Искатель. 1962. Выпуск №6 - Анатолий Днепров

— Кто бы здесь ни жил, а ваятели здесь жили гениальные, — бормотал ошеломленный Савицкий — художник нашей экспедиции.

Рядом с Крылганом в песках нашли мы и глиняный осдуарий с изображением — почти в естественный рост — сидящего мужчины в узком перепоясанном кафтане.

Миндалевидный разрез глаз, широкий лоб, резко очерченные губы, тяжеловатый подбородок, крупный прямой нос. Маленькие щегольские усики и традиционно подбритая борода. Вот он какой, один из обитателей дворца! По художественным достоинствам скульптура не уступает лучшим образцам Древнего Востока — иранским, вавилонским, египетским.

Древние хорезмийцы были не только замечательными ваятелями и архитекторами, но и музыкантами. На Крылгане мы откопали терракотовые статуэтки музыкантов в нарядных халатах, с инструментами, напоминающими современную лютню.

Археологи увлечены идеей — по форме и по пропорциям древних музыкальных инструментов восстановить примерный характер их звучания. Этим занимается сотрудник Рюрик Садоков, наш аккордеонист и композитор — автор экспедиционных песен.

Очень много нашли мы на Кой-Крылгане изображений животных. Собаки, верблюды, бараны, быки в Хорезме, где процветало скотоводство, считались священными.

Терракотовый ежик оказался типично среднеазиатским — на длинных лапках, остроморденький. Родной прапрадедушка тех самых воришек, которые таскали у нас бумагу.

Но откуда попало на Кой-Крылган изображение обезьянки с детенышем? Обезьяны не водятся и никогда не водились в Хорезме. По глине и по выработке фигурка отличается от хорезмийских. После долгих поисков выяснилось, что подобные изображения в ту пору создавались в… Индии.

Еще загадка: на ручках некоторых кувшинов помещались налепы в виде львиной головы. Прикусив кончик кувшина и обхватив его лапами, лев «охранял» содержимое сосуда. Львов тоже никогда не было в Хорезме.

Снова начались розыски. Родные сестры царя зверей, оберегавшего сосуды в кладовых Кой-Крылгана, нашлись в Египте. Хорезмийские налепы- оказались очень похожими на скульптурные изображения богини Сехмет (с телом женщины и с львиной головой).

В документах судебного архива древней Элефантины Сергей Павлович Толстов отыскал упоминание о хорезмийце Драгомане, солдате городского гарнизона. Очевидно, в Египте бывали и другие хорезмийцы. Кулът дочери солнца Сехмет был близок хорезмийским праздникам плодородия в честь Мины и Анахиты. Может, кто-то из служилых людей, возвращаясь на родину, привез культовый кувшин богини Сехмет, послуживший образцом для подобных же хорезмийских.

Но хорезмийские ремесленники никогда не видели львов. Знали только по сказкам. Потому-то львиноголовые сосуды вырабатывались недолго. Под руками местных гончаров лев постепенно превращается в диковинное чудовище. Однако обычай украшать посуду головками животных, самых привычных и необходимых в хозяйстве хорезмийцев (бык, баран), удержался, надолго.

Терракотовые «иностранцы»: обезьянка, львы — в сочетании с остальными статуэтками Крылгана очень ценные находки. Они убеждают нас в том, что древний Хорезм — государство, связанное с цивилизациями Индии, Египта и других стран, хотя культура Хорезма, искусство, техника развивались самобытно, самостоятельно.

Звезда в бойнице

«Кой-Крылган-кала» в переводе означает «Крепость пропавших баранов». Название позднее. Так окрестили эти неведомые развалины туркменские племена, кочевавшие в окрестностях. Никаких следов пропавших баранов мы, конечно, не обнаружили. В шутку мы переименовали памятник в «Крепость найденных коней». Изображений коней мы нашли очень много. Оседланные кони, крылатые кони, конские головы. А на одном из больших сосудов — хумов — обнаружили процарапанную надпись, древнейшую из всех известных пока в Средней Азии. Сергей Павлович расшифровал ее и перевел как «Аспарабак» — «Едущий на коне», «Сидящий на коне», «Всадник».

Эти находки убедили археологов, что центральное круглое здание Крылгана — храм-мавзолей, связанный с астральным культом, в котором переплетались и древнейшие верования и современная памятнику религия — зороастризм. Астральный культ обожествлял солнце и небесные светила. Сведения об этом дошли до нас в «священных текстах» Авесты.

В основе зороастризма — дуалистическое представление о мире, как о борьбе двух начал — доброго и злого, воплощенного в двух братьях-близнецах Ормузде к Аримане.

Один из героев Авесты — «Небесный всадник Сиавуш». С. П. Толстов считает, что в глубочайшей древности Сиавуш был «умирающим и воскресающим богом» земледельцев. Хорезмшахская династия, просуществовавшая до X века нашей эры, возводит свою родословную к Сиавушу. На основании анализа письменных источников, нумизматических, археологических Толстов, как и ряд других ученых, предположил, что Хорезм и есть место создания Авесты — родина мифа о Сиавуше. Та страна, куда прибыл (согласно авестийским легендам) первый человек Иима, земли, которые он застроил, заселил и обводнил каналом, — это земли древнейшего Хорезма.

Эта интереснейшая идея — попытка реально, социально-исторически обосновать рождение авестийских мифов — находит подтверждение и в материалах Кой-Крылгана…

Теперь мне хочется вернуться к первому моему знакомству с пустыней — к тому самому окошечку, из которого выползла змея, открыв «шествие весны».

Когда расчистили продолговатое отверстие — нишу, уходящую куда-то вглубь, и назвали ее «окошком центрального здания», мне показалось это чистейшей фантастикой. К чему бы выкладывать узкую наклонную нишу в семиметровой толще стены? Но таких окон обнаружилось пять — открывающихся в разные стороны. Дневной свет в них рассеивался, терялся. Только чуть брезжил во мраке комнат. Бойницами они тоже не могли служить: сквозь них землю не увидишь.

Но однажды случилось…

Сергей Павлович задерживался в маршруте. На него не похоже! Мы ждали целый день; к ночи, не сговариваясь, пошли на крепость дежурить. Во-первых, потому, что нам всем вдруг «просто не хотелось спать», во-вторых, мигающий световой сигнал издали виднее. А для этого надо, чтобы кто-нибудь периодически прикрывал фонарь чертежным планшетом или шапкой. В-третьих, по опыту знаем: возвращаться домой ночью по пустыне куда веселее, если тебя встречают.

Космическая тишина ночной пустыни, тысячелетние стены, излучающие тепло, по-южному сверкающее небо всех околдовали… Где-то над нами в бесконечных пространствах скакал звездный всадник Сиавуш.

…На чиркнутую спичку словно выскочили из мрака останцы стен с провалами бойниц. Прозрачный коврик света лег на ступеньки. Мы спустились по этим ступенькам и уперлись, как в стену, в черноту зала…