Семь ключей от Зазеркалья - Куно Ольга

Кроме того, здесь было безумно много народу. Я, хоть убейте, не могла припомнить таких толп и такого гама, и с трудом удерживалась от желания потерянно схватиться за руку своего сопровождающего. Будто не я, а он был выпускником этого института. Временами то по лестнице, то в направлении какой-нибудь аудитории прокатывались целые людские волны, и я, привыкшая к отшельничеству, чувствовала себя более чем некомфортно. Неужели за последние годы число студентов возросло в несколько раз? Или мне попросту изменяет память и оттого кажется, будто прежде «трава была зеленее»?

Ответ обнаружился, едва секретарь, тридцатилетняя женщина в массивных очках, слегка ее старивших, предложила нам проследовать за ней в кабинет.

– Сегодня день открытых дверей, – с тщательно сдерживаемым и все же проскальзывающим недовольством сообщила она. – Господин ректор чрезвычайно занят. Но для вас он, конечно же, нашел время.

Я сделала вид, будто поправляю прическу, чтобы скрыть усмешку. Готова поставить семь магических ключей против хлебной крошки, время в забитом под завязку расписании искал не ректор, а именно секретарь. Оттого она так и сердита. А может, действительно радеет за измотанное вконец начальство. День отрытых дверей – штука, без сомнения, нервная. Даже меня проняло, а мне всего-то и требовалось, что подняться по лестнице да пройти по коридору. А тут всю ораву абитуриентов, многие из которых, кстати сказать, пришли с родителями, приветить, снабдить листочками с ключевой информацией, распределить по аудиториям, заинтересовать и по возможности убедить в том, что именно этот магический институт – самый лучший. И как только нас согласились принять в такой день? Впрочем, догадываюсь как: принцам в их ненавязчивых пожеланиях не отказывают. Может, стоит предложить Орвину стать моим секретарем, когда все закончится? В этом качестве ему просто-таки не будет равных. Впрочем, вряд ли он оценит такое предложение.

Профессор Исберт Крофт оказался мужчиной за сорок, долговязым, светловолосым и слегка рассеянным, хотя последнее вполне могло быть связано с волнением, буквально посверкивавшим сейчас в его глазах. В придачу он вечно теребил пуговицу расстегнутого камзола и отвлекался от этого процесса лишь для того, чтобы не менее нервно пропустить через пальцы длинноватую челку.

– Я рад приветствовать вас в нашем институте, ваше высочество, и вас, госпожа…

Он запнулся, отчаянно пытаясь вспомнить мое имя, и я, пожалев беднягу, подсказала:

– Йоланда Блэр. Можно просто Йоланда: как-никак я ваша выпускница.

– В самом деле? – оживился Крофт.

– Ну, строго говоря, это было во времена предыдущего ректора. Но да, я закончила обучение в этом институте.

– Очень рад это слышать. А может быть… – Его глаза сверкнули безумным блеском, и я уж было подумала: а не родилась ли в мозгу исследователя гениальная научная идея, которая теперь заставит его начисто забыть о нашем присутствии? Но ректор развеял мои опасения, вопросив: – А не хотели бы вы рассказать нашим абитуриентам о своем опыте? На каком отделении вы обучались, что вам понравилось, что не понравилось (хотя об этом, конечно, лучше бы поменьше), что особенно запомнилось? Вы не волнуйтесь, длинная лекция не нужна. Так, минут на сорок, больше, я думаю, не надо…

Секретарь, оставшаяся в кабинете, кашлянула, и ректор мгновенно сник.

– Ах да, я понимаю, вы здесь не за этим, – печально констатировал он. – О чем же вы хотели поговорить?

Я с сомнением покосилась на секретаря:

– Профессор Крофт, может быть, нам будет лучше побеседовать наедине? Дело, по которому мы пришли, довольно щепетильное.

– О, вы можете смело продолжить при магистре Торренс, – с улыбкой заверил ректор. – Она в курсе всех дел института, да и моих тоже. В том числе и щепетильных.

Конец ознакомительного фрагмента.