто человека, а легендарного лорда Грандрита. Скорее всего, он даже не задумывался о причинах, по которым правительство Кении решило избавиться от меня. И если он слышал о моих подвигах, то действовал в таком случае как человек образованный, не обращая внимания на тех суеверных невежд, которые болтали о них.

Во всяком случае, сейчас он наверняка был уверен, что я нахожусь у него в руках. Летчик полностью контролировал ситуацию, и все мои дьявольские способности ничего не могли в ней изменить.

Теперь он пикировал прямо на меня. Я нажал на акселератор, готовясь сделать резкий поворот влево, в тот момент, когда он сбросит бомбы или выстрелит ракетой. Учитывая ту низкую высоту, с которой он собирался совершить бомбометание, у меня почти не было шансов увернуться, несмотря на все мои рефлексы. Но мне не оставалось ничего другого, кроме как рассчитывать на них. Должен же быть все-таки какой-нибудь способ…

В небе нарисовалось что-то еще. Какой-то предмет очень малых размеров и такого же голубого цвета, как само небо. Словно кто-то с силой хлопнул огромной дверью неба, от которой отделилась и падает крошечная гайка. Голубой предмет растаял в солнечном сиянии отражающегося от фюзеляжа снижающегося самолета. И вдруг они слились в огромный клубящийся шар пламени, который все увеличивался, выбрасывая в стороны огненные протуберанцы, по мере того как взрывались ракеты и бомбы падающего самолета.

Не снижая скорости я мчался по равнине на запад. Огненный шар, быстро теряя высоту, падал мне навстречу. Я вдавил акселератор до упора, прижав ногу к полу кабины. Все решали метры и секунды. Пылающий костер пронесся надо мной, опалив лицо и руки своим жарким дыханием, ворвавшимся сквозь открытые окна кабины. Затем за спиной раздался жуткий грохот близкого взрыва. Запахло горклой краской и деревом. В голове будто взорвался прожектор, осветив все вокруг своим мертвенно блеклым светом. Раскаленный воздух взрывной волны догнал машину и опалил мне правую руку вплоть до плеча. Она сразу покраснела. Я задержал дыхание, надеясь, что ожоги будут поверхностными и кожа не пойдет пузырями. И тут машина вырвалась из зоны взрыва.

Я отъехал еще немного, остановил машину и вскарабкался на крышу кабины, чтобы полюбоваться зрелищем. Обломки самолета усеяли почву на расстоянии в несколько сот метров. В самом центре пожара виднелась воронка глубиной метра в три-четыре. Деревья и кустарник были охвачены огнем, который уже лизал своим языком близстоящие кустики высокой слоновьей травы, готовым перекинуться на все травяное море саванны.

Далеко на востоке показались два облачка пыли. От меня они были приблизительно на одном удалении, но расстояние между ними составляло километров пять.

Первое, должно быть, принадлежало кенийской армии или албано-арабской банде, второе — группе доктора Калибана. Я почему-то был уверен, что именно он выпустил эту крошечную смертельную ракету. Прицеп, который тащил за собой один из его грузовиков, был не обычным прицепом. Он прятал в себе миниатюрную ракетную установку и, наверное, еще много всякой всячины. Доктор Калибан показывал себя весьма предусмотрительным человеком.

Я не испытывал к нему никакой благодарности за эту неожиданную помощь. Наоборот, во мне пылало пламя бешенства и неудовлетворенности, не менее жаркое, чем пожар, пожирающий обломки самолета.

Тем не менее я быстро взял себя в руки, успокоившись при мысли, что стена огня степного пожара задержит на некоторое время моих преследователей. Пожар быстро набирал силу и полз вширь и вглубь на восток под влиянием ветра, дующего с гор за моей спиной. Я мог воспользоваться этим временем, чтобы прямо, насколько позволит мне топография местности, устремиться к горам. На скорости шестьдесят километров в час я буду там через полтора-два часа, если только машина не выйдет из строя раньше.

Я рассмеялся. Спасая мне жизнь, Калибан сам себе преградил дорогу, пусть и временно. И тут я едва не прикусил себе язык, оттого что машина внезапно клюнула носом и резко вильнула в сторону. Лопнуло переднее колесо. И неудивительно, покрышка была абсолютно лысой. Я сменил колесо на запасное, которое тоже было в весьма плачевном состоянии, что оно и доказано, лопнув десятью минутами позже, наткнувшись на острый камень.

Плюнув на грузовичок, я оставил его и отправился дальше пешком. За моей спиной вздымалась стена огня, захватывая пространство саванны, насколько хватало глаз. Казалось, будто весь мир охвачен одним гигантским пожаром.

Глава XIII

Шесть часов спустя я добрался до предгорий. К трем часам пополудни я преодолел два больших холма и влез на вершину третьего. Голод и усталость все больше давали о себе знать, но прежде чем отдохнуть, мне хотелось осмотреть сверху ту часть равнины, которая осталась за моей спиной. С этой высоты и с этого расстояния почва казалась ровной и гладкой, но я уже знал, насколько обманчиво это впечатление, так как последние пятнадцать километров мне пришлось пробираться между камнями, густо покрывавшими ее поверхность, испещренную к тому же многочисленными руслами пересохших речек и ручейков. Вдалеке виднелись три облачка пыли, на расстоянии километров пяти друг от друга. Их медленно относило к востоку. До наступления ночи эти группы вряд ли могли приблизиться настолько, чтобы заметить друг друга.

Я продолжал карабкаться вверх сквозь лес, состоящий в основном из дуба и сикомор. Саванна в основном была безводна, здесь же, на холмах подземные источники давали достаточно влаги для густой и обильной растительности. Деревья иногда росли настолько тесно друг к другу, что пробираться между ними стоило больших усилий. И в таких случаях я пользовался верхним путем, прыгая с ветви на ветвь. Совсем не так, как рассказывает об этом мой биограф, и уж совсем не тем способом, что пытаются изобразить артисты в бездарных фильмах, снятых по его романам.

Переходя с дерева на дерево, я двигался гораздо быстрее, минуя густой подлесок, который надолго затормозил бы мое продвижение. Я мог бы двигаться еще быстрей, если бы не винтовка, постоянно цепляющаяся за ветви.

Сумерек я дождался, сидя на самой толстой ветви большого дуба, росшего на крутом обрывистом склоне. Разрывая зубами нежное сочное мясо orycterope чешуйчатого, я продолжал следить за облаками пыли, поднятыми тремя группами моих преследователей, которые только что решили остановиться на ночь. Двигаться дальше на машинах было невозможно. Теперь они были приблизительно в полутора километрах один от другого, но холмы мешали им видеть друг друга. Что не означало, что они не знают о присутствии конкурентов.