"Кроваво-Красная" Армия. По чьей вине? - Владимир Бешанов

Эти успехи выглядели особенно внушительно на фоне экономического кризиса, охватившего страны западной демократии. Так, уровень промышленного производства Франции на протяжении большей части 30–х годов находился ниже 1913 года. К 1933 году промышленное производство в США упало до 64% по сравнению с уровнем 1929 года, в Англии ― до 88 %, в Германии ― до 65%. Мировая торговля сократилась до 65%. Число безработных в капиталистическом мире составило 30 миллионов человек. Правда, людоедства там не наблюдалось.

В том же приснопамятном 1929 году Советский Союз, «учитывая вероятность нападения», начал развертывать невиданную по масштабам программу (пятилетний план) военного строительства. Основные направления развития советских Вооруженных Сил были определены в постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 июля 1929 года «О состоянии обороны страны». В ноябре была учреждена должность начальника вооружений РККА, на которого возлагалась ответственность и руководство вопросами технического перевооружения родов войск. Первым начальником вооружений был утвержден И.П. Уборевич, с июля 1931 года ― М.Н. Тухачевский.

Летом 1930 года на заседании Реввоенсовета СССР был рассмотрен и утвержден план строительства Красной Армии. Предусматривались перевооружение в массовом масштабе армии и флота новейшими образцами военной техники; создание новых технических родов войск; модернизация старых систем; моторизация и организационная перестройка старых родов войск; подготовка технических кадров и овладение новой техникой личным составом. Неуклонно повышалась доля военных расходов в государственном бюджете. В 1930―1931 годах советская промышленность выпускала ежегодно 1911 артиллерийских орудий, 174 тысячи винтовок, 41 тысячу пулеметов, 860 самолетов. С 1931 года началось серийное производство танков Т–26 и знаменитой серии БТ.

В июне 1930 года Сталин, пугая партийцев возрастающей вероятностью внешней интервенции, аргументировал: чем более глубокий экономический кризис испытывает мировой капитализм, тем сильнее ему хочется на нас напасть и разрешить «все противоречия, вместе взятые, за счет СССР». Тогда и прозвучало всем известное, мгновенно зарифмованное поэтами–песенниками изречение:

«Ни одной пяди чужой земли не хотим. Но и своей земли, ни одного вершка не отдадим никому».

В речи Ворошилова прозвучала не менее знаменитая программная установка Красной Армии:

«Мы должны строить дело так, чтобы в предстоящей войне добиться победы «малой кровью и войну эту провести на территории страны, которая первой поднимет против нас меч».

В 20–е годы, в период бурных споров о военной доктрине, Троцкий утверждал, что оптимальным вариантом действий для Красной Армии является стратегическая оборона и даже отступление в глубь страны, чтобы выиграть время для мобилизации всех сил и средств. И только потом,

«имея за собой пространство и численность, мы спокойно и уверенно намечаем тот рубеж, где обеспеченная нашей упругой обороной мобилизация подготовит достаточный кулак для нашего перехода в наступление».

В связи с этим Лев Давидович предлагал выкинуть из резолюций декларацию, скопированную из французского устава (он начинался с заявления: «Французская армия… не признает никакого другого закона, кроме наступления»), о том, что Красная Армия будет самой наступающей из всех армий.

Стратегию оборонительной войны выдвигал профессор Военной академии А.И. Верховский (1886―1938), не озабоченный большевистской скорбью о тяжкой доле «угнетенных» в других странах. Бывший офицер русского Генерального штаба, он утверждал, что оборонительное сражение дает крупные политические выгоды и позволяет наращивать силы, что для Красной Армии лучше готовить противнику «Полтаву», чем мечтать о «Каннах»:

«С этой точки зрения нам выгоднее отдать Минск и Киев, чем взять Белосток и Брест».

Марксист Фрунзе предлагал выкинуть вреднейшие рассуждения, прославляющие оборону, и,

«кроме самых необходимых, никаких оборонительных работ не производить, а средства лучше тратить на ремонт казарм».

Он полагал, что будущие войны, в силу раздирающих капитализм классовых противоречий, «будут приближаться по типу к нашей гражданской войне», суть их будут составлять маневренные операции крупного масштаба, потому Красную Армию надо воспитывать «в духе величайшей активности, подготовлять ее к завершению задач революции путем энергичных, решительно и смело проводимых наступательных операций», а вся военная масса «должна обучаться искусству быстро и планомерно производить марш–маневры». Отступление ― сугубо второстепенный вид боевых действий, «понятие, целиком входящее в понятие наступления».

Правда, Фрунзе еще не планировал «маневрировать» исключительно на чужой территории и для борьбы с технически превосходящим противником считал необходимым вести планомерную и систематическую подготовку «возможных театров» к ведению партизанской войны.

Концепция стратегической обороны была решительно отвергнута, как несовместимая «с духом советской военной доктрины», тем не менее в общем комплексе мер подготовки к войне намечалось еще в мирное время определить будущие районы партизанских действий в тылу противника и в своей приграничной полосе. В будущих районах военных действий предполагалось создать сеть партизанских ячеек, законспирированных баз и складов со всем необходимым для боевой работы.

1 августа 1931 года Совет Труда и Обороны, принимая большую танковую программу, указал, что технические успехи в области танкостроения в СССР

«создали прочные предпосылки к коренному изменению общей оперативно–тактической доктрины».

В 1932 году тракторные и паровозостроительные заводы СССР выдали 3032 танка и танкетки (Франция, самая могучая сухопутная держава, за 17 послевоенных лет произвела около 280 новых танков, Англия ― около 80 танков и 325 танкеток, Германия по известным причинам ― ни одной боевой машины), авиационные ― самолетов (США ― 1396, Англия ― чуть больше 1000).

Началось формирование первых механизированных корпусов (около 500 танков, свыше 200 бронеавтомобилей, 60 орудий в каждом), отдельных мехбригад, танковых и механизированных полков. Постановление Реввоенсовета, принятое 11 декабря 1932 года, санкционировало создание массовых воздушно–десантных войск.

«Глупой сказкой,

― гордо вещал с трибуны мавзолея Климент Ефремович, ―

является писание поджигателей войны, что большевики боятся войны. Нет, большевики войны не боятся, они ее не хотят и все силы употребляют для ее избежания. Но если все же империалисты обрушатся на нас войной, мы будем драться со всей присущей нам страстью, со всей жесточайшей силой 150 миллионов свободного народа. Мы знаем, что за нас все трудовое человечество, мы знаем, что мы победим».

Параллельно переписывалась история Октябрьской революции и Гражданской войны. В 1929 году Ворошилов опубликовал книгу «И.В. Сталин и Красная Армия», где воспевал, в частности, сталинский план разгрома Деникина. В 1930 году под редакцией А.С. Бубнова, С.С. Каменева и Р.П. Эйдемана вышел капитальный трехтомный труд «Гражданская война 1918―1921 гг.», в котором деятельность Троцкого упоминалась лишь как одна из причин неудач и поражений Красной Армии. Наконец в праздничном приказе Военного Совета от 23 февраля 1933 года все было расставлено по своим местам:

«С именем тов. Сталина, лучшего ленинца, вождя партии большевиков, вождя всех трудящихся, тесно связана вооруженная борьба, победы и строительство Красной Армии. В годы Гражданской войны партия всегда посылала тов. Сталина на наиболее опасные и решающие для жизни пролетарской революции фронты».

В последующем все советские генеральные секретари, сверяя жизнь по Сталину, непременно хотели числиться в великих полководцах. Понятно, что их пожелания всегда находили отклик в сердцах карманных историков–борзописцев и придворных маршалов. Через тридцать лет С.М. Буденный с умилением будет вспоминать молодого комиссара 74–го полка 19–й стрелковой дивизии. Тогда же кропотливые исследователи, выбросив в мусорную корзину портрет усатого вождя и заменив его портретом вождя лысого, докопаются, что:

«Именно он, Хрущев, был одним из тех, под чьим руководством Красная Армия сорвала черный замысел американских, английских и французских империалистов с по мощью флота Антанты спасти от полного разгрома армии Деникина».

И он же ―

«один из активных создателей Красной Армии и организаторов победы молодой Республики Советов над иностранными интервентами и внутренней контрреволюцией».

Попутно вспомнят о невинно убиенных диктатором военных «талантах» ― Тухачевском, Якире, Уборевиче… Еще через десять лет «мучеников» снова вымарают из истории, а «несгибаемый» маршал Г.К. Жуков будет вспоминать, как мечтал встретиться и поразмышлять наедине со знаменитым на советско–германском фронте политработником Л.И. Брежневым.