Все, что пожелаю - Розмари Роджерс

Но амбиции матери подталкивают дочь в прямо противоположном направлении, и обе женщины не в состоянии мыслить здраво. Что за глупое положение! Ничего не скажешь, спасибо Джиму Паттерсону за то, что втравил его в эту историю!

— Сейчас самое время, Джейк. Лучшего предлога для поездки в Новый Орлеан не придумаешь, и тебе это известно. Не смотри на меня с таким разъяренным видом. Ты ведь тоже хочешь сцапать тех ублюдков, что продают ружья апачам!

— Да, но предпочел бы сделать это своим способом.

— Твой способ приведет тебя на виселицу за убийство, — сухо заметил полковник. — Пусть ты и разведчик, но официально все еще служишь в армии, а следовательно, должен выполнять определенные правила, чтобы не попасть в беду.

— Да, но и тут существуют свои законы, а один из них гласит, что только дурак подставляет врагу голову. Отправиться в Новый Орлеан за двумя сумасбродками заведомо означает сделаться мишенью, а я не отвечаю за то, что произойдет, если мне не удастся отговорить их от поездки.

— Вполне справедливо. Ты должен встретиться в Новом Орлеане с нашим агентом. Он твердит, что будет говорить только с тобой. Мне это не слишком нравится, но иного выхода нет. Джейк… будь осторожен. Эти негодяи на все способны.

Вот так он попал сюда и теперь дожидался встречи с человеком, пообещавшим открыть, кто стоит за незаконной продажей оружия воинам апачей.

— Джейк… mon cher… s'il vous plait…[4] Пробормотав проклятие, Джейк обернулся как раз в ту минуту, как перебежавшая дорогу Эжени бросилась ему на шею, едва не сбив с ног.

— Какого черта ты тут делаешь? — прорычал он.

— О, Джейк, я должна была увидеть тебя снова! Не сердись на меня, хорошо? Да, ты сказал, что уезжаешь, но не сию же минуту, а я просто не могу расстаться с тобой так скоро, о нет, не злись, дорогой, я не в силах с собой справиться!

Не докончив своей страстной речи, она уткнулась лицом ему в грудь. Джейк мягко, но решительно отступил.

— Эжени, мы уже все сказали друг другу. Я объяснил, что буду слишком занят, чтобы уделить тебе должное внимание. У тебя и без меня немало поклонников, готовых осыпать свою даму богатыми подарками.

Эжени подняла мокрые от слез глаза и жалобно всхлипнула:

— Но я люблю тебя одного, милый… тебя одного.

И когда она снова прильнула к нему, Джейк против воли припал к горячим, жаждущим губам. Прелестное, обольстительное создание! Ему будет недоставать ее гибкого тела и неподдельного пыла, но расставание неизбежно.

Он заставил себя оторваться от нее и приподнял пальцем маленький подбородок.

— Я никогда не лгал тебе и не притворялся, что останусь, Эжени. Ты с самого начала знала, что наши отношения не продлятся долго.

— Да, верно… но я так надеялась, что ты передумаешь и вернешься в Новый Орлеан навсегда. Или возьмешь меня с собой… мне наверняка понравился бы Нью-Мексико. Там я могла бы выдавать себя за твою жену, и никто не узнал бы правды! Разве я не похожа на настоящую креолку?

— Дело не в этом, — отмахнулся Джейк, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце. Она не лжет: слишком неподдельна тоска, светящаяся в ее глазах. — Эжени, ты одна из самых прекрасных женщин, которых я видел в жизни, но тебе нужен надежный мужчина. Тот, кто все время будет рядом. Я не из таких. И не стану сидеть по ночам у домашнего очага.

Но Эжени обвила его руками, приникла жгучим поцелуем, и после некоторого сопротивления Джейк ответил, немного рассерженно, но с растущим желанием. Ему захотелось задрать ей юбки, увлечь в тень и овладеть, прижав к кирпичной стене, но поддаться означает запутать все еще больше, и он это знал. Эжени посчитает, что их роман возобновился, а тянуть не имеет смысла.

На этот раз он почти оттолкнул ее и холодно приказал:

— Довольно, Эжени. Иди домой.

Девушка затрепетала, но сумела овладеть собой и мужественно встретила его взгляд.

— Вижу, все бесполезно. Ты уедешь. Но помни, я всегда буду ждать тебя на Рэмпарт-стрит, когда бы ты ни вернулся в Новый Орлеан. Прощай…

Джейк долго смотрел вслед девушке, пока та пересекала мостовую под светом уличных фонарей. Вскоре она словно растворилась в тени. Краем глаза Джейк внезапно пойма; какое-то движение и решил узнать, в чем дело.

Из окон номера на первом этаже лилось мягкое свечение. Прищурившись, Джейк присмотрелся и узнал Анжелу Линдси. Очевидно, та вышла на балкон подышать свежим воздухом и наблюдала его встречу с Эжени. Нужно быть слепой, чтобы не увидеть столь страстной сцены!

Вне всякого сомнения, это еще больше усугубит ее и без того невысокое мнение о нем, и она, ко всеобщему удовольствию, откажется от столь неподходящего эскорта.

Негромко смеясь, Джейк отступил в темноту и неторопливо направился вниз по улице. У него дела поважнее, чем думать об Анжеле Линдси. Если он задержится еще на несколько минут, осведомитель перепугается и разнервничается. С Ринголдом он встретится позже. Он и так слишком долго прождал наемника, который вечно теряет представление о времени и опаздывает.

От набережной до Суэмпа, где Джейк условился встретиться с таинственным агентом, было несколько кварталов. Суэмп, иначе говоря, «болото», считался одним из самых опасных кварталов Нового Орлеана, населенных одними головорезами и отчаянными негодяями.

Джейк остановился на углу Жиро-стрит, шумной даже в это время улочки, откуда доносились громкий смех и разъяренные вопли, сопровождаемые нестройной музыкой, извлекаемой из бесчисленных, но, к сожалению. расстроенных фортепьяно.

Джейк затаился в тени низкого здания, выстроенного из кипарисовых досок и уже успевшего опасно покоситься. Хиясина носила гордое имя салуна, где стойку бара заменяла длинная планка, положенная на два бревнышка, возле которой стояло несколько грубых табуретов. В этой части города обычно играли в фаро и кости, и местные умельцы быстро избавляли новичков от скудных сбережений. Те же, кому удавалось выиграть несколько монет, прощались с ними — а иногда и с жизнью — сразу же за стенами заведения.

Если не считать Галлатин-стрит, Суэмп был излюбленным местом развлечения неотесанной матросни с барж, спускавшихся вниз по реке. Порядочному человеку находиться здесь, в этих гнусных трущобах, было крайне опасно. На Жиро-стрит царил закон ножа, кулака или револьвера. Последние двадцать лет никакой полицейский не смел носа сунуть ни в один салун, дансинг-холл, игорный дом или бордель.

Идеальное место для встречи с осведомителем… если только последний доживет до долгожданного свидания.

Джейк огляделся и осторожно двинулся по темной улице, игнорируя наиболее наглых потаскух, норовивших затащить его в жалкий публичный дом.