(Не)равный обмен (СИ) - Фрост Деметра

После, будто лишившись всех сил и костей в своей теле, она опала и широко раскрыла свой рот, судорожно пытаясь вобрать воздуха.

Наклонившись к ее лицу, дракон тоже жадно вздохнул, всем телом чувствуя потрясающе вкусную энергию, ниточками потянувшуюся к нему. Ее было не так уж и много, но каждый глоток был свеж и возбуждающе сладок.

Настолько возбуждающе, что, обхватив свой дергающий от нетерпения член ладонью, влажной от соков кончившей девушка, и всего пару раз дернув по плоти, он сам излился несколькими толчками густым и вязким семенем, которое испачкало и выпростанный низ женской рубашки, и темные брючки, и ткань пледа.

Отпустив его плечи, рука Айнэ безвольно легла около ее лица, а сама девушка снова дернулась и простонала от очередной сладкой судороги. По-прежнему ошеломленная, она словно потерялась в необыкновенных ощущениях и эмоциях и лишь шумно дышала, не чувствуя в себе ни сил, ни возможности очнуться от странного и сладкого морока, полностью окутавшего ее.

Ирравэль, тоже откинувшись, тоже с удовольствием прикрыл глаза, рассеянно поглаживая постепенно обмякающий член, но продолжая чутко прислушиваться к утихающим женским всхлипам и постепенно восстанавливающему дыханию.

Но ограничится ли он этим?

О, нет! Ни в коем случае!

Сейчас они с принцессой переведут дыхание, немного отдохнут, и дракон продолжит их чувственную и страстную игру, к которой, он не сомневался, у Айнэ определенно есть талант.

Домой они вернулись лишь вечером. Принцесса чувствовала себя уставшей и разбитой, но почему-то глупо улыбалась, как ни старалась этого скрыть. Чтобы она не вывалилась из седла, дракон посадил ее перед собой и буквально положил ее тело на свое, крепко обнимал за талию и прижимая к себе. Иногда мужчина прикасался губами к чувственной коже ее шеи или затылка, или игриво прикусывал мочку уха. И от этих прикосновений Айнэ буквально подкидывало вверх, внизу живота жгутом стягивались немного болезненные ощущения, а соски чувственно покалывало.

Определенно, Ирравэль все это подмечал и улавливал и потому то и дело самодовольно хмыкал. А потом беспечным тоном спрашивал:

— Вы себя хорошо чувствуете, принцесса? Вас что-то беспокоит?

За такие шутки девушке очень хотелось его стукнуть. Или ответить что-нибудь едкое. Но почему-то она совершенно не злилась на дракона, потому что то удовольсвтие, которая она пережила на берегу маленького озера, окруженного плакучими ивами и тоненькими молодыми березками, словно превратили ее в нечто желеподобное и совершенно безвольное.

Ее только неприятно колол тот факт, что все те безобразия, что устроил с ней дракон, произошли под открытым небом… практически на голой земле… на воздухе…

Совершенный и абсолютный разврат!

Да, вокруг не было ни души. Здесь не откуда было взяться крестьянам или охотникам. Или даже путешественникам — они забрались очень далеко и от дороги, и от заросших троп.

Но это все равно не оправдывает в ее глазах дракона! Если сам он настолько безнравственное существо, не надо этому же учить и ее!

И все же…

Она все равно не могла на него злиться. Ей даже пришлось признаться, что в ласках и постельных утехах на лоне природы была своеобразная… прелесть. Острая, невероятно смущающая, но и одновременно возбуждающая и придающая особую пикантность, прелесть.

Всю дорогу до драконьего особняка бедную девушку мучали сладкие переживания и ощущения. Она то и дело непроизвольно воспроизводила в своей памяти некоторые детали их отдыха на озере. Нельзя сказать, что они прям-таки отличались разнообразием, но в выдумке им отказать было сложно…

То, как дракон раздевал ее… Какими жадными поцелуями покрывал ее обнажающееся тело… Как крепко прижимал ее к пледу или, поставив на колени, быстро брал сзади и при этом ласкал пальцами чувствительный клитор…

Как накручивал ее волосы на кулак, чтобы она откинула на его плечо свою голову… Как грубо кусал ее в шею… Как восторженно и жестоко мял ее груди, пока она, оседлав его, сам была вынуждена подниматься и опускаться на его вздыбленную плоть…

Айнэ краснела и вспыхивала от каждого такого воспоминания, а Ирравэль, совершенно не упрощая ей задачу, жарко опалял своим дыханием ушко и тихонько спрашивал:

— Ты пахнешь так сладко… И краснеешь… Хочешь еще? Ну скажи, что хочешь!

Да, хотела! Но черта с два она признается в этом так легко!

Больше всего Айнэ страдала от уязвленной гордости — последнего, что осталось у нее, как у члена королевской семьи. И дело было не в том, что она стала любовницей дракона. А в том, что она смирилась с этой участью. Более того — смирилась так быстро и с такой легкостью. Еще и удовольствие получает… И далеко не прочь посмотреть на то, как далеко страсть и похоть может завести ее саму…

Это подтвердилось и тем, с какой невероятной отзывчивостью вспыхнуло ее тело, когда Ирравэль, спуская ее с коня во дворе своего особняка, с неожиданной жадностью привлек ее к своей груди и горячо поцеловал — порочно и глубоко, как совсем недавно у озера. У подобного поцелуя должно быть продолжение — очень страстное и далекое от целомудрия. Но очень сладкое и дарящее неземное удовольствие.

С такими поцелуями можно забыть о своей гордости. И о чести — тоже. Такими поцелуями можно упиваться и наслаждаться, пока тебя не оставят последние силы и в легких не кончится воздух…

Но дракон поставил ее на землю и слегка подтолкнул в спину — навстречу вышедшим к ним Бэя и Шэля.

— Соизволите отужинать? — будто не увидев чего-то странного и необычного, поинтересовался раб, приветственно поклонившись.

— Пожалуй, — рассеянно отозвался дракон, передавая вожжи также возникшему рядом конюху, — Через час, думаю.

— Как пожелаете, — послушно проговорил Шэль.

— Пойдемте госпожа, — вежливо обратилась к девушке Бэя, беря ее под локоток.

— Куда? — недоуменно спросила Айнэ, непроизвольно оглянувшись на Ирравэля, который, судя по всему, неожиданно потерял к ней всяческий интерес, так как оказался занят каким-то невозможно важным разговором с конюхом

— Конечно, в спальню, — мягко улыбнулась служанка. — Вам нужно помыться и переодеться.

— Переодеться… — рассеянно повторила за ней принцесса.

— Да, — кивнула служанка, — К ужину.

Из-за усталости и разбитости, а также из-за чрезмерных переживаний, которые отягощали рассудок, Айнэ не видела необходимости в трапезе, но…

Не ей диктовать условия.

Она должна лишь безропотно выполнять распоряжения дракона.

Ирравэль украдкой проводил удаляющуюся фигуру принцессы взглядом и нехотя повернулся к Шэлю, который с плохо скрываемым любопытством наблюдал за своим господином.

Дракон угрожающе нахмурился, и раб смиренно опустил голову. Но перед этим его глаза сверкнули немного насмешливым блеском, а в голове наверняка проскользнули весьма интересные мысли. Ну, главное, евнух не озвучил их вслух. Пользуясь безусловным доверием своего господина, он мог себе позволить и не такое.

— Может, приготовить купальню? — беспечно поинтересовался он на пути в апартаменты драконы.

— Что ты здесь забыл? — грубо спросил Ирравэль, — Разве ты не должен приглядывать за принцессой?

Раб стушевался и тут же быстро проговорил:

— Бэя отлично справляется с этой задачей. Или вас что-то беспокоит? Госпожа, кажется, потихоньку привыкает к вашему дому…

— А разве могло быть по-другому?!

— Женщины — сложные существа, — философски заметил Шэль, — Госпожа чувствует себя больше пленницей, чем гостьей. И боюсь, до сих пор не смирилась со своим положением…

— А я разве спрашивал твоего мнения на это счет, Шэль? — жестко оборвал излияние раба дракон, — Ты знаешь свои обязанности. Поэтому, будь любезен, выполняй их без лишней болтологии!

— Как прикажете, господин…

— И… купальня. Так и быть, приготовь. Я зайду перед сном. После ужина я еще планирую пару часов поработать в кабинете.

— Как прикажете, господин…

Из-за продолжительного отсутствия (кто бы мог подумать, что их верховая прогулка растянется на целый день!), Ирравэль не смог уделить свое внимание запланированным заранее делам. Но он не очень-то и переживал по этому поводу. В самом деле, что такого особенного он пропустил? Не прочитал свежие отчеты с рудников? Не открыл свежие письма? Не написал ответ Красту? Часть он сделает после ужина. Остальное — подождет до завтра, это не та проблема, над которой стоит ломать голову.