Проклятие Оркнейского Левиафана - Роман Афанасьев

– Как вам будет угодно, мэм, – твердо отозвался констебль. – А пока прошу вас покинуть место… В смысле, кабинет. Прошу вас покинуть это помещение. И вашего спутника.

Суровый взгляд опомнившегося констебля уперся в Томаса, но тот успел уже отойти от стола, и стоял посреди кабинета с совершенно нейтральным видом. Заметив взгляд полисмена, он сухо представился.

– Томас Маккензи, аспирант Лонгбурского Колледжа Механики, знакомый профессора Макгрегора. Сопровождаю его племянницу.

– И вас тоже, мистер Маккензи, попрошу покинуть кабинет, – непреклонно отозвался констебль. – Прошу вас. Скоро прибудет инспектор, он даст все необходимые пояснения.

– Хорошо, – твердо произнесла Эмма и подняла повыше папку. – Это то самое завещание, что я искала. И я его из рук не выпущу до приезда вашего инспектора.

– Да мэм, – согласился полисмен. – Но, пожалуйста, не выносите его из дома до тех пор, пока на него не взглянет инспектор.

Томас, воспользовавшийся паузой, подошел к Эмме, встал с ней рядом и заметил, как узкие губы девушки скривились в презрительной гримасе.

– Пусть так, – сухо сказала она. – Пойдемте, сэр Томас на кухню. Думаю, что ланч уже готов. Надеюсь, инспектор не заставит себя ждать.

Быстро развернувшись, Эмма протиснулась мимо констебля и с гордым видом, расправив плечи, зашагала по коридору к лестнице, ведущей в холл. Томас проводил ее взглядом, потом оглянулся на полисмена, коротко кивнул.

– Констебль.

– Сэр.

Полисмен посторонился, давая гостю выйти из кабинета. Маккензи пошел к лестнице следом за Эммой и всю дорогу чувствовал, как взгляд констебля прожигает ему спину. А еще ему казалось, что платок с осколками стекла в его кармане прыгает, так и норовит выбраться наружу, выпрыгнуть прямо под ноги констеблю, вопия о чудовищном нарушении.

Все обошлось. Следуя за мисс Макгрегор, Томас спокойно спустился по лестнице, и вошел следом за ней в кухню, наполненную жарким паром и ароматами запеченного мяса. Мисс Роше хлопотала около раскаленной плиты и, казалось, совсем не обращала внимания на гостей, ворвавшихся на ее кухню.

– Я так взбешена, – бросила Эмма, едва дверь кухни прикрылась за Томасом. – Так взбешена! Они ничего не знают и не хотят знать! Для них это просто еще один мертвый старик!

– Тише, – Томас оглянулся на закрытую дверь и, придвинувшись ближе, взял Эмму за руку. – Тише. Я должен вам кое-что сказать.

– Что? – так же шепотом ответила Эмма, с тревогой вглядываясь в побледневшее лицо Томаса. – Вы что-то нашли?

– Да, – признался ученый, запуская руку в карман и доставая платок. – Вот. Это я нашел под столом. Видимо этим стеклом и порезался профессор. А это, вероятно, яд, попавший в его кровь.

– Боже мой! – воскликнула Эмма. – Так они были правы? Насчет яда?

– Не знаю, – признался Томас. – Чтобы узнать, что на стекле, нужен анализ. Но я совершенно не представляю, как это вернуть полиции! Вероятно, они пропустили этот кусочек при осмотре. Я совершил чудовищную глупость…

– Не надо им ничего говорить, Том, – прошептала Эмма. – Мы сами сделаем анализ и узнаем, что это такое. Мне кажется…

Девушка обернулась, бросила взгляд на миссис Роше, что не отвлекалась от своей плиты, и тихо продолжила:

– Мне кажется, что здесь дело нечисто. Полиция слишком торопится. Нам надо узнать, что там, на стекле и поговорить с поверенным дяди Себастьяна. Я тоже кое-что нашла. Некоторые документы. Кажется, они не должны были быть у дяди.

– В каком смысле? – удивился Томас. – Не должны?

– Это не его документы, это расчеты и счета других ученых, – жарко зашептала Эмма, открывая папку, что все еще сжимала в руках. – Вот, возьмите. Посмотрим потом, когда рядом не будет полиции.

Изумленному Маккензи ничего не оставалось, как принять пачку пожелтевших листов, сложить их пополам, и сунуть в карман пиджака, туда, где уже таились обрывки дневника профессора.

– Идите домой, Том, – прошептала Эмма, не сводя с Маккензи выразительного взгляда. – Встретимся вечером, у вас. Я пока разберусь с полицией, а вы почитайте бумаги.

– Но этот констебль, завещание… – пробормотал Томас, пытаясь найти причину остаться рядом с юной леди.

– Завещание и правда у меня, я его сразу нашла, – призналась Эмма. – А констебль не помешает. Он же здесь не для того чтобы арестовывать нас? Скажу, что послала вас в нотариальную контору сообщить о том найдено завещание. А оно у меня на руках, как и просил констебль. В конце концов, мы приличные люди, не будет же он обращаться с нами как с жуликами.

– От этих столичных болванов всего можно ожидать, – мрачно отозвался Томас, припоминая прошлую ночь. – Но вы правы. Мне надо идти. Простите, мисс Макгрегор.

– Эмма, просто Эмма, – отозвалась девушка, ободряюще пожимая запястье молодого ученого. – Идите, Том.

Маккензи коротко кивнул, борясь с желанием запечатлеть на хрупких пальцах Эммы поцелуй и, после короткой борьбы, резко отвернулся и распахнул дверь кухни.

Выглянув в холл, и не обнаружив там посторонних, молодой ученый быстро подошел к выходу, стянул с вешалки плащ, накинул его на плечи, водрузил на голову свою новую кеппи и быстро вышел.

По тропинке до ворот он почти бежал, чувствуя, как странные документы жгут ему грудь сквозь карман пиджака. И лишь выскочив за решетчатую калитку, взял себя в руки, медленно выдохнул, и побрел в сторону моста.

День был в разгаре, и на улице оказалось много прохожих. Томасу не составила труда быстро затеряться среди зеленщиков, посыльных и обычных горожан, спешащих, как и он к мосту. Быстрым и твердым шагом Маккензи перешел улицу, миновал соседний дом, и только тогда позволил себе обернуться.

Ничего тревожного он не заметил – констебль за ним не гнался, никто не свистел в свисток. Мимо решетки дома Макгрегоров мирно шли прохожие, обходя лужи, оставшиеся на мостовой после ночного дождя. В воздухе висел серый смог, солнце пряталось за тучами. В целом все было спокойно. Вот только на углу дома стоял зевака, не сводящий взгляд с калитки Макгрегоров. В принципе, Томас и не обратил бы на него внимания – события в доме профессора наверняка привлекали бездельников, желавших поглазеть на дом, где случилась трагедия. Вот только странная фигура, закутанная в черный плащ, показалась Томасу знакомой. Он задержался, отступил к стене, пропуская зеленщика с тележкой… И в этот момент зевака обернулся.

Томаса как током ударило. Он узнал острые скулы и бакенбарды своего таинственного спасителя. Это он следил за домом Макгрегоров! Или, возможно, за самим Томасом Маккензи?

Процедив проклятие, молодой ученый вжался в стену, не отводя взгляда от подозрительного наблюдателя. Он не мог видеть Томаса, а вот ученому была превосходно видна фигура спасителя. Было ли это случайностью – то, вчерашнее происшествие? Или нет? Быть может, все намного серьезнее, чем кажется на первый взгляд? Полиция, ночное нападение, дом Макгрегоров – как все это связано?

Сжав зубы, Томас сунул руку в карман плаща и до боли сжал свое новое изобретение. Теперь он был готов к любым неприятностям. Хватит играть роль невинной жертвы. Пора выяснить, что здесь происходит и как все это связано с профессором Макгрегором.

Откинувшись к стене, Томас постарался принять невозмутимый вид, и даже демонстративно взглянул на часы, вынутые из жилетного кармана. Он попытался сделать вид, что отчаянно скучает, поджидая своего воображаемого знакомого. А сам, тем временем, решил, что не сведет глаз с подозрительного типа, решившего проследить за домом профессора Макгрегора.

– 9 —

Постояв у стены пару минут, Томас сообразил, что его персона привлекает ненужное внимание. Такому пониманию немало способствовали несколько любопытных взглядов, брошенных на ученого бегущими по своим делам вестовыми мальчишками, вечно глазеющими на все, что могло их хоть как-то отвлечь от дневной рутины.

Смутившись, Томас развернулся и медленно прошел прочь от дома Макгрегоров, очень надеясь, что его спаситель останется на месте. Молодой ученый заметил, что у соседнего дома, что был ближе к мосту, первый этаж был отведен по лавки и именно туда он и направился. Ему несказанно повезло – вход в ближайшую лавку был сделан прямо с улицы, что позволило хозяину вместо внешней стены сделать большую стеклянную витрину с полосатым матерчатым козырьком, потемневшим от угольной пыли и смога.

Остановившись у витрины, скрывавшей за собой деревянные стеллажи, Томас бросил косой взгляд назад, убедился, что его спаситель на месте, и сделал вид, что внимательно изучает витрину. Стекло, что скрывало ее, не было однородным – за большие стекла взимался и большой налог, потому владелец лавки счел уместным сделать решетчатую раму с десятком мелких стекол. Посмотреть там было на что – в лавке, как оказалось, продавались товары из южных колоний. На деревянных полочках содержались плотно запечатанные склянки с бангалорской курительной смесью, цветные жестяные коробочки с различными видами чая, встречались и причудливо раскрашенные сундучки с лекарственными травами, помогавшими, если судить по биркам, от всех недомоганий разом.