Будь осторожен со своими желаниями - Никита Миронов

– Ну, это касается Жени.

– Жени. Да. Я так и знала! Наконец-то! – мама, как и Лидия Ивановна, и как большинство учителей нашей школы, представляла собой болельщиков нашей с Женей «команды». Они не упускали ни единой возможности, чтобы сказать нам о том, какая мы красивая пара, как мы хорошо смотримся вместе и что самые крепкие браки всегда получаются из самой крепкой дружбы. На протяжении всего того времени, что я общался с Женей, и наши родители дружили семьями, мама ни разу не упустила возможности сказать мне о том, что когда-нибудь наступит тот день, когда вы будете вместе, но, честно говоря, до сегодняшнего вечера я ей не верил.

– Ну давай. Давай, давай, продолжай. Что у вас было?

– Честно говоря, пока ничего, – смутившись, отвечал я.

– То есть как – ничего? Как ничего? Вы шли к этому двенадцать лет – и сегодня вдруг ничего? Так не должно быть. Сергеева Евгения не должна остаться одна!

– Да послушай же ты! – неловко прервал её я. – Ты даже не даёшь сказать мне ни слова. Как ты ожидаешь услышать рассказ, если всё время говоришь?

– Ты прав. Ты прав. Пожалуйста, продолжай.

– Я ещё даже не начал. Ладно, – я дожевал очередной кусочек жареного мяса, проглотил его, запив вином, выдержал небольшую паузу и начал: – В общем я всё провалил.

– То есть как провалил? – изумлённо спросила меня мама.

– Ну я пришёл к ней сегодня за докладом, который должен буду рассказать завтра на литературе. Я пришёл, всё, сел. Мы посидели, выпили чашечку чая, поговорили о том о сём. Я рассказал ей про свою мечту, а она рассказала мне про свою. Дальше мы ещё о чём-то поговорили, а я уже даже и не помню, о чём. Но это и не важно. Мы переместились в гостевую комнату, где сели на диван. И тут на протяжении всего нашего разговора я наблюдал за тем, как она то отворачивалась, то шмыгала носом, то её глаза начинали блестеть. Я сразу и не понял, что с ней случилось. А потом она завела разговор про то, что это наш последний год, что мы больше никогда не увидимся, и что она не хочет потерять меня, потому что мы с ней вместе всю жизнь и она не видит другой жизни без меня в ней. И вдруг она заплакала. Причём не просто заплакала, а у неё началась своего рода истерика. Я сидел там словно вкопанный в этот диван.

– И чего? – продолжила мама с ещё более сияющим блеском в глазах. – Что ты сделал?

– Я. Я ничего. Честно говоря, я просто даже не знал, что мне делать, и как нужно было поступить в этой ситуации.

– Дурак! Ну что же вы все мужики такие… Ох! У меня даже слов нет, как бы тебя назвать. Бедная девочка расплакалась перед тобой, открыла тебе свою душу, а ты «не знал, что делать». Знаешь, ты просто олицетворение мужика. Тебе не хватало в тот момент только футбола по первому и пива с рыбой. Что же такое-то? Как же так?

– Да подожди ты, – перебил я маму. – Это только начало. Ты снова не даёшь мне сказать.

– Да, да. Ты прав. Извини, продолжай.

– Я подсел к ней. Сначала просто подсел, потому что я же не знал, что мне нужно делать и чего она от меня хочет. А-то мало ли, это был её план. Я бы к ней подсел, а она бы накинулась на меня. Ну так вот, ладно. Я подсел к ней поближе, хотел положить ей на плечо руку, чтобы показать, что мне не всё равно и что я тоже переживаю за неё и за всю эту ситуацию. И тут, представляешь, она повернулась ко мне и обняла меня. Крепко-крепко.

– Ай молодец, девочка. Сразу видно, что она знает, чего хочет. Поняла, что ты туп, как скамья в парке, и решила взять всю инициативу на себя. Вот это я понимаю!

– Мам!

– Да, извини снова. Я слушаю.

– И я онемел. Я не знал, что мне делать. Я просто был парализован. Она как будто меня околдовала чарами неподвижности, – я так увлёкся рассказом истории маме, что сам не заметил, как отодвинул от себя подальше тарелку с наивкуснейшим мясом на свете. Я уже не хотел есть. Меня мучил голод. Голод, который жаждал получить очередного мудрейшего совета от мамы. Как дальше действовать в этой ситуации, и как вести себя завтра с ней в школе. – Я просто сидел там, на этом диване. И ничего, ничего не делал.

– Ну ты хоть её обнял, балда?

– Мам!

– Да, да. Ты прав.

– В общем, через несколько минут меня всё же осенило, и я тоже обнял ее за талию. Ты даже не представляешь, что это было для меня. Я никогда в жизни не обнимал Женю за талию, а тут. И самое интересное то, что после того, как я её обнял, за эту самую талию, она меня не ударила по печени, как тогда, когда нам было по семь, и не дала мне пощечину. Она просто пододвинулась ко мне поближе. Ты можешь себе это представить?

– Ну а почему она должна была тебя ударить-то? Она красивая девочка, ты привлекательный умный молодой человек, почему она должна тебя бить? Вы знакомы уже целую вечность, вы готовы быть вместе, и её родители тебя любят, и я её люблю. Задумайся над этим, сынок, возможно, это начало чего-то нового и необыкновенного.

– Чего это может быть начало? Ты меня даже не дослушала. Это не конец истории, слушай дальше.

– Давай, хорошо.

– Ну и вот, значит. Я сидел там. Весь такой нервничаю, переживаю, не знаю, что делать.

– А чего ты нервничал-то?

– Мама! Ты хочешь дослушать или нет?

– Да. Да. Давай.

– И вот. И только я хотел уже освободиться от её объятий, как она разжимает руки, переворачивается и укладывается своей головой на мои колени. Она закрыла глаза и будто уснула. Вот в тот момент я действительно даже испугался. А вдруг она заснёт. А вдруг, а что мне тогда с ней делать? И самое главное, я даже не мог рассчитывать на поддержку родителей, которые могли прийти и разрушить весь её план, потому что они были на даче. Так что прийти они просто не могли. Ну и вот, и я сидел там, думал, что мне делать. Я не мог ни встать, ни обнять её, просто потому что это была Женя. Даже не Женя на тот момент, а для меня Женёк. Я даже представить себе не мог, что мне с ней делать. Я сидел там, тихо, молчал, ждал, когда что-нибудь случится.

– Так, – продолжила за меня мама. – И что?

– И я посмотрел на неё. Вдруг. Случайно. Даже не знаю, почему. И представь, я увидел что-то. Что-то, чего не замечал до сих пор. Увидел, что она красивая какая-то.

– «Красивая какая-то?» – повторила она. – Моть, на эту девочку охотится вся мужская половина твоей школы, а ты вдруг заметил, что она «красивая какая-то». Ну ты просто проявляешь чудеса наблюдательности. Молодец.

– Я сидел там рядом с ней, просто смотрел на неё, и вдруг во мне загорелось желание поцеловать её.

– Наконец то! Двенадцать лет. Двенадцать лет понадобилось этому желанию, чтобы загореться. Невероятно, и что же было дальше? Ты это сделал?

– Подожди, слушай. Я так сильно этого захотел, что не мог сдержаться. Но по мере того, как моё лицо приближалось к её, я разрывался внутренними противоречиями о том, что я не должен этого делать, что это всё же Женя. Что это в каком-то смысле даже незаконно. И я наплевал на всё, и поцеловал её щеку. Она улыбнулась. Так сладко улыбнулась, представляешь? Должно быть, ей понравилось, раз она улыбнулась? Вот. И тут она хватает меня за шею. Ну… как хватает? Не как Хищник, а так нежно и ласково. Подтягивает меня к себе и тихо шепчет мне на ушко, как секрет.

– Что? Что она прошептала?

– Она предложила мне остаться у неё. С ней вместе.

– Это странно для меня сейчас как для матери, честно говоря, но я понимаю, что ты уже взрослый, но не понимаю, что ты делаешь здесь сейчас, если красавица девочка предложила тебе побыть с ней?

– Это кульминация моего рассказа. Как только я приблизился к её губам, в тот момент, когда я уже чувствовал её дыхание и одновременно желание на своих губах, я услышал: «Женечка, мы дома. На даче всё хорошо, так что мы приехали пораньше. Как ты тут?»

– Что, что ты услышал?

– Я услышал голос её мамы, которая приехала пораньше с дачи, чтобы навестить дочку, а потом я почувствовал мощный толчок ногой в грудь и отлетел.

На несколько последующих секунд она замолчала. Зато потом я стал явным и единственным свидетелем того, как её щеки начали наполняться румянцем, а рот расплывался в улыбке. Уже через секунду она смеялась так, как будто только что посмотрела очередную серию Мистера Бина. Она смеялась так сильно, что мне казалось, что за её широкой улыбкой я могу насчитать три ряда зубов, которые раньше никогда не видел.

– Ну ты и лох, – сквозь смех и слёзы проговорила она мне. – Как же можно так провалиться?

– Мам, ну так нечестно, – грустно ответил я, но это не помешало ей смеяться, схватившись обеими руками за живот. Давно я не видел её такой счастливой. Последний раз, когда она так смеялась, был, когда мы ходили на спектакль про мужчин, там она тоже посмеялась вдоволь.

– Невероятно просто. Как можно так провалиться? На протяжении двенадцати лет ты не мог её заинтересовать ничем, кроме дружбы, а в самый ответственный момент ты не смог удержать эту золотую рыбку в сетях.

– Мам, я хотел увидеть перед собой советчика и помощника мне в этом деле, а не победителя конкурса метафор.