Экранные поцелуи - Труди Пактер

— Ну почему же… Просто мне кажется, ты говоришь не то. Но ссориться из-за этого я не хочу.

— Как это я говорю не то?

— Очень просто. Ты же знаешь, к Десмонду Френчу очередь. Актерам приходится месяцами дожидаться встречи с ним. Некоторые ждут по нескольку месяцев, но так к нему и не попадают. Со мной все получилось иначе. Он сам позвонил и пригласил пообедать с ним. Люди его уровня без серьезной причины так себя не ведут. У них на это просто нет времени.

— Для интрижки у каждого мужчины находится время.

Таким она его никогда раньше не видела. Осторожно взяла под руку.

— Ричард, ты говоришь Бог знает что. Давай забудем об этом. Пойдем лучше спустимся в «Туннель любви».

Тщетно. Слова ее потерялись в шуме ветра. Ричард быстро пошел от нее к тиру. Заплатил фунт кассиру, взял духовое ружье. Шесть глиняных уток на шестах медленно двигались по кругу. Ричард старательно прицелился. Шесть раз нажал на спусковой крючок. Утки упали одна за другой. Где-то в глубине площадки прозвенел звонок. Появился владелец аттракционов. Пожал Ричарду руку:

— Здорово! Всех с одного раза. Немногим такое удавалось. Сорвали крупный куш.

Ричард даже не улыбнулся.

— Точно, я сорвал крупный куш. Девочку, которую хотят все остальные. — Он пригнулся к владельцу аттракционов. — Знаешь, что я тебе скажу, приятель: в жизни, даже если и выиграешь крупный куш, никто тебе за это никакой приз не даст.

Всю дорогу до театра он молчал и отошел от нее задолго до начала спектакля. В антракте, когда все собрались за кулисами, он не обменялся с ней ни словом. К концу спектакля Рэчел почувствовала, что ее охватывает ярость.

— Тоже мне герой-любовник, — пробормотала она сквозь зубы, после того как в последний раз опустился занавес. — Скоро он начнет ревновать к собственной тени.

Дело в том, что она наконец поняла: Ричард завидует ее успеху и срывает на ней зло. Интересно, зайдет ли он за ней в гримерную, как обычно? Скорее всего, нет. По-видимому, он сегодня не настроен ни на стаканчик вина после спектакля, ни на легкую болтовню.

Она не торопясь сняла грим, потратила много времени на то, чтобы расстегнуть все пуговицы и крючки на роскошном платье, и уже стояла в одном тугом корсете из китового уса, когда за дверью послышались шаги. Она быстро накинула пеньюар. Значит, он все-таки решил зайти поболтать. Она открыла маленький холодильник, и в этот момент Ричард вошел в дверь.

— Ты будешь вино или пиво?

— Ни то ни другое, — резко бросил он. — Обойдусь без твоей благотворительности.

Она захлопнула дверцу холодильника.

— Раньше я никогда не слышала от тебя этого слова. Ни в один из вечеров.

— Раньше я не сознавал, что имею дело с будущей звездой.

— Ах, так, значит, ты изменил мнение о Десмонде Френче. Теперь ты уже не думаешь, что он меня разыгрывает?

— Нет, я больше не считаю, что Десмонд Френч тебя разыгрывает. Но я думаю, что очень скоро он тебя поимеет.

Она с силой ударила его по лицу. На щеке осталась отметина. В следующую секунду он ответил ей таким же ударом, а затем обхватил ее за талию, она потеряла равновесие, и оба упали на пол.

— Подонок! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Грязный надменный подонок.

Он попытался подняться на ноги, и тут Рэчел обнаружила, что пеньюар распахнулся и она лежит на полу в кружевном лифчике и тугом корсете. Как на викторианской открытке…

Наступило долгое молчание, прерванное в конце концов Ричардом.

— Ты меня соблазняешь, — тихо проговорил он.

— На что? — Она произнесла это так же тихо. Вместо ответа он опустился на колени и стал расстегивать джинсы.

— Ты этого не сделаешь.

Ричард потянулся к ее длинным панталонам, спустил их до колен. Потом рука его скользнула вверх, по шелковым чулкам, добралась до кожи. Рэчел крепко сжала колени, но он был намного сильнее и намного проворнее. Прежде чем она успела что-либо сообразить, он уже был на ней и, не обращая внимания на протесты, раздвигал ей ноги.

Он смотрел на нее сверху вниз и улыбался.

— Всегда мечтал трахнуть звезду.

Она ощущала ярость и стыд. И что-то еще. Сильнейшее сексуальное возбуждение. Мощными резкими толчками Ричард вошел в нее. Внутри вспыхнуло пламя. Она выгнула спину. Он пригвоздил ее к полу и взял грубо, безжалостно, с такой силой, какой раньше она никогда в нем не знала. И сама Рэчел раньше никогда не испытывала подобного возбуждения. Наступивший через минуту оргазм, казалось, поглотил ее всю без остатка.

Много позже, сняв корсет, она обнаружила на теле кровавые шрамы в тех местах, где косточки впивались в кожу. Но ей было все равно. Главное — они больше не в ссоре. Они снова любовники.

После этого случая Ричард ни разу не возвращался к разговору о её карьере. И она с ним об этом не заговаривала. Если у нее и появлялись какие-то опасения по поводу будущего, она справлялась с ними сама.

Гастроли закончились. Рэчел все еще не могла решиться позвонить Десмонду Френчу. Мысль о хирургическом скальпеле все так же внушала ей ужас. Непонятно, что хуже, думала она: лечь в постель с Джереми или сменить облик.

В конце концов, она решила не делать ни того, ни другого. Полностью отдалилась от Джереми и целиком сосредоточилась на спектакле. Она знала, что хорошо играет свою роль. Джереми не раз ей об этом говорил, и Десмонд Френч это подтвердил. Надо подождать. Может быть, появятся и другие, предложат ей еще что-нибудь.

Однако больше никто не появился. Вечером во время последнего спектакля Джереми подошел к ней и предложил пойти куда-нибудь выпить. Им надо поговорить, сказал он.

Сердце ее подскочило. Он передумал! Нет, он с самого начала собирался дать ей эту роль, а все разговоры о постели были только для того, чтобы ее испытать.

Снимая грим, она улыбалась своему отражению в зеркале. Рэчел Келлер отвечала ей улыбкой. Рэчел Келлер, с кривоватым носом, слишком длинным для кинокамеры. Она протерла его лосьоном, слегка помассировала. «Ты никогда не узнаешь, что тебе грозило и как ты спасся», — подумала она.

Джереми повел ее в бар на берегу. У огромного окна с видом на море стояли два столика. Джереми занял один из них. Для себя заказал виски, для нее — бокал белого вина. В ожидании заказа они обсуждали только что окончившиеся гастроли. Джереми говорил об огромных сборах, однако на этот раз приписывал весь успех Чарльзу Элкотту. Рэчел это немало удивило.

— Прошлый раз вы утверждали, что я главная виновница успеха.

— Я ошибался. Не думаете же вы в самом деле, что публика будет каждый вечер валом валить в театр, чтобы посмотреть игру никому не известных актеров в камерной комедии Оскара Уайльда. Нет, они идут посмотреть Чарльза Элкотта, звезду фильма «Бешеные деньги». Актер он не из лучших, согласен. Но публика его любит. Благодаря этому человеку мы все обеспечены работой.