Литературная Газета 6276 ( № 21 2010) - Литературка Литературная Газета

Роман якобы написан «мёртвым языком» (герои не говорят «зацени, йоу», как положено атмосферным молодым людям, а говорят «взрослость – всего лишь повышенная степень социализации, как в мире попранной традиции, так и в прекрасной империи духа, где правят служение и долг, а не желание расслабиться и наслаждаться процессом скольжения к смерти»), но отменяет ли это задачу коммуникации? Не уверен. У того же Достоевского всё же как – всё же по-человечьи: приехали, женились, убили… А тут – сплошное «кья-кья» и «цить-цить-цить».

Спасибо, хоть закончилось хорошо – мальчики и девочки превратились в белочек, вечность оказалась не так страшна, как все думали.

Шансы на победу тем не менее высоки: всё-таки этим романом Павел Васильевич Крусанов показал Пелевину, кто Пелевин, а кто тварь дрожащая, а Пелевин, например, лауреатом был… На полку – не знаю, не уверен, надо ещё пожить.

Василий Авченко. Правый руль

Краткое содержание: Дальний Восток и Восточная Сибирь в поисках национальной идеи.

Ну не так сразу на самом деле.

Просто там машины всё больше японские, праворульные, не как у людей. Что для думающего человека не может не составлять проблему. Представьте, что до определённой долготы население разбивает яйцо с тупого конца, а после – с острого. Чем это чревато, понимаете сами.

Или, скажем, половина левши, а половина правши.

Из-за меньшего расколы случались.

Запретить «ахтунги» нельзя: это всё равно что обязать половину страны ходить пешком, а не запретить – «транспортная теорема» получится. (Не помню точно, что это такое, но вроде бы от неё много вертикалей власти порушилось.) Всюду клин.

Очень хорошо (с точки зрения слога и занимательности) написанная книга очерков и эссе об автомобилях и автовладельцах. Некоторые её недостатки трудно поставить в упрёк автору. Ну вот например: нет картинок. Описывается та или иная модель, её волнующие обводы, а посмотреть? Складывается впечатление, что издатели презентуют книгу как факт чистой эстетики. А она могла бы проходить по разделу «это интересно», то есть иметь более завидную судьбу. Как книги про футбол, например. Брать своё – там, где лежит своё. И в гробу видать премии.

Интересно, что в финал «Национального бестселлера» регулярно попадают такие книги: в прошлом году была про петербургские памятники, теперь вот – про японские машины. Что бы это значило, интересно знать.

Я не очень сильно люблю машины, поэтому шансы «Правого руля» на победу кажутся мне стремящимися к нулю. Но если предположить, что кроме меня в мире есть и другие люди, то кому-нибудь на полку наверняка сгодится.

Эдуард Кочергин. Крещённые крестами

Краткое содержание: послевоенным летом 1945 года семилетний ребёнок бежит из детприёмника НКВД под Омском и в течение шести лет, ещё половину жизни, добирается домой в Ленинград. Ловят, снова бежит. Паханы, начальники, поезда, вокзалы, воры-компрачикосы, инвалиды-«обрубки».

– Дорогие народные спасители, товарищи военные солдаты и дядечки офицеры, разрешите вам спеть о великом Сталине и показать его профиль!

– Образ великого Сталина могут создавать только заслуженные товарищи-художники…

Очень сильная по-человечески книга. Думаю, она и станет победительницей. Во всяком случае, мне трудно представить себя на месте члена жюри голосующим за что-то другое. Тут не книга вообще – тут жизнь. Читая, забываешь о том, что читаешь книгу. Будь она ещё каким-нибудь там «соединением жизненного опыта с авторским вымыслом», можно было бы предъявить претензии по части вымысла. Зачем, дескать, не то, а это изобразил. Но тут уж что запомнилось, то и изобразилось.

А литература – ну что литература. «Подлиповцы» Решетникова, «Странники» Шишкова, «Ташкент – город хлебный» Неверова – дальше, дальше. Теперь вот ещё «Крещённые крестами», спасибо бывшему послевоенному беспризорнику Эдуарду Кочергину.

Про полку, думаю, всё понятно. Одно только – стоит дорого. Кабы её теперь ещё исхитриться в мягкой обложке издать, чтобы на всех хватило.

* * *

Ну и ещё раз что касается «Ёлтышевых» Романа Сенчина. Я бы, конечно, очень хотел жить в стране, где этот роман если бы не стал, то хотя бы оказался назван «национальным бестселлером». Но я отдаю себе отчёт в том, что я в ней не живу.

Вот и остаются «кресты», то есть гробы отеческие.

Единственный выход.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии:

Мозаика книжника

Литература

Мозаика книжника

РВАНОЕ ВРЕМЯ

ЦИФРА VS БУМАГА

Весной мои знакомые предоставили мне возможность пополнить мою библиотеку. Они дали мне переписать на компьютер четыре DVD, на которых, если верить предуведомлению к ним, хранились тексты 82 с половиной тысяч книг. То есть в разы больше, чем я собрал за полвека осознанного и осмысленного подбора библиотеки, которая занимает в моей небольшой квартире места больше, чем мне самому остаётся для нормального проживания.

Цифра впечатляла. Но автор предуведомления несколько передёрнул. На дисках было записано около двадцати тысяч электронных папок – конечно, тоже поражающая воображение цифра. Вы только представьте, двадцать тысяч томов – и всё в кармане пиджака! Но не будем изумляться заранее, а продолжим нашу статистику. В каждой папке авторы – в алфавитном порядке, представленные текстовыми файлами от одного до нескольких десятков… Часто эти файлы содержат только один рассказ или, допустим, отдельное эссе. То есть ещё не книгу, а только её часть. В итоге набирается именно 82 с половиной тысячи не книг, а названий, что тоже поражает воображение…

Разброс огромен. Есть практически всё. Хотите Льва Толстого? Пожалуйста. Двадцать два файла, в которых полностью содержится двадцатидвухтомное собрание сочинений плюс ещё десяток разрозненных книг и статей. Долой Толстого с парохода современности? Нет проблем: вот братья Стругацкие. Причём в папке брата Аркадия почти все художественные произведения братьев, а в папке брата Бориса только сочинения Витицкого, комментарии, писанные Борисом Натановичем, да его интервью. Не хотите советско-российскую фантастику, тогда возьмём классику. Дос-Пассос. Есть? Есть. Только два романа, на зато каких! Хемингуэй? А как же! Даже Адольф, извините, Гитлер со своей борьбой против человечества. Противопоставим ему блистательного Илью Эренбурга. Или Томаса Манна, сочинения которого целиком выложены в его авторской папке. Вы ищете Платонова? Нет проблем! А вот Паустовский. Весь! Катаев Валентин – тоже весь, собрание сочинений в десяти томах плюс не вошедший туда «мовизм». Рядом ещё и Иван Катаев, ныне забытый писатель, репрессированный в 30-х годах прошлого века. Не нравится Иван Катаев, можно что-то изысканнее. Например, весь Марсель Пруст. Или гениальные Габриель Гарсиа Маркес и Хорхе Луис Борхес. Не всё же бродить по Европе! Конечно, есть и практически все сегодняшние популярные российские писатели.

В общем, примерно двадцать тысяч авторов всех времён и народов. Такое впечатление, что составитель этого собрания просто в алфавитном порядке набирал на диски содержание из многочисленных интернет-библиотек. Весьма прилежный труд, который может многим пригодиться. Да и мне в том числе.

Но это только малая толика того, что может быть перенесено на электронные носители. Например, оцифровано всё содержимое Третьяковской галереи. Десятки тысяч страниц журнала «Вопросы литературы» за все годы существования тоже перенесены в компьютерный формат и предлагаются желающим углубиться в недра древнего советского литературоведения. Ждут своей оцифровки три миллиона (!) томов Библиотеки Конгресса США. И ещё многое-многое другое. А компания Google вообще собирается выложить в «цифре» всё, написанное за историю чтения!

Но рано радоваться провайдерам и хозяевам цифровых библиотек. Вряд ли цифра заменит бумагу. По разным причинам. Апологеты и неофиты электронного чтения не должны забывать о недолговечности цифровых носителей. Даже самая устойчивая пластмасса, из которой штампуются си-ди, живёт десять–пятнадцать лет, потом в этом материале начинаются естественные деформации, что, конечно, приводит к утрате информации. Гораздо долговечнее флэшки, способные выдержать до миллиона операций, или жёсткие диски. Но жёсткий диск может, к примеру, пробить током, и – прощайте, миллионы электронных страниц… В этом смысле ещё не придумано ничего долговечнее бумажной книги. У неё тоже есть враги. Она боится огня и воды. В древних хранилищах могут завестись мыши и повредить толстые кожаные переплёты. Насекомые-паразиты способны проесть ходы в бумажном блоке. И так далее.