История американской культуры - Татьяна Кузнецова

Свои требования заокеанские мятежники изложили в 28 пунктах воззвания к английскому правительству. Собственно говоря, все претензии были широко известны в Англии. Да и, как отмечал Жак Барзун, речь в Декларации независимости шла о протесте против злоупотреблений власти, а не о пересмотре ее как таковой. То же самое можно сказать о бесчисленных памфлетах, пламенных речах, коллективных письмах, отчаянных резолюциях, постановлениях легислатур (местных форм парламентской власти).

Патрик Генри выступает перед Ассамблеей Вирджинии.

Забегая вперед, подчеркнем: пуповина, связывавшая Америку с Англией, не порвалась после обретения независимости. Наоборот: в основу американской внешней политики изначально, с момента провозглашения независимости Соединенных Штатов 4 июля 1776 года, были положены такие «англосаксонские» по своему первоначальному происхождению принципы, как соблюдение прав человека, демократизация, либеральные экономические реформы. Это – результат осмысления «отцами-основателями» философских постулатов века Просвещения. Философы и теоретики, как, например, англичанин Джон Локк, высказывали максимы, которые были развиты и конкретизированы американскими пропагандистами и последователями просветительской идеологии – Томасом Джефферсоном, Джеймсом Мэдисоном и их единомышленниками.

Таким образом, политическая культура Америки XVIII века оказалась выше, чем в странах Старого Света. Можно упрекнуть Америку в сравнительно малом количестве – или даже отсутствии – оригинальных писателей и поэтов. Двумя ранними авторами, чьи творения снискали определенную популярность, являлись уже упомянутая Анна Бредстрит и Эдвард Тэйлор. Однако уже после революции появляется первая по-настоящему талантливая американская пьеса – сентиментальная комедия Ройолла Тайлера «Контраст». Отметим также, что до 1760-х годов в колониях не существовало ни одного профессионального театра. Не было ни актеров, ни певцов, ни танцоров, ни настоящих сценических площадок. Причиной неприятия театра было убеждение церковных властей, что зрелища поколеблют нравы общества. Но какие-то формы зрелищ все же, видимо, существовали: в противном случае зачем бы, скажем, властям Бостона запрещать в 1750 году все театральные действа?

Революционеры во многом оставались под властью церковных ограничений. Конгресс Конфедерации в специальной резолюции запретил такие «экстравагантные» зрелища, как азартные игры, конские бега, петушиные бои и все пьесы и шоу. Вспомним, что еще недавно все эти формы развлечений были в целом ряде колоний вполне легальными. Но как бы в противовес запретам процветало самодеятельное искусство – всевозможные постановочные коллективы, народные, концертные, церковные хоры и т. п. Скажем, «Моравские братья» в Пенсильвании с энтузиазмом играли Баха еще при жизни композитора – каждый год в Бетлехеме проводился фестиваль его музыки, и это было массовое мероприятие.

Война за независимость добавила своеобразия формам массовой культуры. Так, в репертуаре военных оркестров непременно имелись марши. Главнокомандующий Джордж Вашингтон приказал своим офицерам обеспечить войскам достойную музыку. По неизбежной иронии судьбы тон задавали пленные англичане, знакомые с композиторским творчеством Гайдна, Генделя, Баха, Пурселя, Арна. Разные народы привносили в музыкальную культуру черты национального своеобразия: французы и итальянцы тяготели к опере, немцы (прежде всего гессенские военнопленные) передавали мелодический дух Германии, англичане демонстрировали развитие уже знакомых американцам жанров.

Гордость американской культуры

Гордостью – и, возможно, высшим достижением североамериканских штатов – стало возникновение целой плеяды образованных людей, чьи достоинства проявились в ходе революции и в последующие десятилетия. Эти идейные борцы, вне всякого сомнения, «созрели» после волны революционной литературы, классиком которой стал Томас Джефферсон. Он обращался к английской истории, отмечая, что народ, в свое время переселившийся из континентальной Европы на Британские острова, когда-то оторвался от германских племен, однако те не претендовали на высшую власть над «колонизаторами» островов. Те же завоеватели, которые в XI веке узурпировали права тогдашних «новых британцев», в конце концов были изгнаны.

Приведенный исторический пример, изложенный в соответствии с представлениями Джефферсона об описанных событиях, звучал весьма убедительно для американцев и недвусмысленно указывал на их собственную цель – добиться столь же независимого положения в Новом Свете. В трактате об этом говорилось прямо. Еще раз зафиксируем внимание: Джефферсон считал, что раз Америка была завоевана и в ней основаны поселения, укрепленные и защищенные собственными силами поселенцев, а не британского общества, то эти поселенцы, сумевшие постоять за себя, имеют и неотъемлемое право на определение формы собственного государственного устройства.

Джефферсон перечислял случаи, когда метрополия навязывала американским колонистам свою волю, ставя последних в полную зависимость от своекорыстной политики Англии. Он писал, что отдельные ситуации могли бы быть восприняты как нечто преходящее, но целая серия репрессивных действий, с определенного момента проводимых британскими властями, слишком очевидно демонстрировала наличие сознательного, систематического плана обращения колонистов в рабов короны.

Движущей силой общественного прогресса Джефферсон считал главным образом систему общественного образования. В распространении знании он видел залог достижения счастья отдельной личности и необходимое условие благосостояния государства. В отличие от многих либеральных мечтателей своего века, Джефферсон и в этой области требовал систематических мер и целенаправленных действий. По его мнению, инициативу должно было взять на себя правительство, теперь уже не английское, а американское, и в связи с этим он в 1778 году вынес на рассмотрение вирджинской Ассамблеи свой «Билль о большем распространении знаний».

Во введении к законопроекту определялась основная задача: просветить в максимально большой степени умы широких народных масс. Определяя причину необходимости демократизации системы просвещения, Джефферсон подчеркивал, что и она в угоду английским интересам была в значительной мере трансформирована с тем, чтобы служить тирании. Заявляя, что меры по расширению и углублению образования явились бы самым эффективным политическим средством против угрозы тирании, он развивал этот тезис.

Итак, просвещение, с точки зрения Джефферсона, – единственное средство предупреждения тирании, тогдашнего варианта тоталитаризма. Имелось в виду просвещение народа в целом. Джефферсон активно оперирует понятием «счастье». «Счастливейшим» народом для него является тот, который обладает внятной, устойчивой, справедливой системой законов и имеет умное и честное правительство. Но чтобы обеспечить оба фактора, нужно определенным образом готовить интеллектуальную элиту общества. С целью сделать обучение независимым от исходных условий – средств, происхождения или других случайных обстоятельств, которые могут помешать одаренному человеку реализовать себя на благо общества, – целесообразно ввести бесплатное либеральное образование для способных детей, чьи родители не в состоянии оплачивать дорогие школы. А раз большинство граждан не имеют возможности получить образование и обеспечить его своим детям, необходимо, чтобы это было сделано за счет государства, чтобы счастье, как писал Джефферсон, распространилось на всех без исключения граждан.

Томас Джефферсон

Еще одно сочинение Джефферсона – «Заметки о Вирджинии» – обязано своим появлением необходимости рассказать миру о том, что представляют собой бывшие английские колонии. Секретарь французского посольства в Филадельфии Франсуа де Марбуа попросил Джефферсона «представить» Европе Вирджинию – крупнейший американский штат, Джефферсон не пожелал ограничиться поверхностным описанием. Он сделал все, чтобы показать европейцам богатства и многообразие природы своего родного края, нравы и обычаи его населения, выразить свои мысли о судьбах Вирджинии и всей Северной Америки. Обширные познания автора, талант писателя и возвышенные идеи философа-гуманиста вызвали к его «Заметкам» непреходящий интерес многих поколений.

Европа, считал Джефферсон, таит для молодого американца определенные опасности. Основа общественных зол и моральной деградации – неправильное воспитание. Он предостерегает друзей от желания дать детям европейское образование: там им будут привиты любовь к наружному блеску, преклонение перед аристократией и монархией.