Покорная - Джетти Вудрафф

- Знаешь, молоко стоит больше четырех долларов за галлон, - выпалила я, когда он уходил.

Он остановился, как вкопанный, и повернулся. Мне не нужно было видеть замешательство на его лице, чтобы прочесть его. Достаточно было его тона.

- Что?

- Просто захотелось сказать это. Чтобы ты знал, о чем я думала, пока ты трахал мой рот.

- Вау, Габриэлла. Я впечатлен. Но спорю на порку, что ты ошибаешься.

- Что? Ошибаюсь по поводу чего? - спросила я, уверена, мое выражение лица сменилось на озадаченность.

Он широкими шагами вернулся к кровати, и даже в приглушенном свете комнаты я знала, что он ухмылялся. Покрывало было стянуто с моего тела, и прохладный воздух коснулся моих гладких гениталий. Его пальцы скользнули мне между ног, и я дернула бедрами, пытаясь увернуться от прикосновений в месте, так жаждущем его. Его пальцы были близко, касались моих губ, но не клитора.

- Я это имею в виду. Если это игра, то ты хороша, действительно хороша. Должен сказать, мне нравится. Ты никогда так не извивалась. Интересно, влажная ли ты. А, Габриэлла?

Мое дыхание стало быстрым, и сердце забилось в том же ритме. Один слабый стон слетел с моих губ, когда Пэкстон провел пальцем по моим скользким складочкам, доказывая то, что я и так уже знала.

Когда он остановился, мои бедра изогнулись навстречу его пальцам, желая большего. Какой бы безумной меня это не делало, я не хотела, чтобы он останавливался. Мне нужно было больше, и на долю секунды я подумала о том, чтобы сказать ему об этом. Изумленное выражение его лица остановило меня.

- Ты такая мокрая, что вот-вот взорвешься. Ты шлюха. Вот, что происходит со шлюхами. Тебе нужно кончить. Не так ли, Габриэлла? Все еще думаешь о молоке? - спросил он, продолжая ублажать тремя пальцами мой пульсирующий бугорок. Короткими, грубыми движениями. Вверх и вниз. Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, пока адреналин наполнял вены. Каждый нерв в моем теле был на пределе, а мир вокруг кружился.

Я изо всех сил старалась не качать бедрами навстречу его пальцам, но не знаю, получилось ли у меня. Я простонала в ответ, когда он ущипнул мой клитор и прокрутил его, туда-обратно. Мое тело дрожало под его рукой, готовясь к разрядке. Но она так и не наступила. Пэкстон снова провел пальцами по моим складкам. Медленно. Верх и вниз, а затем по телу.

Он запихнул указательный палец мне в рот, и я позволила ему, чувствуя свое возбуждение на языке.

- Ты не кончишь. Не знаю, кончишь ли когда-либо еще. По крайней мере, пока я не выясню где и почему ты была в такой дали от дома.

Я снова попыталась ответить, но он заткнул меня тихим тшш и ушел. Моей первой мыслью было сказать ему что-то умное в ответ. Что-то о том, что мне не нужна была его помощь в этом, что я способна была сама все сделать. Вот только это было не так. Пэкстон не вышел за дверь. Он подошел к шкафу в углу и открыл первый ящик.

Я все еще молчала. Не думаю, что могла бы что-то произнести. Я была шокирована. Верхняя часть штуковины состояла из мягкой ткани, соединенной вместе, словно звенья цепи. Средняя часть была кожаной, а часть, которая должна была скользнуть мне между ягодиц, была сделана из настоящей цепи. Металл.

Ох, черт, нет.

- Ты не наденешь эту штуку на меня, - воспротивилась я тоном, который должен был дать ему знать, что этому я подчиняться не собиралась. Ни в коем случае.

- Тшш. Тебе нужно вспомнить, как все это работает. Я устанавливаю правила, я говорю. Не ты, - произнес он с большей уверенностью, чем была в моем голосе. - Перестань трындеть.

Я лежала неподвижно, пока мой муж надевал на меня нечто, наподобие современного пояса верности.

Пэкстон слегка приподнял мою здоровую ногу, а я подняла бедра, чтобы помочь этой вещи скользнуть мне под попу. Выбор был - или помочь, или терпеть боль, которую он мне причинил бы. Я лучше понимала, как могу двигаться. Он потянул, медленно протягивая холодный металл мне между ягодиц.

Он раздвинул мои половые губы двумя пальцами и поцеловал клитор. Мне почти хватило того, как он внезапно засосал его. Он делал это, двигая головой, пока я не впала в состояние, когда пути назад уже не было. Я знала, что он не позволит мне кончить. Возможно это меня и возбуждало. Что бы то ни было, это облегчение стало единственной вещью на земле, которую я хотела.

Пэкстон остановился, в последний раз засосав мой бугорок и выпустив его. Мое тело напряглось, вместо того, чтобы расслабиться. Я была голодна, как животное, мне нужно было больше. Еще один поцелуй в мой увеличившийся бугорок и все. Этого было бы достаточно. Но вместо этого плотная, но мягкая ткань скользнула мне между ног, и я услышала щелчок.

- Можешь спокойно шевелиться. Оно сделано для сна. Если понадобится в туалет, скажи мне по интеркому. Он всегда включен. Спокойной ночи, любимая. Сладких снов, - добавил он, прежде чем встретиться со мной губами.

Что-то происходило. Что-то, чего я не понимала. Голова кипела от мыслей о сне в поясе верности. Моя вагина сжалась, а грудь странно защипало, словно блестки смешали с фейерверками.

К удивлению, несмотря на то, сколько мыслей крутилось у меня в голове, я заснула. Уверена, большая заслуга в этом принадлежала лекарствам, а ни чему-то еще. Я знала, что без них в моем мозгу были бы американские горки всю ночь. Я даже не помню, как засыпала. Просто отключилась.

Глава пятая

- Мама, Иззи сказала, что у нас не будет красивого дома. Она сказала, что мы снова будем жить с кем-то. Это правда, мам? - спросила я, сидя на переднем сидении. Я была маленькой. Очень. Возможно такого же возраста, как и Офелия.

- Ты трепло! Я не хотела, чтобы ты говорила ей это, - пожаловалась Иззи с заднего сидения и ударила меня. Подождите. Ударила кого? Я была на переднем сидении. Или на заднем?

- Почему ты так сказала, Изабелла? - спросила мама, оглядываясь через плечо, бросая на Иззи строгий взгляд.

- Ну, ты всегда об этом говоришь, но никогда эти слова не становятся реальностью, - сказала я правду. Все было так знакомо и в то же время так чуждо. Безопасность. Я чувствовала себя в безопасности. Большей, чем когда-либо в жизни. Я думаю...

- Могли бы мы так жить, если бы нам нужно было заботиться о доме? Неужели вам действительно хочется жить в стенах одного и того же дома год за годом? - Мама подмигнула, и ярчайшая улыбка зажгла ее лицо. Она обнажила белые зубы из-под красных губ. Это значило, что я была права. У нас не будет своего дома.

Я видела свою молодую мать, словно она стояла у меня перед глазами. Словно могла протянуть руку и коснуться ее прекрасного лица. Ее волосы завивались, как у меня и Иззи, у кончиков. Подождите. Иззи? Настоящая жизнь смешалась с другой реальностью в моем сне, который больше походил на некое подобие галлюцинации. Она была реальной и все же не совсем.

- Ну, у нас могли бы быть качели, - произнесла я снова с переднего сидения.

Голос Изабеллы прервал беседу между мной и мамой. 

- Посмотрите на все эти цветы, - произнесла она чуть громче шепота. Ангельский голосок. Наши с мамой разговоры о доме с двухуровневыми кроватями и игровой площадкой закончились с этими мягкими словами.

Я выглянула в окно. Золотые цветы походили на ковер, устилающий пустыню. Сотни цветов, а может и миллионы триллионов. Там было больше цвета, чем у меня в цветных карандашах. Я была поражена. Все мы были.

- Пойдемте, девочки, - сказала мама веселым голосом. Это означало новые приключения. Нас ожидало веселье. По мере взросления мы поняли, что это обычно значило нарушение закона.

Мы с Гэбби выскочили из машины и побежали за мамой, наши руки парили в воздухе, словно орлы, летающие высоко в небе. Запах желтых и оранжевых цветов наполнял наши носы, пока мы бегали в свете солнца.

- Ложитесь. Мы должны лечь, - настояла мама. Конечно, мы с Иззи сделали это. Рука об руку мы легли на кровать из цветов. В ярко-голубом летнем небе виднелись молочного цвета облака. Легкие и пушистые. Легкий ветерок приносил к нам аромат цветов. Я видела, как наши с Иззи носики морщились. Запах был похож на рыбий. Эти цветы не были благоухающими. От них не пахло чудесной лавандой или розой. Но мама даже не заметила этого. Она была в том состоянии, когда просто веришь во что-то большее, возможно, размышляла, что мы были посланы на эту землю не просто так. Все это был лишь тест перед тем, что нас ожидало. Моя мама повторяла нам это, сколько я себя помнила.

- Что вы видите, Клайды?

- Я вижу пони, - произнесла я, но тут же поняла, что она имела в виду не это.

Мою руку сжали с тихим пониманием, и я услышала вздох. Дальше была очередь Иззи, и она произнесла то, что мама хотела услышать.

- Я вижу весь мир, - сказала она в восхищении, не замечая плывущего пони, но видя что-то волшебное. Что-то грандиозное, большее, чем она сама. Что-то, что видела и моя мать.