Десять тысяч стилей. Книга десятая (СИ) - Головань Илья

Ливий дернул плечами. Его и одна молния хорошенько «приголубила», что уж говорить о силе всей грозы.

— Разве вы или Сильнейший не могли бы это сделать?

— Могли бы, — кивнул Сагранеф. — Но этого не захотел сам Марк. Иногда можно пообщаться с людьми и после их смерти.

— Что случилось с остальными? Неужели все погибли?

Мудрейший кивнул.

— Выжила лишь одна девушка. Она смогла укрыться от молний внутри замка. Насколько знаю, долго не прожила — всего десять лет после нападения на Фарсал.

«Всего десять лет? Долго не прожила? Говорит так, будто прошла неделя или две. А тут — целых десять лет», — подумал Ливий, в очередной раз убеждаясь, что старые идущие смотрят на ход времени иначе.

Мудрейший говорил о Лиссе, сомнений быть не могло.

«Получается, она мертва?», — подумал Ливий. И не сильно-то удивился.

В Школе Дракона существовал Барьер Прошлых Снов, где можно было сразиться с погибшими членами отряда Штандарт. От серьезных повреждений бойцы в Барьере Прошлых Снов исчезают, но сами они могут неплохо так потрепать тебя. Тогда почему бы не создать главу Школы на тех же условиях? Да, Лисса была в десятки раз сильнее бойцов из Барьера Прошлых Снов, но кто сказал, что ограничения барьера нельзя обойти?

«Но я видел главу Лиссу за пределами башни. Тогда она спасла меня от арсенальщика, — вспомнил Ливий. — Правда, не в башне я ее видел всего раз».

Вспомнив о предателе-арсенальщике, который подсунул ему Таблетки Заката, Ливий вспомнил и о новой арсенальщике Школы Дракона. Вернее, об арсенальщице — девушке по имени Фарадея.

Не мертвая и не живая. Фарадею воскресили после смерти магией. Темный ритуал поднял девушку с отрубленной головой из мертвых, но колдовство оказалось несовершенным. Фарадея не превратилась в марионетку, а вскоре подоспел Сильнар. И Флагам пришлось здорово поработать над будущей арсенальщицей: Синий Флаг отменил темное заклинание, а Желтый — вернул в девушку подобие жизни. Фарадея не могла развиваться, не могла медитировать. Все, на что она была способна — просто продолжать жить, как человек, даже не думая о пути боевых искусств.

«Может, Лисса такая же?», — подумал Ливий. Это вполне могло быть правдой.

Вспомнились и слова Фарадеи, которые Ливий тогда не понял.

«По-видимому, кто-то посчитал, что такой арсенальщик — хорошее дополнение для главы Школы Дракона», — сказала тогда арсенальщица. Только сегодня Волк узнал правду. Испытания мертвыми сильнарцами, мертвая глава Школы и наполовину мертвая арсенальщица — кто-то в руководстве Сильнара обладал черным юмором.

— Теперь ты знаешь, — сказал Мудрейший, забивая свежий табак в трубку. — Семь учеников. Именно столько их было. Если не считать тебя, в живых осталось только двое. Но об этом мы говорим позже. Сейчас пора поговорить о твоем обучении.

Сагранеф повернулся к Ливию и посмотрел ему в глаза.

— Мастера сосредотачиваются на чем-то одном. Поэтому существуют стили и школы боевых искусств. Если ты будешь хвататься за все сразу — никогда не достигнешь мастерства. Лишь немногие — такие, как ты — могут изучать несколько противоположных друг другу стилей и успешно ими пользоваться. Но чем дальше идешь, тем хуже это работает.

— Стили конфликтуют?

— Да, — кивнул Мудрейший. — Нельзя соединить несоединимое. Два магнита, которые отталкивают друг друга. Ты достаточно силен, чтобы почти прижать один к другому, но сколько будешь стоять, как дурак, с этими магнитами? Час, два?

Ливий кивнул.

— Вы хотите, чтобы я отбросил часть тех техник, которые я знаю, чтобы сосредоточиться на чем-то одном?

Мудрейший покосился на Ливия.

— Ты дурак? Я что, первый тебе это говорю? Раз понимаешь, то давно стоило так сделать. И раз не отказался, надо что-нибудь придумать.

— Что же?

— Есть соображения?

Стоило задуматься. «Я бы до конца пытался совмещать все, что только можно. С другой стороны, я же меняю стили? То на Императорских ударах сосредоточусь, то перенаправляю Бай-то с ударами Полного Разрушения. А это идея», — подумал Ливий и сказал:

— Возможно, мне нужно разделить то, что я знаю, на несколько стилей и использовать каждый по ситуации?

— Сразу видно — охиронец. Догадался.

О таком Ливий думал и сам. Да только как делить?

— Думаешь, как поделить стили?

— Прямо мысли читаете, — вздохнул Ливий.

Мудрейший взмахнул трубкой. Так он делал много раз, но из-за движения Сагранефа нужна мысль сразу пришла в голову.

— Стихии?

— Развивай мысль.

— Поделить стили на стихии. Так, как различаются природные явления, и будут различаться мои боевые стили.

— Догадался.

Мудрейший выпустил облако дыма. Вновь появились символы пяти стихий.

— Уже говорил тебе об этом. Стихии уходят в боевые искусства, а боевые искусства возвращаются в стихии. Первый этап — обуздать природу, научиться магии. Сможешь применять стихии — объединишь их с боевыми искусствами. Это второй этап. А за ним идет третий, где стихии уходят из боевых искусств, но остается форма. На Востоке идущие подражают разных зверям. Ты будешь подражать стихиям.

— Понятно, Мудрейший, — поклонился Ливий.

План Сагранефа можно было назвать простым и сложным одновременно. Научиться магии — здесь все было понятно. Объединить стихии с боевыми искусствами тоже не звучало чем-то невероятным. Ливий видел Ладонь Ветра — технику, которая использует силу Эйфьо. А вот третий этап…Тут уже Волк пасовал, даже не представляя, чего ему надо достичь.

Покурив немного, Сагранеф вернул трубку на пояс. Мудрейшему потребовались обе руки.

— Для начала ты должен научиться владеть стихиями. Знаешь только Эйфьо?

— Да? — нерешительно ответил Ливий.

— Тогда пора постигать другие стихии, — сказал Мудрейший и приложил большой палец ко лбу Ливия.

В мозг будто вколотили раскаленный гвоздь. И вместе с болью в разум Ливия вошли новые знания.

Это были рунические заклинания. Ливий знал только Бохэм и Эйфьо, но за мгновение Мудрейший насильно добавил в память своего ученика заклинания четырех остальных стихий. Даже тренированный разум Волка не мог переварить заклинания сразу. Знания моментально усвоились, но голова болела. Слишком резко и неестественно всё произошло.

— Можешь приступать. Как освоишь заклинания на должном уровне — начнется вторая часть обучения.

— Ух, — сказал Ливий, держась за голову. — Я бы и так все запомнил, зачем настолько радикально?

— Мне лень разжевывать тебе свои знания. Будь благодарен, — ответил Мудрейший.

— Спасибо…

Сагранеф впихнул в голову Ливия не только заклинания. Их Волк смог бы выучить за десять минут и без помощи Мудрейшего. Но в дополнение к заклинаниям Сагранеф дал еще и целый пласт знаний о каждой стихии. Ливию будто передали целую библиотеку. И сделали это за секунду — нет, даже за мгновение.

Оставалось только прислушаться к новым знаниям.

Мудрейший ничего не рассказал про Эйфьо — со стихией воздуха у Ливия и так все было хорошо. В Централе руна Эйфьо нельзя было назвать популярной. Из стихийных рун Грирро и Хон обходили ее в частоте употребления: как-никак, в Централе ценили грубую мощь. Молнии и огонь — это тебе не ветер. Но если Грирро и Хон боролись за право называться самой популярной стихийной руной, то Эйфьо однозначно шла следом. Может, руна воздуха и не была такой смертоносной, зато с ее помощью идущий мог летать.

Увидеть в Централе Грирро и Хон довольно просто. Эйфьо — уже пореже. Зато остальные стихийные руны почти невозможно встретить. Гау, руна земли, и Фрито, руна воды, маги часто обходили стороной. В бою из этих двух самой полезной считалась руна Гау, которую идущие использовали в основном для защиты. А вот руна Фрито среди обычных идущих попадалась редко. Если где она и пользовалась хоть какой-то популярностью, то у алхимиков. Но они ценили и другие руны, особенно Хон.

Поэтому знания о стихиях, переданные Мудрейшим, будто заполняли прорехи полотна, которое Ливий ткал всю жизнь. Где-то прорех почти не было, как в случае с руной Грирро. А где-то дыр оказывалось больше, чем целой ткани, как это было с руной Фрито.