Создания света – создания тьмы - Роджер Желязны

– Спроси у него самого.

– Что у тебя с рукой?

– Тень…

– И мы оба пойдем под нее, если ты не отзовешь эмиссара. Тифон спутал все карты. Мы должны связаться с Принцем – у нас есть что предложить ему.

– Нет, Осирис, он достаточно умен, чтобы не обмануться нашими обещаниями, и ты недооцениваешь Оакима.

– Возможно, нам следовало бы поторговаться честно – не для того, разумеется, чтобы вернуть ему прежнее место…

– Нет! Принца все-таки можно победить!

– Что ж, докажи – заставь работать свою руку!

– И докажу…

– Пока, Анубис, и помни – против Ангела Дома огня не действует даже фуга.

– Я знаю. Пока, Ангел Дома Жизни.

– С чего это ты вспомнил древние титулы?

– Из-за твоего неприличного страха, что старые дни возвратятся, Осирис!

– Отзови Оакима.

– Нет!

– Тогда прощай, самый глупый, самый падший Ангел.

– Адью..

Окно полно звезд и невидимых всплесков энергии, пока Анубис взмахом руки не стирает его. Молчание в Доме Мертвых.

Скетчи

…Евнух, жрец высшей касты, ставит тонкие свечи перед парой старых сандалий.

…Пес терзает грязную перчатку, видевшую много лучших столетий.

…Слепые Керны бьют по крошечной серебряной наковальне деревянными молоточками пальцев. На металле лежит полоса голубого света.

Появление Стального Генерала

Вверх смотрит Оаким и видит Стального Генерала:

– Мне кажется, я должен его знать.

– Еще бы – говорит Фрамин, глаза его и трость рассыпаются зелеными огнями. – Генерала знают все. Страницы истории истоптаны его боевым конем – Бронзам. Он летал в эскадрилье Лафайета. Он держал оборону в долине Харамы. Мертвой зимой он помогал отстоять Сталинград. С горсткой друзей пытался захватить Кубу. И в каждой битве он оставлял часть самого себя. Он стоял лагерем в Вашингтоне к плохие времена, пока более великий Генерал не попросил его уйти, он был разбит при Литл-Роке, в Беркли ему плеснули в лицо кислотой, и его имя значилось во всех черных списках. Все идеи, за которые он сражался, давно умерли, и с каждой из них умирала часть его самого. Как-то он прожил целое столетие с протезами вместо рук и ног, с механическим сердцем, искусственной челюстью стеклянным глазом, с пластиной в черепе и ребрами из пластика, с извивами проводов и фарфоровыми изоляторами вместо нервов – пока, наконец, наука не научилась делать эти вещи более надежными, чем те, какими обычно наделяет человека природа. Он опять был обновлен, деталь за деталью, и стал сильнее любого человека из плоти и крови. И он снова сражался, снова и снова бывал разбит в войнах планет-колоний против метрополии и в войнах независимых миров против Федерации. Он всегда в каком-нибудь черном списке и всегда играет на своем банджо, и его не заботит, что он поставил себя вне закона тем, что всегда следует больше его духу, чем букве. Много раз он менял свой металл на плоть и возвращал себе человеческий облик, но он всегда прислушивается к любой далекой трубе, трогает струны своего банджо и мчится туда – и вновь теряет свою человечность. Он правдами и неправдами добывал деньги вместе с Львом Троцким, от которого узнал, что писателям мало платят; он делил грузовичок с Вуди Гатри, который научил его своим песенкам и рассказал, что певцам мало платят; некоторое время он поддерживал Фиделя Кастро и узнал, что адвокатам тоже мало платят. Почти всегда его побеждают, используют его и пользуются им, и это его не заботит, так как идеалы значат для него больше, чем плоть. Сейчас все против Принца-Который-Был-Тысячей. Ты говорил, что те, кто противостоит Дому Жизни и Дому Мертвых, будут считаться сторонниками Принца, который ни у кого не просил поддержки. Ты хочешь уничтожить Принца, Оаким, и теперь Генерал будет поддерживать его, ибо Принц – меньшинство, состоящее из его одного. Генерал может быть побежден, но никогда не может быть уничтожен, Оаким. Он уже здесь – спроси его сам, если хочешь.

Стальной Генерал стоит перед Оакимом и Фрамином, как статуя в железных доспехах.

– Я слышал твой зов, Ангел Седьмой Станции.

– Увы, мой титул пропал вместе со Станцией, сэр.

– Ангел и в изгнании – Ангел, – говорит Генерал, и голос его так красив, что его можно слушать бесконечно.

– Благодарю. Но боюсь, вы пришли слишком поздно. Этот человек, Оаким, мастер темпоральной фуги, хочет уничтожить Принца, а значит, лишить нас последних надежд на возвращение. Не так ли, Оаким?

– Так.

– …Если мы не сможем найти защитника, – заключает маг.

– Искать больше не придется, – произносит Генерал. – Вам лучше всего отступить, не начиная боя, Оаким. Я говорю это без злобы.

– А я отвечаю без злобы – иди к черту. Если каждая твоя частица будет разрушена и рассеяна, тогда Стальной Генерал умрет – и уже никогда не вернется вновь. Такой бунтовщик, как ты, заслуживает смерти – окончательной смерти. И я здесь.

– Многие считали так, а я все еще жду.

– Ты дождался, – говорит Оаким. – Время пришло.

Фрамин очерчивает себя и Мадрака зеленым огнем, и они молча смотрят на поединок.

Бронз встает на дыбы, и шесть сверкающих алмазов на миг затмевают краски Блиса.

Гадальщик города Лигламенти

Гор пересек Средние Миры и пребывает в Мире Туманов, именуемом его обитателями Д'донори, что означает «Страна исполнения желаний». Он слышит вокруг себя лязг битвы – вечной битвы в вечных туманах Д'донори.

Отмахнувшись от трех рыцарей, напавших на него, и не замечая, что они упали мертвыми, он подходит к высоким стенам города Лигламенти, чьи правители в прошлом имели некоторые основания почитать его как бога, покровительствующего их благополучию.

Д'донори хотя и погружен в океан Энергии, никогда не знал чумы, нашествий и голода, которые ограничивают жизнь на других Средних Мирах. Его обитатели сами заботятся о своих проблемах: Д'донори поделен на множество крошечных городов-государств и герцогств, постоянно воюющих друг с другом и объединяющихся лишь для уничтожения всякого, кто пытается захватить абсолютную власть.

Гор приближается к главным воротам Лигламенти и громко стучит по ним кулаком. Удары разносятся по всему городу, и ворота скрипят на ржавых петлях.

Стражник бросает вниз факел и посылает за ним стрелу, которая, разумеется, пролетает мимо – ведь Гор способен прочесть мысли любого противника и проследить удар любого оружия. Он просто делает шаг в сторону и смотрит вверх.

– Открывай ворота, или я выломаю их! – наконец кричит он.

– Кто ты такой, что ходишь тут без оружия и в одной набедренной повязке, да еще приказываешь страже ворот славного Лигламенти?