Всё, о чем ребенок хочет спросить… и спрашивает - Маллика Чопра

Однажды утром Тара проснулась в слезах и вся дрожа; крепко обняв ее, я спросила, что случилось.

«Мама, мне приснился кошмар, там был страшный динозавр, который пришел в наш дом».

Она была по-настоящему напугана, и я продолжала обнимать ее, объясняя, что это всего лишь сон. Поскольку она была любительницей посмаковать свои ощущения (а также любительницей пообниматься), Тара не торопилась забывать свой кошмар, и я решила применить новую тактику.

«Тара, расскажи, как выглядел этот динозавр?»

Она посмотрела на меня, но отвечать не спешила. Мне показалось, она пытается выяснить, к чему я клоню, но в итоге решила подыграть мне.

«Он был очень большой, мамочка», – она широко развела руками.

«Правда? А какого цвета он был?» – спросила я.

«Он был красный в розовый горошек! Представляешь?»

«Я никогда не слышала о красном динозавре в розовый горошек! – засмеялась я. – А глаза у него были?»

«О да, у него было 364 глаза – по всему телу!»

«Бог ты мой! Он наверно, забавно выглядел, этот динозавр?»

Мы беседовали еще минут пять, она в подробностях описывала мне динозавра – его 587 зубов, 16 ушей, 5 ступней, и как звучал его рев.

Мы вместе рассмотрели этого динозавра поближе, и поняли, что на самом деле это весьма забавный персонаж – довольно неуклюжий, кстати, потому что ему, наверное, трудно было удержать равновесие на своих 16 ногах, у большинства из которых отсутствовали ступни.

56. Мамочка, почему ты меня не слушаешь?

Одна моя подруга прислала мне пронзительное письмо о том, как наше взаимодействие с детьми закладывает в них основы эмоционального общения, познания и близости. Будучи, по совпадению, тезкой моей дочери, Тары, подруга прислала мне одну из записей в своем дневнике, в которой она размышляет над словами своей дочери об их взаимоотношениях. Вот что она пишет:

«Мне приятно, когда я чувствую, что ты слышишь меня, мамочка, – когда ты слушаешь, что я говорю, когда прислушиваешься к тому, что я хочу, что я чувствую и в чем я нуждаюсь. Мамочка, мне необходимо знать, что ты меня слышишь. Когда ты выглядишь так, как будто не слушаешь меня, мне кажется, что ты меня не любишь – ведь если бы ты любила меня, ты бы остановилась и послушала, и ответила на мои слова, чтобы я знала, что ты понимаешь, кто я есть и что мне нужно – так же, как нужно папе, сестре, брату и всем остальным. Мамочка, я не хочу расти, чувствуя, что ты не готова оторваться от своих забот, чтобы послушать меня, как будто это неважно, потому что тогда, мамочка, я не буду знать, как самой удовлетворить свои потребности – может быть, я даже не узнаю никогда, какие у меня есть потребности».

Тара поняла, что не слушала свою дочь, Элизабет, когда та была еще маленькой; теперь, когда Элизабет было 28, они с мамой сели поговорить, и мама, наконец, послушала. Мама услышала и не стала оправдываться, а просто ловила каждое слово Элизабет. А потом мама сказала: «Мне так жаль, что я тебя не слушала, но ты чувствуешь, что сейчас я тебя выслушала? Ты чувствуешь себя услышанной?» Элизабет чувствовала себя услышанной, и они простили друг друга и ощутили, что их отношения, наконец, наладились, и поплакали о том, что так много лет совсем друг друга не слышали.

Когда я прочитала эту дневниковую запись Тары о том, что она поняла, наконец, внимательно выслушав дочь, я почувствовала прилив эмоций, но при этом и облегчение: это письмо помогло мне простить себя за то, что я не идеальная мать, и напомнило мне о том, что все мы просто люди, делающие все от нас зависящее, и что у всех нас есть свои слабые места, даже если мы любим кого-то всем сердцем.

Но также письмо напомнило и о том, что каждый день своей жизни мы делаем выбор, и не один – выбор общаться или не общаться, выбор прощать и выбор любить, и в каждый момент своей жизни мы можем выбрать стать кому-то ближе.

Вопрос вашему ребенку

Что делает человека хорошим слушателем?

57. А Нана правда знаком с зубной феей?

Однажды Тара спросила меня, правда ли, что Нана (мой отец) знает зубную фею; в ее голосе слышалось благоговение, любопытство, волшебство и надежда.

«Да, знает, – ответила я, – а как ты об этом узнала?»

«Мне Нани сказала». Нани – это моя мать. «Она сказала, что Нана знаком с зубной феей давным-давно». В этих ее словах не прозвучало ни единой нотки сомнения в существовании зубной феи, и произнесла она их почти шепотом, как бы подчеркивая значимость тех личных отношений, которые у нее теперь имелись с зубной феей.

«Это правда. Когда я была маленькой, Нана иногда сам помогал зубной фее», – подтвердила я. В детстве отцу страшно нравилось расшатывать наши уже непрочно сидящие молочные зубы: он говорил нам тогда, что помогает зубной фее придерживаться рабочего расписания.

«Нани сказала, что Нана всегда рассказывает зубной фее о зубах, что выпадают у детей, которых он знает». Я взяла себе на заметку – нужно обязательно замечать каждый выпавший зуб, на кону стоит репутация Нана!

Я задумалась над процессом перехода из мира чудес и волшебства в мир реальных фактов; дети в конце концов узнают, что нет никакой зубной феи и Санта-Клауса, и вместе с этим из их жизни исчезает немного волшебства.

Как же нам, родителям, поддерживать в детях это ощущение чуда, счастья, предвкушения и радостного волнения? Как помочь нашим детям продолжать верить в чудеса? В жизни родителей рано или поздно наступают критические моменты, когда нужно выбрать, как помочь детям истолковать происходящее в нашем мире, и именно то, что мы в такие моменты делаем, подстегивает их воображение, развивает творческое начало, возрождает надежды и мечты.

Тара продолжала предаваться фантазиям о зубной фее – как она выглядит, как появляется и что она делает со всеми этими зубами. Мы придумали, что напишем ей письмо, в котором представим ей Тару и ее зубы, и передадим письмо Нана, чтобы он доставил его по адресу. Побежав за бумагой и карандашами, Тара посмеивалась от радостного возбуждения, а я все раздумывала над тем, как и дальше поддерживать в своей дочери это волшебное мироощущение, которое будет питать ее воображение всю оставшуюся жизнь.

58. Почему я не могу запретить своему телу обижать свою сестренку?

Тара и Лила подрались – с ревом и визгом они толкали и пинали друг друга, пока я их не разняла, после чего они какое-то время еще продолжали плакать.

«А ну-ка обе успокойтесь, – грозно сказала я, – что здесь происходит?»

Двухлетняя Лила тем временем уже отвлеклась, занявшись своими куклами, Тара же рявкнула: «Она меня ударила!»

«Лила, ты ударила свою сестру?» Лила кивнула и автоматически произнесла: «Прости, Тава Диди», послала сестре воздушный поцелуй, после чего ее вниманием снова завладели куклы.

«Как ты думаешь, почему она тебя ударила, Тара?» – спросила я.

«Ну, я забрала у нее куклу, и она меня ударила».

«Милая, забирать чужие вещи нехорошо, ты ведь знаешь».

Тара кивнула: «Я знаю, мама, но хоть в голове я и знала, что не должна брать эту куклу, мое тело все равно ее схватило».

«А! – я не могла сдержать улыбку. – То есть на самом деле твое тело само схватило игрушку?» Она кивнула.

«Ну, Тара, ты же знаешь, что у тебя всегда есть возможность – и выбор – контролировать свое тело, и когда оно хочет что-то сделать, ты можешь приказать ему этого не делать».

Но Тару несло: «Мам, я думала, что не должна брать игрушку, даже тогда, когда мое тело это делало – я просто не могла его остановить!» Она на самом деле проверяла мои аргументы на прочность.

«Тара, это не оправдание. Я хочу, чтобы ты не разрешала своему телу делать такие вещи; когда твой разум говорит тебе, что ты поступаешь нехорошо, ты можешь сама контролировать происходящее». Она послушно закивала.

Месяц спустя у нас в доме был детский праздник, и в гости пришли шесть детишек не старше пяти лет; они носились по дому, визжали, дрались, плакали, смеялись – это был просто ад кромешный, и вот вечером, перед тем как заснуть, Тара мне кое в чем призналась.

«Мам, знаешь, когда мы играли, я хотела вместе с другими детьми выбросить все игрушки из ящика». Я приподняла брови.

«Мое тело очень хотело это сделать, но мой разум все твердил мне, что так нельзя, и знаешь, мой разум не дал моему телу это сделать!» Видно было, что она считает, что совершила серьезное преодоление.

«Тара, я так горжусь тобой! – я крепко обняла ее. – Ты очень хорошая девочка». Она улыбнулась и стала засыпать.

Вопрос вашему ребенку

Как чувствует себя твое тело, когда тебе хочется смеяться?

59. Могу я всегда побеждать?

Тара начала усваивать понятия победы и поражения в возрасте примерно четырех лет. Я с восхищением наблюдала, как моя дочь, которая всегда была немного застенчивой и замкнутой, теперь активно соперничала с другими детьми в классе и во время игр – она хотела быть лучшей и хотела побеждать.