Дом в соснах - Ана Рейес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я принимала транквилизатор каждую ночь, чтобы уснуть, и на прошлой неделе он у меня закончился. С тех пор я вообще почти не спала.
Беспокойство на лице женщины стало еще сильнее. До ситуации с Фрэнком Майя все обсуждала с мамой. Теперь она говорила, пока они вместе застилали кровать, заправляя простыни под матрас и накрывая их одеялами. Было приятно вернуться к тому, как все было раньше. До того, как у нее появилась привычка скрывать некоторые вещи.
– Сколько ты принимала?
– Два-три миллиграмма на ночь… и обычно еще половину в течение дня.
Бренда выглядела расстроенной, но не удивленной.
– Доктор Барри никогда не прописывал тебе такие дозы, не так ли?
Майя покачала головой. Когда Бренда направилась к ней, она решила, что та хочет ее обнять. Но оказалось она собиралась проверить пульс дочери.
– Ты знаешь, как опасно резко отменять препараты?
– Потому я и здесь. – Не вся правда, но, по крайней мере, реальные факты.
Мама пристально посмотрела ей в глаза. Проверяла состояние зрачков.
Майя отстранилась.
– Хотя я почти уверена, что самое худшее уже позади. Мне просто нужно перетерпеть это и немного поспать.
На самом деле это было серьезно – за последние дни она спала лишь несколько часов, и ей действительно не помешало бы это объятие или любой другой утешительный жест. Но вместо этого Майя почувствовала, как и в другие трудные времена, что мама в своем беспокойстве относится к ней, как к пациентке. Она прижала ладонь к виску дочери.
– По крайней мере, у тебя нет температуры, но сразу скажи мне, если тебе станет хуже.
– Я…
– Или начнешь видеть мигающие огни. Или услышишь что-нибудь, чего на самом деле нет.
– Хорошо, но…
– Или заметишь какие-нибудь необычные запахи.
– Хорошо.
Майя уже пожалела о том, что рассказала так много. Теперь мама явно будет присматривать за ней, что еще больше затруднит выполнение поставленной задачи, но, похоже, пути назад не было. Теперь Бренда смотрела на нее с бдительностью парамедика на пенсии, который на самом деле так и не выбрался из машины скорой помощи.
Девять
Бабушка Майи умерла за месяц до Обри.
Позже доктор Барри укажет на эти две потери, случившиеся за столь короткое время, как на причину того, что Майя стала уязвима. Отсюда и психоз. Но еще позже – годы спустя – Майя поймет, что именно горе сделало ее беззащитной перед Фрэнком. Если оглянуться назад, это покажется очевидным: он знал, что ей больно, когда они встретились. Он это почувствовал. Даже если она сама этого еще не осознала.
Сначала она не разобралась в своих чувствах. Она никогда лично не встречалась со своей бабушкой. И не нашлась что сказать, когда мама тихонько постучала в дверь ее спальни, чтобы сообщить, что Abuela[22] умерла.
Майя только начала собирать вещи. До переезда в общежитие оставалось еще два месяца, но она была слишком взволнована, чтобы ждать. Она начала с книг и провела последний час, перебирая свою внушительную библиотеку, решая, что взять с собой. У нее имелось место только для двадцати книг, и она только что переложила роман Стивена Кинга в стопку «Оставить дома», чтобы освободить место для «Моста в Терабитию» Кэтрин Патерсон, которую мама читала ей вслух, когда Майе было десять и она на неделю застряла дома с ангиной. Держа книгу в руках, она вспомнила голос своей матери и историю о детях, которые придумывают свой собственный мир. Воспоминание, пронизанное ощущением невероятного счастья, и Майя не сможет с ним расстаться. Ее волнение по поводу отъезда из Питтсфилда омрачено грустью и мучительным чувством вины за то, что она оставляет свою мать. Она говорит себе, что будет приезжать домой раз в месяц. Вот о чем она думает, когда мама сообщает эту новость.
– Что? – спрашивает Майя, поднимая взгляд от стопок окружающих ее на полу книг, хотя она прекрасно расслышала слова.
Ее бабушка умерла от инсульта в своем доме в Гватемала-сити. Она ощущалась постоянным, но далеким присутствием в жизни Майи. Голос по телефону несколько раз в год. Фотография. Написанные от руки поздравительные открытки на день рождения. Конечно, и отец Майи умер, но так было всегда. Никто из тех, кого она на самом деле знает, до сих пор не умирал.
– О, милая, – мягко говорит мама, входя в комнату, в то время как Майя прокручивает в памяти образ бабушки, которую она внезапно потеряла, и вдруг понимает, что никогда по-настоящему не знала ее. До этого момента ее бабушка была такой же абстрактной, как сама смерть, – голосом в трубке, не более того, – но внезапно ее отсутствие кажется очень реальным, в груди нарастает пустота.
Abuela была связью с отцом Майи, человеком, который знал его лучше всех. Есть так много вопросов, которые Майя должна была задать.
Мама садится рядом с ней на ковер, стараясь не потревожить стопки книг. Она выглядит почти извиняющейся.
– Я так и не ответила на ее последнюю поздравительную открытку, – вздыхает Майя.
Бренда всегда внушала, как важно общаться с матерью своего отца, напоминая Майе, чтобы та писала и звонила бабушке. Но Майя была слишком мала, чтобы понять, или, вероятно, слишком эгоистична, как все дети. Слишком погружена в себя. Слишком стеснялась своего ужасного акцента, чтобы говорить по-испански по телефону, вынуждая бабушку исправлять ее в тех редких случаях, когда они все-таки разговаривали.
Мама кладет руку ей на плечо.
– Не переживай об этом, – шепчет она. В ее голосе слышатся слезы.
– Я хочу поехать на похороны.
Мама пристально смотрит на нее.
Майя никогда не бывала в Гватемале.
Ее мать всегда говорила, что это слишком опасно, – и было достаточно рассказа о том, что случилось с отцом Майи: Хайро Эк Басурто был застрелен в дверях дома своих родителей в возрасте двадцати двух лет.
Шел 1990 год, гражданская война в Гватемале только начинала утихать, и армия продолжала убивать тех, кто выступал против диктата.
Майе было двенадцать, когда ей удалось выпытать эту информацию у своей мамы. Это потрясло ее. Зачем армии убивать свой собственный народ? Бренда познакомилась с Хайро, находясь в Гватемале в миссионерской поездке по делам церкви своих родителей. Она как могла объяснила все ребенку. Земля, на которой тысячелетиями жили майя, оказалась идеальной для выращивания большого количества бананов. Chiquita[23] еще в 1940-е годы была
