США во Второй мировой войне. Мифы и реальность - Жак Р. Пауэлс

Поскольку СССР становился сильнее день ото дня, время было не на стороне Гитлера. Сколько еще мог он ждать, прежде чем удобная возможность исчезнет? Более того, блицкриг против СССР сулил снабжение Германии практически неограниченными богатствами этой огромной страны, от украинской пшеницы для прокорма немецкого населения, которое испытывало проблемы военного времени со снабжением, ископаемых – уголь, из которых можно производить синтетическую нефть и каучук, и еще важнее – богатые нефтяные месторождения Баку и Грозного, где пожирающие бензин танки и самолеты смогли бы в любой момент залить баки под горлышко. Усиленному всем этим добром Гитлеру было бы уже нетрудно свести счеты с Англией, начав, например, с захвата Гибралтара. Германия, наконец, стала бы настоящей мировой державой, неуязвимой в европейской «крепости» от Атлантики до Урала, владычицей неиссякаемых ресурсов и поэтому способной победить даже в долгой, затяжной войне против любого противника, включая США, в одной из будущих «войн между континентами», созданных горячечным воображением Гитлера.

Гитлер и его генералы были уверены, что подготовленный ими против СССР блицкриг будет так же успешен, как предыдущие молниеносные войны против Польши и Франции. Они считали СССР «гигантом на глиняных ногах», чья армия, предположительно обезглавленная в сталинских чистках конца 30-х годов, была «просто смехотворна», как однажды сказал Гитлер104. На войну и само собой на победу в решающих сражениях они отводили от 4 до 6 недель, возможно, с последующими «зачистками», во время которых остатки Советской армии будут «преследовать по стране как шайку побитых казаков»105. В любом случае Гитлер был абсолютно уверен в победе и накануне нападения «воображал, что стоит на пороге величайшего триумфа своей жизни»106.

В Вашингтоне и Лондоне военные эксперты также считали, что СССР не сможет оказать серьезное сопротивление нацистскому джаггернауту, чьи военные победы 1939 – 40 годов создали ему репутацию непобедимости. Спецслужбы Англии были уверены, что что СССР будет «ликвидирован в 8 – 10 недель», и глава имперского генштаба утверждал, что вермахт пройдет сквозь Красную армию, как «горячий нож сквозь масло», и что Красную армию загонят, «как скотину». Эксперты в Вашингтоне считали, что Гитлер «раздавит Россию, как яйцо»107.

Нападение Германии началось 22 июня 1941 года рано утром. 3 миллиона немецких солдат и почти 700 000 союзников нацистской Германии перешли границу. У них было 600 000 машин и мотоциклов, 3 648 танков, более 2 700 самолетов и немногим больше 7 000 орудий.108 Поначалу все шло по плану. В советской обороне были пробиты огромные дыры, быстро были захвачены обширные территории, сотни тысяч красноармейцев были убиты, ранены и взяты в плен в ряде впечатляющих «котлов». Казалось, что путь на Москву открыт. Однако очень скоро стало ясно, что блицкриг на востоке не будет легкой прогулкой, как ожидалось. Встретив самую мощную армию мира, Красная армия, что неудивительно, понесла тяжелые потери, но, как записал в своем дневнике министр пропаганды Йозеф Геббельс уже 2 июля, она также оказала упорное сопротивление и в некоторых случаях ударила в ответ очень существенно. Генерал Франц Гальдер, во многих отношениях «крестный отец» плана нападения операции «Барбаросса», признал, что сопротивление Советского Союза было куда сильнее, чем то, с которым немцы столкнулись в Западной Европе.

Донесения вермахта указывали на «упорное», «отчаянное», даже «дикое» сопротивление, приводившее к тяжелым потерям в живой силе и технике Германии. Чаще, чем ожидалось, советские войска смогли организовать контратаки, которые замедляли продвижение немецких войск. Некоторые советские подразделения скрывались в обширных припятских болотах и в других местах, организовали смертоносную партизанскую войну и угрожали растянутым и уязвимым немецким коммуникациям109. Также отказалось, что Красная армия была лучше вооружена, чем ожидалось. Немецкие генералы были «поражены», как пишет немецкий историк, качеством советского оружия, таким, как «Катюши» (они же «Сталинские органы»), и танки Т-34. Гитлер был в бешенстве, что его шпионы не знали о существовании некоторых из этих вооружений110.

Самой большой проблемой, с точки зрения немцев, было то, что Красная армия сумела отступить в относительном порядке и избежала уничтожения в огромных «котлах» в духе повторения Канн или Седана, о чем мечтал Гитлер и его генералы. Очевидно, советские военные хорошо изучили опыт блицкрига в 1939 и 1940 годах и извлекли уроки. Они, должно быть, заметили, что в мае 1940 года французские войска были сосредоточены на границе и в Бельгии, что дало возможность немецкой армии их окружить. (Английские войска тоже были окружены, но сумели сбежать через Дюнкерк.) СССР оставили некоторое количество войск на границе, разумеется, и эти войска понесли главные потери СССР в начале «Барбароссы». Но в противоположность тому, что утверждают некоторые историки вроде Ричарда Овери111, большая часть Красной армии находилась в тылах, избегая окружения. Это была «глубокая оборона», облегченная получением «предполья», территориальной «передышки» в Польше в 1939 году. Это не дало выполнить цель Германии – полностью разрушить Красную армию. Как писал потом маршал Жуков, «думаю, что Сов. Союз был бы скорее разбит, если бы мы все свои силы накануне войны развернули на границе»112.

Уже в середине июля, когда война Гитлера на востоке стала терять «молниеносность», множество немцев, военных и штатских, высокопоставленных и рядовых, включая самого Гитлера, потеряли веру в быструю победу. И к концу августа, в то время, когда Барбаросса должна была подходить к концу, верховное командование вермахта (Oberkommando der Wehrmacht — OKW) признало, что, возможно, нет шансов победить в 1941 году113. Большой проблемой было то, что, когда «Барбаросса» началась 22 июня, запасы горючего, шин, запчастей и т. д. были рассчитаны только на 2 месяца. Это считалось достаточным, потому что ожидали, что за 2 месяца СССР будет поставлен на колени, и его огромные ресурсы – промышленная продукция и сырье – будет, таким образом, в распоряжении Германии114.

Однако в конце августа немецкие передовые части отнюдь не оказались вблизи отдаленных частей СССР, где можно было бы получить нефть – самый драгоценный из военных материалов. И если танки продолжали идти вперед, хотя все медленней, по кажущимся бесконечными российским и украинским просторам, то в значительно степени благодаря горючему и каучуку, импортированному через Испанию и оккупированную Францию из США.

Оптимизм снова разгорелся в сентябре, когда немецкие войска захватили Киев, и севернее продвинулись к Москве. Гитлер верил (или притворялся, что верит), что конец войны теперь близок. В речи в берлинском Sportpalast 3 октября он объявил, что война на востоке практически закончена. Вермахту было приказано нанести решительный удар: операция «Тайфун» – наступление с целью взять Москву.

Однако шансы на успех выглядели неважно: СССР подводил резервы с Дальнего Востока (от главного шпиона в Японии – Рихарда Зорге – была уже получена информация, что японцы, чья армия стояла в Северном Китае, больше не намеревались напасть на уязвимую советскую границу у Владивостока). Более того, у Германии больше не было превосходства в воздухе, особенно над Москвой. Также они не могли подвезти из тыла значительные количества боеприпасов и продовольствия, так как партизаны серьезно нарушали линии коммуникаций115. Наконец, в СССР похолодало, хотя не больше, чем обычно в это время года. Но высшее командование Германии, уверенное, что блицкриг закончится к концу лета, не снабдили войска обмундированием и прочим для боевых действий в дождь, грязь, снег и температуру ниже нуля – в русскую осень и зиму.

Взятие Москвы было крайне важно для Гитлера и его генералов. Они считали, хотя, вероятно, ошибочно, что падение столицы «обезглавит» СССР и тем самым приведет к его падению. Также казалось важным не допустить повторения того, что произошло летом 1914 года, когда казавшееся неостановимым немецкое наступление во Франции было задержано на восточной окраине Парижа в битве на Марне. Эта катастрофа – с точки зрения Германии – лишила Германию практически неизбежной победы в начале Второй мировой войны и вынудила перейти к долгой борьбе, в которой без достаточных ресурсов и с морской блокадой флота Англии они были обречены на поражение. На этот раз в новой мировой войне против нового самого главного врага – СССР, «чуда на Марне» – поражения у самой столицы – не должно было произойти, и Германия не будет опять вынуждена вести без ресурсов и в блокаде долгую и безнадежную войну. В отличие от Парижа, Москва падет, история не повторится, и Германия выйдет победительницей116. Так они надеялись в ставке Гитлера.