Пять отвлекающих маневров - Дороти Сэйерс

Питер рассмеялся. Если Грэхем пытается выиграть время, то делает это мастерски. Если хочет отвести подозрение от своего опасного дара имитатора, то едва ли что-нибудь сошло бы здесь лучше, чем подобная легкомысленная непосредственность. А его объяснение выглядело вполне убедительным: На самом деле, почему бы Кэмпбеллу не упомянуть, куда он собирается отправиться рисовать?

Полицейский начал проявлять нетерпение.

— По долгу службы… — снова завел он.

— О! — рассмеялся Грэхем. — Этот парень — один из и бульдожьей своры,

— Да уж, у него великолепная хватка, — подтвердил Уимзи. — Как у святого Генгульфа[20]. Ему вслед вопили: «Боже мой! Какое упрямство!». Отвратительный мужик. Он намеревается получить ответ во что бы то ни стало.

— Бедненький, — сказал Грэхем. — «Мало ли чего вам хочется», как говорили нянечки в старые добрые времена, когда о Монтессори[21] еще и слыхом не слыхивали. Меня не было в Миннохе. А где я был, это вас не касается.

— Э-э, хорошо, сэр, — проблеял констебль в полном смущении.

Колеблясь между предписаниями о поведении с подозреваемыми, служебным долгом, собственным нежеланием думать что-то плохое касательно мистера Грэхема и стремлением успешно справиться с задачей, он находился в некотором затруднении.

— Иди-иди, приятель! — добродушно проворчал Грэхем. — Ты зря тратишь время. Достаточно одного взгляда на меня, чтобы понять, что я и мухи не обижу. Поди-ка, настоящий убийца уже успел ускользнуть, пока мы тут обмениваемся милыми шуточками над кружкой пива?

— Я должен понимать ваше заявление так, что вы категорически отказываетесь сообщить, где были ночью с понедельника на вторник? — наконец сформулировал вопрос констебль.

— Да уймись ты, наконец! — закричал Грэхем. — В этой стране все до всех доходит медленно, но верно, Уимзи. Да, надо понимать так! Я отказываюсь категорически, абсолютно, полностью и совершенно. Сделай себе заметку, на случай если забудешь.

Полицейский последовал совету, причем очень серьезно.

— Так, ясно, — заключил он, — я должен будут представить отчет начальству.

— Молодец, — похвалил Грэхем. — Хочешь, я сам им скажу?

Констебль с сомнением покачал головой и медленно, неохотно отошел.

— Бедолага, — вынес свой вердикт Грэхем. — Прямо даже как-то стыдно его дразнить. Еще по одной, Уимзи?

Его светлость отклонил предложение, и Джок Грэхем довольно резко сорвался с места, сказав, что должен заняться делами в мастерской. Хозяин гостиницы «Анвос» проводил его взглядом.

— И что он скрывает? — небрежно спросил сам себя Питер.

— Опять какая-нибудь любовная история, — любезно ответил хозяин. — Он истинный джентльмен, этот Грэхем, и большой ценитель женщин.

— Понятно, — кивнул Уимзи. — А это мне напомнило, Роб, что у меня есть для тебя новый лимерик [22].

— В самом деле? — обрадовался тот и осторожно прикрыл дверь, соединяющую холл гостиницы и бар.

Осчастливив хозяина листочком со стихотворением и распрощавшись, его светлость снова вернулся к делу.

Миссис Грин, приходящая прислуга Кэмпбелла, жила в маленьком домике неподалеку. Когда явился лорд Уимзи, она была занята приготовлением пресных лепешек, но, отряхнув ладони от муки и переместив лепешки на сковороду, выразила готовность поговорить о внезапной смерти своего хозяина.

Шотландский миссис Грин был довольно груб, а манера разговора чересчур экспрессивна, но, переспрашивая по два-три раза, Уимзи удавалось понять общую суть ответов.

— Мистер Кэмпбелл позавтракал перед уходом, утром во вторник?

— Да, позавтракал. После него на тарелке остались кусочки бекона и яиц, а также стоял заварочный чайник с чашкой. Роме того, хлеба и масла стало меньше, по сравнению с предыдущим вечером, и видно, что от куска бекона отрезали.

— Это его обычный завтрак?

— Да, глазунья с беконом. Именно ее он непременно съедал на завтрак. Два яйца и два тонких ломтика бекона — вот все что пошло в ход тем утром, конечно, насколько могла судить миссис Грин.

— А мистер Фергюсон тем утром тоже позавтракал?

— Да, мистер Фергюсон поел копченой рыбы и выпил чашку кофе. В воскресенье миссис Грин принесла пару копченых рыбин, и одну он съел в понедельник утром, а другую — во вторник. Ничего необычного ни в том, ни в другом доме, насколько она может судить, не было. Так она и сказала полицейским, когда те к ней обратились.

Уимзи обдумывал услышанное, пока возвращался в Керкубри. Отчет доктора превращал эти два яйца с беконом в подозрительный факт. Кто-то позавтракал в доме Кэмпбелла, и человек, которому это было легче всего сделать, — Фергюсон. В том случае же, если яйца слопал не Фергюсон, он вполне мог видеть того, кто этим занимался. Как некстати со стороны Фергюсона так вот взять и уехать в Глазго!

Что касается Грэхема, очевидно, что он не ездил на озеро Трул. Молчание Джока может иметь дюжину причин. Женщина — наиболее вероятная из них. Было бы неплохо, в интересах самого Грэхема, выяснить, имелась ли у него здесь какая-либо пассия. А может, он набрел на какую-нибудь отдаленную реку, богатую форелью, которую решил приберечь для себя? Или отказался говорить просто из вредности. Кто его знает? При всей своей показной чудаковатости Грэхем всегда начеку. И все же в сельской местности, где все друг друга знают, перемещения человека не могут оставаться полнейшей тайной. Кто-то наверняка видел Грэхема. Если бы только этот кто-то еще признался в том, что кажется сомнительным, как и все остальное в данном деле, поскольку сельские жители сами по себе любители многозначительного молчания.

Уимзи позвонил мистеру Джемисону Максвеллу, чтобы поделиться своими умозаключениями по поводу яичнице и бекона. Его заявление было встречено крайне сдержанными «м-м-м» и «угу». От Дэлзиела никаких новостей больше не поступало, и лорд Питер отправился домой, не забыв постучаться в дверь на противоположной стороне улице — проверить, не вернулся ли случаем Уотерз.

Бантер встретил хозяина почтительным приветствием, но казалось, что-то втайне терзало душу дворецкого. На поверку причиной страданий оказалось сделанное им открытие, Бантер узнал, что шотландцы уже совсем потеряли совесть тарелку называют плошкой — явно предумышленно, с намерением сбить с толку иностранцев и в прямом смысле слова заставить их чувствовать себя слонами в посудной лавке.

Уимзи посочувствовал и, дабы отвлечь слугу от этого переживания, поведал о своей встрече с Джоком Грэхемом.

— На самом деле, милорд? Я уже оповещен о возвращении мистера Грэхема. Я понял так, что в ночь с понедельника на вторник он был в Гритауне.

— Ого! В Гритауне? Но откуда ты знаешь?

Бантер кашлянул.

— После разговора с молодым человеком в посудной лавке, милорд, я заглянул на пару минут в бар «Герб МакКлеллана». Не в общий зал, милорд, а в смежный. Находясь там, я случайно услышал, как какие-то люди упомянули об этом.

— Что за люди, Бантер?

— Плохо одетые люди, милорд. Я уловил, что они как-то связаны с рыбной торговлей.

— Больше они ни о чем не говорили?

— Нет, милорд. К несчастью, один из них взглянул в сторону стойки и заметил мое присутствие, после чего они больше не развивали эту тему.

— Ты не знаешь, кто это были такие?

— Я сделал попытку выяснить сей факт у хозяина, но он лишь намекнул, что это компания каких-то ребят из порта.

— Вот как? А что ты хотел от него услышать? Хм-м. Тебе удалось хотя бы кого-нибудь из них разглядеть?

— Только одного, который обернулся к двери, да и то на долю секунды. Остальные, когда я пришел, стояли спиной к стойке, милорд, и мне не хотелось обнаружить свое любопытство.

— Так. Гритаун лежит на пути к Ньютон-Стюарту, но оттуда до Минноха довольно далеко. Они не упоминали, когда конкретно видели Грэхема?

— Нет, милорд, но из их разговора о количестве выпитое я заключил, что это было уже перед закрытием.

— Ага! — воскликнул Уимзи. — Мы сможем это установить, наведя справки в питейных заведениях Гритауна. Очень хорошо, Бантер. Думаю, мне стоит пойти и проветрить мозги, сыграв партию в гольф, а потом поужинать жареным бифштексом с картофелем. Где-то в семь тридцать вечера.

— Прекрасная мысль, милорд.

Его светлость сыграл партию в гольф с провостом [23], но без особой пользы для расследования. Утешал тот факт, что Питер выиграл со счетом 5:3. Из этой победы детектив-любитель сделал заключение, что на душе у его соперника не совсем спокойно, но все же не смог вызвать его на разговор о Кэмпбелле. «Просто несчастный случай», — пожал плечами провост. Он полагал, что пройдет немало времени, прежде чем полицейские разберутся в происшествии. После этих слов разговор был переведен на такие темы как состязание по метанию колец, недавняя регата в Кирксбери, дефицит лосося, промысел браконьеров в устье реки и проблемы стока воды во время прилива.