Все «чудеса» в одной книге - Гельмут Хёфлинг

В связи с тем, что я здорово устал после всех волнений, я сел на эту лежанку. В этот момент я почувствовал необычный запах, от которого мне стало плохо. У меня было ощущение, что я вдыхаю тяжелый дым, грозящий мне удушьем. Обследовав стены, я заметил целый ряд маленьких, закрытых снизу металлических трубочек, выступавших на высоте моей головы и имевших, как душ, много маленьких дырочек. Из этих дырочек сочился серый дым, растворявшийся в воздухе и источавший неприятный запах. Я почувствовал нестерпимую тошноту, бросился в угол помещения, и меня вырвало. После этого дыхание стало свободным, но от запаха дыма мне все еще было не по себе. Я был крайне подавлен. Что еще готовит мне судьба? До сих пор я так и не составил ни малейшего представления о том, как на самом деле выглядят эти существа. Все пятеро носили плотно облегающие комбинезоны из толстого серого материала, который был очень мягким. На голове у них был шлем того же цвета. Этот шлем скрывал все, кроме глаз, которые были закрыты стеклами, похожими на очки. Рукава комбинезона были длинные и узкие. Кисти рук с пятью пальцами скрывались в толстых одноцветных перчатках, которые, безусловно, сковывали движения, что, однако, не помешало им крепко держать меня и искусно манипулировать резиновым шлангом, пуская мне кровь. Никаких карманов и пуговиц на комбинезонах не было. Брюки были в обтяжку и переходили прямо в туфли, похожие на теннисные. Во всяком случае они были одеты иначе, чем мы. Все, за исключением одного, который мне был едва по плечо, были моего роста. Они производили впечатление достаточно сильных, но на свободе с каждым в отдельности я бы справился.

Спустя некоторое время, показавшееся мне вечностью, какой-то шорох у дверей отвлек меня от моих мыслей. Я обвел взглядом помещение и увидел, как ко мне медленно приближалась женщина. Она была абсолютно голая, точно так же, как и я. Я потерял дар речи, и женщину, казалось, развеселило выражение моего лица. Она была очень красива, но совершенно иной красотой по сравнению с теми женщинами, которых я встречал. Ее волосы, мягкие и светлые, даже очень светлые, как бы отбеленные, разделенные посередине пробором, спадали на спину локонами, закрученными вовнутрь. У нее были большие голубые глаза миндалевидной формы. Ее нос был прямой. Необычно высокие скулы придавали лицу своеобразную форму. Оно было намного шире, чем у индеанок Южной Америки. Из-за острого подбородка лицо казалось треугольным. У нее были тонкие, слегка выделяющиеся губы, а ее уши, которые я разглядел только позднее, были точно такие же, как у. наших женщин. Ее тело было изумительной красоты: широкие бедра, длинные ноги, маленькая ступня, узкие запястья и нормальные ногти на пальцах. Она была намного меньше меня.

Эта женщина молча подошла ко мне и посмотрела на меня. Вдруг она меня обняла и начала тереться своим лицом о мое.

Наедине с этой женщиной я был очень возбужден. Вероятно, это звучит неправдоподобно, но я полагаю, что причиной тому была жидкость, которой они меня натерли. Они, наверное, это сделали с умыслом. При всем этом я бы не сменял ни одну из наших женщин на нее, так как предпочитаю женщин, с которыми можно говорить и которые меня понимают. Она же издавала только какие-то хрюкающие звуки, которые совершенно сбивали меня с толку. Я был ужасно зол.

Затем пришел один из команды корабля с моей одеждой, и я снова оделся. Кроме зажигалки, ничего не пропало. Возможно, она затерялась во время драки.

Мы вернулись в другое помещение, где на вертящихся стульях сидели члены экипажа и, как мне показалось, беседовали. Пока они «разговаривали» друг с другом, я пытался точно запомнить все детали окружающего. При этом мне бросилась в глаза четырехугольная коробка со стеклянной крышкой, стоявшая на столе. Под стеклом был диск, похожий на циферблат будильника, но с черной маркировкой и одной стрелкой. Тут меня осенило: надо стащить этот предмет; он будет доказательством моего приключения. Я начал осторожно придвигаться к коробке, пользуясь тем, что они на меня не смотрели. Затем я быстро схватил ее со стола двумя руками.

Она была тяжелой, не менее двух килограммов весом. Но у меня не хватило времени рассмотреть ее получше: один из сидевших вскочил, оттолкнул меня в сторону, разъяренно вырвал коробку из моих рук и поставил ее снова на место.

Я отпрянул к противоположной стене и там замер. Собственно говоря, я ни перед кем не испытывал страха, но в данной ситуации лучше было держаться потише. Мне стало ясно, что они обращались со мной дружески только тогда, когда я вел себя прилично. Зачем рисковать, если все равно нельзя было ничего сделать.

Женщину я больше не видел. Но я понял, где она может быть. В передней части помещения имелась еще одна дверь, которая была приоткрыта, и время от времени оттуда доносились шаги. Я думаю, что в передней части находилась навигационная кабина, но доказать это я, конечно, не могу.

Наконец один из команды поднялся и дал мне понять, что я должен следовать за ним. Остальные не обращали на меня никакого внимания. Мы подошли к открытой входной двери с уже спущенной лестницей, но не пошли вниз. Мне было ведено встать на платформу, располагавшуюся с обеих сторон двери. Она была узкой, но по ней можно было ходить вокруг машины. Мы прошли вперед, и я увидел четырехугольный металлический выступ, торчащий из машины; на противоположной стороне располагался точно такой же.

Тот, кто находился впереди, указал на уже упомянутые металлические выступы. Все три были жестко связаны с машиной, средняя из них непосредственно с передней частью; они имели одинаковую форму с широким основанием, постепенно утончающимся, и находились в горизонтальном положении. Я не мог определить, были ли они из того же металла, что и машина. Они светились как раскаленный металл, но никакого тепла не излучали. Над ними располагались красноватые лампы. Боковые лампы были небольшими и круглыми, а передняя лампа – огромной. Она-то и играла роль прожектора. Над платформой виднелись бесчисленные четырехгранные лампы, вмонтированные в корпус машины. Красноватым светом они освещали платформу, которая заканчивалась впереди большим толстым стеклянным диском. Диск, по-видимому, служил иллюминатором, хотя с наружной стороны и казался совсем мутным.

Мой проводник указал наверх, где вращался огромный тарелкообразный купол. Во время своего медленного движения он постоянно освещался зеленым светом, происхождение которого я не мог определить. С вращением был связан и определенный звук, напоминающий шум пылесоса.

Когда позднее машина стала подниматься с земли, скорость вращения купола начала возрастать; она увеличивалась все то время, пока можно было наблюдать за объектом; затем от него осталось лишь светло-красное сияние. Звук при взлете тоже усилился и превратился в громкий рев.

Наконец меня подвели к металлической ступенчатой лестнице и дали понять, что я могу идти. Очутившись на земле, я снова посмотрел наверх. Там все еще стоял мой спутник; сначала он показал на себя, потом на меня и наконец на небо, на его южную часть. Затем сделал мне знак отойти в сторону и исчез в машине.

Металлическая лестница собралась, ступеньки въехали одна в другую; дверь поднялась и вдвинулась в стену машины.

Сияние прожектора и купола становилось все ярче. Машина медленно поднималась в вертикальной плоскости. Одновременно посадочные опоры убрались, и нижняя часть аппарата стала абсолютно гладкой.

Объект продолжал набирать высоту; в 30–50 метрах от земли он задержался на пару секунд, во время которых его свечение усилилось, жужжание стало громче, а купол начал крутиться с невероятной скоростью.

Накренившись слегка в сторону, машина с ритмическим постукивающим звуком вдруг ринулась в южном направлении и через несколько секунд исчезла из вида.

И тогда я вернулся к своему трактору. Меня затащили в неизвестную машину в 1 час 15 минут ночи, а покинул я ее только в 5 часов 30 минут утра. Таким образом, мне пришлось пробыть в ней четыре часа и пятнадцать минут. Достаточно долгое время.

Обо всем пережитом мной я не рассказал никому, кроме моей матери. Она сказала, что было бы лучше больше не встречаться с подобными людьми. Я ничего не стал говорить своему отцу, так как он не поверил и случаю со светящимся колесом, полагая, что мне все это почудилось.

Спустя некоторое время я решил написать сеньору Жуану Мартинсу. В ноябре я прочитал его статью, в которой он обращается к своим читателям с просьбой сообщать ему о любых случаях, связанных с летающими тарелками. Если б у меня было достаточно денег, я бы раньше отправился в Рио. Но я вынужден был ждать ответа Мартинса с сообщением о том, что он берет на себя часть транспортных расходов».

Насколько явствует из клинической экспертизы и медицинского обследования, молодой Боас после волнующего события, происшедшего с ним, возвратился домой в полном изнеможении и проспал после этого почти целый день. Проснувшись в 16 часов 30 минут, он чувствовал себя хорошо – прекрасно пообедал. Но уже в ближайшую и последующие ночи у него началась бессонница. Он был нервозен и очень возбужден, а в моменты, когда ему удавалось заснуть, его сразу же одолевали сны, связанные с событиями той ночи. Тогда он в испуге просыпался, кричал, и его снова охватывало чувство, будто его схватили инопланетяне и держат у себя в плену. Испытав это ощущение несколько раз, он оставил свои напрасные попытки успокоиться и решил провести ночь в занятиях, но и это ему не удалось; он был не в состоянии сосредоточиться на том, что он читал, и все время мысленно возвращался к пережитому. С наступлением дня он почувствовал себя совершенно выбитым из колеи, бегал взад и вперед и курил сигарету за сигаретой. Когда ему захотелось есть, он сумел выпить только чашку кофе, после чего ему стало плохо, и состояние тошноты, как и головная боль, продолжались в течение целого дня.