Ювелирная работа - Светлана Алешина

Спустя несколько часов после чрезвычайного происшествия в подъезде Лариса решила опять навестить подругу Грачева, пополнив свой кошелек на текущие расходы. Но на этот раз решила действовать с некоторой предосторожностью. Конечно, можно было взять с собой кого-нибудь в роли охранника для предоставления ей в случае необходимости единовременной помощи, но не охраняют же дом круглые сутки грозные субчики.

На этот раз возле многоэтажной будки с располосованными стенами было людно и шумно. Неугомонная и отважная Лариса, прежде чем покинуть свой «Вольво», внимательно огляделась.

Люди спокойно проходили мимо. Некоторые, остановившись возле своих домов, вдыхали прохладный вечерний воздух. С громким криком носились взад-вперед, играя в догонялки или раскатывая по округе на велосипедах, визжащие дети. Никакой видимой опасности вроде не наблюдалось.

Убедившись, что горизонт чист, путь свободен и можно выйти из машины, Лариса в очередной раз направилась к подъезду Любки. У подъезда на скамеечках сидели старушки и прочий люд, имеющий обыкновение праздно проводить время во дворе. Лариса переступила порог подъезда, но едва сделала несколько шагов, как услышала впереди громкий, грозный мужской голос:

— Ты опять здесь?! Ах ты тварь такая!

У Ларисы внутри что-то екнуло и оборвалось. «Неужели опять?» — подумала она. У нее потемнело в глазах.

Но в этот момент на лестнице показалась бездомная шелудивая дворняжка, проворно сбежавшая вниз, и, миновав отпрянувшую к стене Ларису, выскочила на улицу. А следом за ней возник мужчина предпенсионного возраста.

— Мало кошек, которые всю ночь спать не дают, так еще и эти шавки повадились! Весь подъезд засрали! — прошумел не особо воздержанный на язык жилец.

Лариса едва сдержалась, чтобы не вступиться за братьев меньших. Тем более что, по ее мнению, поборник покоя и чистоты вполне заслуживал пары-тройки «теплых слов», хотя бы потому, что напугал ее до полусмерти.

— Что вы, дедушка, так кричите, господи? — только и сказала она.

Жилец повернул в ее сторону нос, оседланный очками, и мудро изрек, почти не понижая голоса:

— А чего меня бояться? Я не кусаюсь в отличие от этих дворняжек.

Ларисе было нечего ответить, и она, покачав головой, направилась к лифту. На этот раз никаких неприятных неожиданностей ее не поджидало. Лифт, благополучно достигнув четвертого этажа, распахнул двери, приглашая пассажирку выйти вон, к месту обитания верной подруги Валерки Грачева.

«А вдруг он сейчас здесь? — подумалось вдруг. — Со всей своей свитой, да во всеоружии?».

Для этого были кое-какие основания: Лариса слышала музыку, доносившуюся из-за двери, громкие голоса и смех. В таком шуме кричи не кричи, зови на помощь не зови, все равно никто не услышит. Пока она размышляла, не зря ли вообще тут появилась, дверь вдруг отворилась, представив взору гостьи уютную прихожую, где прощались друг с другом две молодые, цветущего вида особы.

— Ну ладно, пока, завтра увидимся, — сказала одна, обращаясь к подруге, и переступила порог.

— Давай, до завтра, не забудь, о чем я тебя просила, — весело и торопливо ответствовала та, оставаясь в квартире. — А вам кого? Вы ко мне? — спросила она участливо Ларису, завидев ее.

— Мне нужна Люба, — сказала Лариса.

— Ну, я Люба, — на лице хозяйки не появилось и следа растерянности. — А что вы хотите?

— Я ищу Валерия Грачева. Вы не подсказали бы, где его можно найти?

— Люба! Любаша! Ты скоро? — послышался, перекрывая музыку и людской гомон, чей-то голос.

— Сейчас! — откликнулась Люба, повернувшись на него.

Тут же в прихожей, заставленной обувью, появился неуверенно ковыляющий паренек маленького росточка, с прической а-ля «Битлз» времен начала шестидесятых, в сером, как на заказ сшитом, костюме. Глаза его слегка косили.

— Здравствуйте, присоединяйтесь к нашему столу, — пригласил он, едва завидев Ларису.

— Нет, спасибо, я на секундочку, — пояснила гостья. Она запоздало поняла, что появилась несколько не ко времени. Скорее всего здесь отмечали какое-то событие, может быть, день рождения. А может, у хозяйки квартиры очередной юбилей. Или тут коллективная гулянка по другому поводу, объединившая в этот вечер всех собравшихся.

— Да мы вас просто так не отпустим, — не унимался маленький.

— Димыч, ты с кем это там разговариваешь, а?

В прихожую приплелся еще один субъект в легком подпитии. В отличие от первого он был гораздо выше и намного старше. Ему явно перевалило за тридцать, и его чрезвычайно простая манера поведения не соответствовала возрасту.

— Серега, пригласи даму, — обратился к нему невысокий. — А то как-то неудобно держать гостью в дверях.

Долговязый замер в нерешительности, разглядывая Ларису и, вероятно, пытаясь подобрать соответствующие данной ситуации слова.

— Что вы, в самом деле, тут топчетесь, места всем хватит, — наконец нашелся он.

— Нет, нет, — решительно отказалась Лариса. — Мне только бы Любу увидеть и порасспросить насчет одного человека.

— Там и спросите, — резонно заметил долговязый Серега.

— Люба, ты чего? Приглашай гостью в дом, — инициативно зашустрил маленький, деликатно беря Ларису под руку.

— В самом деле, проходите. Там и поговорим, — согласилась с идеей Люба. Она понимала, что попала в слегка неловкое положение, которое может стать совсем уж неловким, если она вообще не согласится поддержать предложение гостя и не допустит женщину к веселому застолью.

Впрочем, Лариса уже пришла к выводу, что вряд ли здесь ее поджидает опасность. По внешнему виду присутствующих можно было догадаться, что местной шпаной и прочей подобной публикой здесь и не пахнет, а потому опасаться, похоже, совершенно нечего. В конце концов, она ничего не потеряет, кроме нескольких минут времени, если примет приглашение тарасовского битла в сером костюме и его товарищей по веселью. Тем более просто так они вряд ли отвяжутся, и полупьяное препирательство у порога может затянуться надолго. И Лариса прошла в комнату, увидев остальных гостей, оккупировавших в этот вечер квартиру Любы.

Эта публика представляла собой разношерстную, но довольно однородную по поведению компанию. Человек пятнадцать, с учетом уже увиденных, расселись как стая голубей на диване, креслах, стульях и табуретках, позаимствованных скорее всего на кухне. Все это маленькое море безостановочного веселья разбивалось на отдельные группки, которые одновременно вели между собой какие-то разговоры, то и дело отвлекаясь на оклики и замечания соседей.

— Уступите, пожалуйста, даме место, — громко призвал Димыч. Можно сказать, он прокричал эту фразу, пытаясь соперничать с какофонией колонок музыкального центра.

Собравшиеся почти не реагировали на просьбу, и тогда обходительный юноша обратился к конкретному человеку с высветленной кудрявой головой, по всей вероятности, искусственного окраса:

— Стас, посади даму.

— Ах да, конечно, садитесь, пожалуйста! — соскочил со своего места невысокий, лет двадцати с небольшим Стас, разодетый, как герой видеоклипа, в кожу со всевозможными фенечками и заклепочками.

— Спасибо! — Лариса скромно притулилась на освобожденной территории, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания и не отрывать собравшихся от оживленных споров, прерванных с ее появлением.

Рядом с диваном на паре сдвинутых журнальных столов стояли бутылки в обрамлении нехитрой закуски. Большее количество опустошенной стеклотары стояло на полу, прижавшись к мебели и рискуя попасть под ноги время от времени вскакивавшим гостям.

Лариса осмотрелась. Большинству собравшихся не было и тридцати. Публика оживленно переговаривалась и спорила. И разговоры эти в основном касались популярной музыки. Уже через пять минут Лариса узнала столько, сколько вряд ли выяснила бы, прочитав от корки до корки какой-нибудь бульварный журнал с многочисленными цветными фотографиями звезд отечественного и заморского шоу-бизнеса. Всех гостей настолько волновали изменения составов ансамблей, что, казалось, в данный момент на свете нет ничего важнее. Все наперебой демонстрировали познания в английском, извергая поток названий новых дисков и песен.

Мало просвещенная в этом смысле Лариса, которая тем не менее иногда любила послушать музыку, желательно хорошую и соответствующую настроению, от сведущих людей узнала, что диски «Скорпионс», «Пинк Флойд» и Майкла Джексона — это жуткое барахло, особенно в последнее время, да и сами они все дураки, особенно зануды эти «флойды». Однако все единогласно сошлись во мнении, что «Куин» — величайшая группа всех времен и народов, хотя Блэкмор и окрестил презрительно последние творения «этого педика» Меркьюри попсой.

А затем еще один из собравшихся взахлеб поведал почтеннейшей публике о том, что ему доводилось бывать на концертах Аллы Пугачевой и Елены Камбуровой, и о том, какое неизгладимое впечатление они на него произвели.