По ту сторону любви - Энн Мэйджер

- Микки описал мне его. Я видел другой вертолет. И человека, вышедшего из него. Потом я видел, как вы катались вместе.

Дина размышляла, видел ли он ее в объятиях Моргана.

- Морган узнал о Стивене, - прошептала она. - И.., не знаю даже, как тебе это сказать...

- Просто скажи.

- Он хочет, чтобы я вернулась в Калифорнию.., на шесть месяцев! - выпалила она. - Он говорит, Стивену нужна мать.

- А ты как считаешь?

- Я... Я хочу быть со Стивеном, но я не хочу быть нечестной с тобой. Я не хочу быть с Морганом. Не хочу!

- Да, дорогая, ты в такой ситуации, когда не можешь делать что хочешь, малышка. Компромиссы всегда тяжелы.

- Что же мне делать, Эдуард?

- Только тебе решать.

- Но мы ведь собирались пожениться! Они оба заметили, что она употребила прошедшее время, и вдруг у них обоих защемило сердце.

На мгновение она почувствовала острый прилив нежности к нему. Он любил ее так преданно. Она знала, что причиняет ему больше боли, чем он показывает. Она начала что-то ему говорить и вдруг поняла: любое проявление сочувствия с ее стороны только усугубляет его боль. Хотя больше ничего не говорилось об этом, за ужином часто возникала тишина, и Эдуард пил гораздо больше обычного. Он сильно страдал, но из гордости не хотел навязывать ей свою боль.

Позже, перед дверью спальни, она сняла со своего пальца кольцо и отдала ему.

- Когда-нибудь другая девушка...

- Я не хочу другую девушку, но я на самом деле никогда не был с тобой, правда? - сказал он поспешно. - Ты была мечтой.., которая так и не сбылась.

Вдруг Эдуард крепко обвил руки вокруг нее и поцеловал ее жадно, отчаянно, но огонь его поцелуя не обжег ее так, как поцелуй Моргана. Тем не менее его объятия были для нее и сладки, и печальны. Он был ее другом. Гораздо, гораздо больше, чем другом. Она знала, что это был последний поцелуй. Никогда она не посмеет обратиться к нему за поддержкой, если ее постигнет неудача. Теперь для нее будет потерян даже комфорт его дружбы.

- Я буду скучать по тебе, - сказала она нежно.

Он ничего не ответил, но она чувствовала сильное напряжение в обвивших ее руках. Он долго держал ее, зарыв лицо в ее волосы. Затем, ни слова не говоря, отпустил ее.

Закрывая дверь, она плакала.

Глава 7

Сан-Франциско был окутан туманом, когда Дина вышла из самолета, принадлежащего семье де Ландо, на мокрую посадочную полосу. Полет был трудный, из-за плохой видимости пилот вынужден был сделать несколько кругов, прежде чем сумел приземлиться. Дина все больше и больше раздражалась.

Теперь она чувствовала себя совсем одинокой и неуверенной среди самолетов и снующих мимо людей. Одетая в тонкое темно-серое шерстяное платье, она начала дрожать от холода и нервного напряжения. Ей пришлось немного задержаться около самолета, чтобы укутаться в свою рысью шубу, перекинутую через руку. Она никому не сообщала в Кирстен-Вайн-ярдз, что прилетает сегодня. Она была даже рада этому, потому что ей не хотелось видеть толпу в аэропорту. Ей и так предстоит это пережить дома. Как ей удастся войти в роль матери после семилетнего отсутствия? А сейчас ей еще придется искать, на чем добираться до Напа-Вэлли.

Вдруг она увидела высокого темноволосого мужчину, пробирающегося в толпе, и ее сердце бешено забилось. Только один человек мог быть таким высоким и широкоплечим. Порыв радостного возбуждения охватил ее, и, не успев подумать, она заулыбалась и позвала его по имени, энергично махая руками. Она было побежала, но заставила себя остановиться, чтобы он не подумал, что она счастлива видеть его.

Он завертел своей черной головой и увидел ее. Его широкая улыбка заставила ее затрепетать. Пространство между ними наэлектризовалось. Она нерешительно поднесла руку к губам.

Его присутствие было самым большим доказательством того, что она вернулась, и это было восхитительно. Пока Морган торопился навстречу, поток радости угас, так как она напомнила себе, что ненавидит этого человека, заставившего ее вернуться в свой бывший дом. Она расценила первую реакцию не более чем всплеск глупой сентиментальности.

Морган не обратил внимания на напряженность ее бледного лица и мрачное молчание и обнял так крепко, что его большое тело по-хозяйски вобрало ее всю целиком. Она не сопротивлялась, чтобы не привлекать внимания окружающих.

- Добро пожаловать домой, Дина! Ты выгладишь замечательно. - Его голос был таким мелодичным и красивым, что ей приходилось бороться с искушением.

Она чувствовала его горячий взгляд, ощупывающий ее лицо и фигуру в молчаливом восхищении. Она была уверена, что каждый проходящий мимо, глядя на его заботливо наклоненную к ней темную голову, считает их влюбленной парой.

- Откуда ты узнал, что я прилетаю сегодня? - спросила она слабым голосом.

- Мне сказал Эдуард.

Сначала она задумчиво улыбнулась.

- Как предусмотрительно с его стороны.

- Это я ему позвонил, так что похвалу в предусмотрительности заслужил я.

- Ты не заслуживаешь ничего подобного, - ответила она колко.

- Тоска по твоему благородному обожателю не принесет тебе пользы, любовь моя. - Его голубые глаза потемнели. - Ты связана со мной.

Он крепче взял ее за плечи и притянул к себе.

- Я это отлично знаю, - сказала она мрачно.

- Хорошо. - Он приблизился к ее дрожащим губам. На его чувственный поцелуй она ответила податливо. Его пальцы пробежали по ее волосам, и он сказал:

- Длинные, как твоя память о том, кому ты принадлежишь.

- Я не принадлежу тебе!

- Шесть месяцев принадлежишь.

- Я вернулась из-за Стивена.

- Ты уверена, что только из-за Стивена? Его голубые глаза неотрывно смотрели на ее утонченное лицо.

- Конечно, я уверена, - начала она неопределенно. - Я ненавижу тебя, Морган. Я...

- Если бы я мог тебя ненавидеть, - пробормотал он мягко, - все было бы намного проще. Вместо этого у меня другие.., гораздо более интересные чувства. А целуешься ты божественно, хотя и полна ненависти.

Она готова была протестовать, но он поцеловал ее еще более страстно. Инстинкт подсказывал ей, что надо бежать, но она не могла. Ее так же неудержимо тянуло к нему, как его к ней. Он держал ее в плену своих загорелых рук. Она почти сдалась на милость обольстительной чувственности его губ.

- Неужели ты хоть чуть-чуть не рада своему возвращению домой? - прошептал он отрывисто.

Она слышала тяжелое биение его сердца и, почувствовав отзвуки глубокого подавленного страдания, которое он пытался скрыть, испугалась. Какое ему дело? Неужели он притворялся только из-за гордости?

Она нерешительно пробормотала:

- Может быть, я рада.., совсем немножко. Он поцеловал ее молча, медленно, сладко. Его твердые руки прижимали ее к себе, как будто она была драгоценностью, и на этот раз она даже не пыталась изображать борьбу.

Потом они вместе вытащили ее багаж из самолета. Он повел ее к своему пикапу, и они поехали молча, не зная, о чем говорить. На мосту Голден-Гейт, где полоса тумана с Тихого океана накатила как плотное облако, Морган заговорил:

- Вот ты почти дома. Я терял терпение от твоих отсрочек. Интересно угадать, какой предлог ты выдумаешь еще! Ты осознаешь, что уже Рождество?

- Это не просто отсрочки, - горячо возразила она. - Я не могла бросить Эдуарда, не закончив начатую рекламную кампанию. И еще надо было съездить в Техас. Там у меня есть проблема на винограднике. Я наняла нового управляющего, а оказалось, он даже не умеет обращаться с садовыми ножницами, не говоря о других вещах.

- Я согласен, что у тебя чертовски уважительные причины, но если бы я не потребовал приехать на прошлой неделе, ты все еще была бы в Техасе.

Дина покусывала губы. Она была слишком честна, чтобы продолжать спорить. О настоящих причинах отсрочек она не говорила. Ей было страшно приехать домой и снова до боли в сердце привязаться к Кирстен-Вайн-ярдз. Она боялась, что не сумеет стать настоящей матерью сыну, которого почти не знала. Но больше всего ее пугал Морган, особенно те чувства, которые он до сих пор возбуждал в ней.

Уже смеркалось, когда они подъехали к Напа-Вэлли. Было холодно. Дина рассматривала виноградник деда с непраздным интересом. Повсюду чувствовалась рука Моргана, его забота и внимание. Винодельня была расширена и модернизирована. Виноградные владения стали в три раза больше, чем когда Морган впервые появился здесь. Стоянка была заполнена машинами с туристами даже в этот зимний день. К белому дому, только что заново покрашенному, пристроили флигель. Казалось, только сама долина не изменилась.

Сквозь слезы Дина рассматривала каждый сантиметр своего бывшего дома, и чувство ностальгии переполнило ее. Как дороги ей были эти холмы и леса, эти виноградники. Где бы она ни находилась, ее всегда преследовала память об этом месте, о доме, из которого ей никогда не хотелось уезжать. Она бывала и в более прекрасных местах, но только к этому драгоценному клочку земли она прикипела всей душой.