Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику - Эрик Лоран

Все сферы жизни и деятельности человека имеют отношение к нефти — топливу, но также и сырью, которое входит в основной состав около 300 000 продуктов: в удобрения, медицинские товары, инсектициды, одежду, синтетические ткани, косметику, пищевые протеины, в сельскохозяйственную продукцию. Этот список неполный, а зависимость полная. И кого это заботит? Мир занят добычей и трансформацией этой энергии, никто не может представить себе дорог без автомобилей; самолетов, не способных взлетать; судов, застывших у причала; тракторов, остановившихся в полях; дома, школы, больницы без отопления.

И можно сказать заранее, что на это есть причина. На нефтяном фронте расстановка сил преимущественно в пользу крупных нефтедобывающих компаний. Кризис, происшедший в Иране в 1951 году из-за того, что премьер-министр Моссаддык решил национализировать свою нефть, пролил яркий свет на методы нефтяных компаний. Иран оценил барыши, полученные от добычи своей нефти в период 1944–1953 годов, в 5 миллиардов долларов, из которых 500 миллионов перешли к британскому Адмиралтейству в виде дешевого мазута, 350 миллионов были получены акционерами, 1,5 миллиарда ушли в британскую казну, а 2,7 миллиарда получила «Англо-иранская компания» в счет погашения долгов и новых инвестиций.

Что же касается арендной платы, полученной Ираном, она возросла к 1920 году до… нуля, с 1921 по 1930 год — до 60 миллионов долларов и с 1931 по 1941 год — до 125 миллионов долларов, уплаченных по большей части в виде боевой техники, использованной англичанами и Советами.

В 1951 году Иран получает по 18 центов за баррель из 42 галлонов США (при этом галлон равен 3,785 литра). Иранцы также жалуются, что весь газ, полученный из их скважин, сжигает «Англо-иранская компания», в то время как они могли бы использовать его сами.

В 1945 году в США имелось 26 миллионов автомобилей — через пять лет эта цифра перевалила за 40 миллионов, а продажа бензина за этот же период возросла на 42 %. В 1967 году нефть на мировом уровне превзошла уголь как основной источник энергии, но в США этот процесс начался еще в 1950–1951 годах.

Сразу после войны экспорт американской нефти продолжает превосходить импорт, но с 1948 года эти процессы меняются местами. США стараются сохранить свою нефть и перестают быть главным ее поставщиком для остального мира, а сами снабжаются нефтью на Среднем Востоке. В 1965 году добыча нефти на Среднем Востоке впервые превышает добычу в США.

«Любезность американского правительства»

Встречаясь с участниками событий и подыскивая материал для этой книги, я обнаружил, что федеральное американское правительство ведет себя очень снисходительно по отношению к нефтяным магнатам.

Дуайт Эйзенхауэр, который в январе 1961 года предупредил об опасности, какую представляет собой «военно-промышленный комплекс», заставляет всех забыть, сколь велика была доля финансовой поддержки нефтяных компаний в его победе над кандидатом от демократов Адлеем Стивенсоном.

В 1952 году, за несколько дней до своего ухода с поста, президент Гарри Трумэн решает дать оценку «национальному резерву» — континентальному плато, которое является продолжением американского побережья и чья возможная стоимость — благодаря запасам нефти — в тот период времени составляет 250 миллиардов долларов. Он предпринимает предосторожности с целью передать это богатство под крылышко военного ведомства, чтобы эта нефть, необходимая для государственной безопасности, не попала в частные руки. Законопроект после его ухода рассматривает Конгресс, и решение, которое получает одобрение нового президента Эйзенхауэра, является полностью противоположным решению Трумэна: новый закон разрешает в США иметь в частной собственности подводные скважины в пределах от 5 до 17 километров и до 20 километров во Флориде и Техасе (!)[18].

Это решение подтверждает обеспокоенность Эдгара Фора, выраженную еще в 1939 году: «Если государство ведет нефтяную политику, то хозяева нефти будут вести свою политику в государстве», и отдается эхом в словах промышленника Джона Джея: «Этот закон — для тех, кто обладает властью для руководства страной».

Еще в 1920 году президент Гардинг был избран на свой пост при мощной поддержке нефтепромышленников, и двое влиятельных представителей этой индустрии входили в его правительство. Тот же сценарий возник восемьдесят лет спустя, с приходом к власти Джорджа У. Буша.

Экономист, и все нее ультралиберал, Мильтон Фридман публикует 26 июня 1967 года в «Ньюсуик» возмутительную статью:

«Мало какие другие американские отрасли производства поют хвалу свободе предпринимательства так, как нефтяная. Однако мало кто из них может так рассчитывать на особые привилегии от правительства.

Эти привилегии защищаются во имя безопасности нации. Сильная нефтяная индустрия, говорит он, является необходимостью, поскольку государственные потрясения могут очень легко повлиять на снабжение заграничной нефтью. Израильско-арабская война произвела такие разрушения, что нефтяная промышленность наверняка может извлечь для себя подтверждение необходимости особых привилегий. Права ли она? Я так не думаю».

Джеймс Хепберн перечисляет эти привилегии.

27,5 % дохода производителей нефти освобождается от подоходного налога — по идее, чтобы компенсировать истощение нефтяных резервов. На самом деле эта сумма предоставляет нефтяной индустрии менее высокое налогообложение, чем у других отраслей производства.

Техас, Оклахома и несколько других штатов — производителей нефти сокращают количество дней в месяце, когда можно добывать нефть, а также количество добываемой нефти. Речь вроде бы идет о «консервации», которая на самом деле позволит сохранить повышенные цены на нефть.

В 1959 году президент Эйзенхауэр, с целью сохранения уровня высоких цен, определяет квоту импорта морским путем в 1 миллион баррелей в день. При этом зарубежная нефть в 1950–1960 годах стоит 1–1,05 доллара за баррель, что дешевле, чем местная нефть; нефтяные компании, имеющие разрешение на импорт, также получают замаскированную дотацию от федерального правительства, достигающую суммы более чем 400 миллионов долларов в год. С другой стороны, эти меры стоят потребителям-американцам 3,5 миллиарда долларов в год. Таможенный тариф в 1,25 доллара за баррель ограничит вывоз нефти, а полученные суммы пойдут в федеральный бюджет, а не в кассы компаний.

Если все особые привилегии, связанные с нефтяной промышленностью, будут отменены, цены для потребителей ее продукции намного снизятся.

«Мне выпадает решка, вы теряете орла»

В ходе своего расследования я обнаружил, что в США, вопреки старательно поддерживаемой легенде, нефтедобыча практически не связана ни с малейшим финансовым риском. Истинное положение вещей блестяще продемонстрировано в одном исследовании профессора П. Хабера: «Наша государственная налоговая система предположительно основана на принципе прогрессивного налога. Чем выше доход, тем выше налог. Но в случае с налогоплательщиками-нефтепромышленниками все наоборот. Чем выше их доход, получаемый от добычи и продажи нефти, тем ниже уровень их налога. Разыскивать нефть — это все равно что играть в орлянку с государственной казной, соблюдая при этом простое правило: мне выпадает решка, а вы теряете орла. Таким образом, казна всегда проигрывает. На деле повышенные тарифы дают нефтяной промышленности преимущества больше, чем стоят эти налоги. Чем выше эти налоги, тем ниже реальная стоимость (после налогов) разысканий».

Нефтяная промышленность оправдывает большую часть своих привилегий тем, что заботится о «консервации» американской нефти, «крови мира, нерва войны». Большинство нефтяных скважин работают две-три недели в месяц, а в Техасе в 1960 году нефтяные скважины — только девять дней в месяц и только в треть своей мощности. 18 июня 1960 года сенатор Вильямс в своем выступлении вносит поправку, которая двумя годами раньше была отвергнута сенаторами — членами нефтяного лобби (их президентом станет Линдон Б. Джонсон), заявив при этом: «Моя поправка является весьма скромной попыткой сократить самый большой рэкет, который кроется в самой американской налоговой системе. — И он добавляет: — Я заставил напечатать в реестрах Конгресса сведения о балансах, год за годом, двадцати восьми нефтяных компаний, которые я не выбирал специально, а просто взял их наугад по их заглавным буквам. Эти документы показывают, что одна компания, чей доход за пять лет составил 65 миллионов долларов, не только не платила налогов, но еще и получила от правительства выплаты в сумме 145 000 долларов».

В ходе моих исследований, касающихся семьи Буша, после событий 11 сентября мой путь пересекся с одной нефтяной компанией, «Амерада Хесс», чьи связи с действующим президентом и королевской саудовской семьей являются очень старыми и весьма обширными. При подготовке этой книги я обнаружил и другие тревожные симптомы. Для «Амерады Хесс» государственные налоги столь ничтожны, что они даже не удостоены отдельной статьи в ее ежегодном балансовом отчете.