Лаура и тайна Авентерры - Петер Фройнд

— Войдите! — послышался низкий голос.

Лаура открыла дверь и вошла в просторную комнату.

Ее обдало волной приятного тепла. Две стены кабинета занимали высокие, до потолка, стеллажи, доверху заставленные книгами. Две другие до середины были отделаны дубовыми панелями, а сверху отштукатурены. Штукатурка когда-то, вероятно, была белого цвета, но со временем закоптилась и пожелтела. Правда, большие картины с портретами всех предыдущих директоров интерната все еще продолжали украшать стены кабинета.

В центре кабинета стоял респектабельный, массивный письменный стол, также из дуба, и за ним сидел — нет, не директор интерната Аврелиус Моргенштерн, как предполагала Лаура, а доктор Квинтус Шварц.

Доктор Шварц был учителем химии и биологии, а также заместителем директора интерната Равенштайн. Когда девочка подошла ближе, он оторвал глаза от лежавшего перед ним на столе листка бумаги, поднял голову и посмотрел на нее.

Доктору Квинтусу Шварцу было около пятидесяти, но выглядел он значительно моложе и напоминал тех римских императоров, изображения которых Лаура видела в учебнике истории. Лицо его в любое время года украшал приятный загар, а темные волосы, в которых до сих пор не появилось даже намека седины, были всегда модно подстрижены и безупречно уложены. Одним словом, Квинтуса Шварца вполне можно было назвать привлекательным мужчиной, если бы не его глаза, темные и острые, — они буквально впивались в собеседника, готовые пробуравить его насквозь.

Учитель, казалось, нисколько не удивился, увидев Лауру в кабинете директора.

— А, Лаура Леандер? — обратился он к ней с приветливой улыбкой, обнажая безупречные ровные зубы, такие белые, как в рекламе зубной пасты по телевизору. — Чем могу служить?

— Э-х-м-м, — замялась Лаура. — В общем… дело в том… я к профессору Моргенштерну. Его нет?

— Нет, — ответил доктор Шварц, слегка покачав головой.

Затем, повернув голову, сделал вид, что осматривается в поисках директора.

— Или, быть может, ты видишь здесь еще кого-нибудь кроме меня? — спросил он так, что иронию в его голосе никак нельзя было не заметить.

— А где он?

— Наш дорогой коллега со вчерашнего дня тяжело болен, — объяснил Квинтус Шварц, и Лауру удивило, что при этих словах на лице его снова заиграла улыбка. — И предугадывая твой следующий вопрос, сразу же могу на него ответить: врачи, увы, не знают, что с ним стряслось.

Лаура испуганно посмотрела на учителя:

— Это… серьезно?

Доктор Шварц пожал плечами:

— Не знаю. Как я уже сказал, врачам еще ничего не удалось установить. Коллега Моргенштерн вдруг ни с того ни с сего ослаб, поэтому ему был прописан строгий постельный режим. Пока он не встанет на ноги, выполнять его обязанности буду я.

Не зная, что сказать, Лаура какое-то время растерянно смотрела в пол.

— Может быть, я могу тебе чем-то помочь? — нарушил молчание заместитель директора, и в голосе его послышалась подозрительность.

— Нет, нет! Спасибо! А можно мне… можно навестить профессора Моргенштерна?

Квинтус Шварц энергично затряс головой:

— Ни в коем случае! К нему разрешено входить только врачу и Мэри Морган. Мисс Мэри ухаживает за ним в свободное от занятий время.

Хотя бы одна хорошая новость. Теперь можно не сомневаться, что профессор, по крайней мере, в надежных руках.

Мисс Мэри Морган преподавала в интернате английский и французский языки, и все ученики ее просто обожали. Некоторые даже боготворили. Лауре она тоже нравилась больше остальных учителей. Она была очень добрая, всегда готова прийти на помощь и старалась справедливо обходиться с учениками. На мисс Морган можно положиться, она позаботится о профессоре. Он ни в чем не будет нуждаться.

— А известно, как долго профессор?..

— Нет, Лаура. В данный момент этого никто не может сказать.

Само собой, подумала Лаура. Ведь никто даже не знает, как его лечить!

Лаура снова взглянула на доктора Шварца, попрощалась и вышла. В любом случае у нее осталось впечатление, что заместитель директора не верит в скорое выздоровление профессора. Казалось, он был в этом даже твердо убежден.

И дело тут вовсе не в улыбке, выдающей его мысли. Нет. Дело в глазах. В них был холод.

Леденящий холод.

Лаура вышла из приемной и прикрыла за собой дверь. Коридор не отапливался. Девочке стало зябко. Она поежилась, машинально застегнула красную куртку и задумчиво направилась в сторону своего класса. Мрачное существо, стоявшее в дальнем углу коридора и наблюдавшее за ней угрюмым, пристальным взглядом, она не заметила.

Это был Аттила Мордук, завхоз Равенштайна. Его легко можно было узнать по огромной голове, нелепо смотревшейся на приземистом, коренастом туловище. Кроме того, Аттила был абсолютно лыс, его гладкий блестящий череп напоминал шар для боулинга и был виден издалека. Круглое, как луна, лицо тоже было совершенно гладким, ни волоска, ни единого, даже самого скромного намека на бороду — щеки и подбородок были ровные и чистые, как попка младенца.

Но особенно поражали его руки: необыкновенно длинные, достающие почти до колен и настолько волосатые, что это уже, скорее, были не волосы, а настоящая шерсть. Растительность ржаво-рыжего цвета покрывала у него даже тыльную сторону кистей рук, которые, в свою очередь, были также непомерно велики. Может, конечно, не настолько огромные, чтобы сравнивать их по размеру с крышками унитазов, как делали некоторые ученики интерната, но все-таки достаточно большие, чтобы в ладони у Аттилы свободно мог поместиться баскетбольный мяч.

Трудно сказать, сколько лет Аттила Мордук проработал в интернате, не вызывало сомнений только одно: все это время он был настоящим кошмаром для всех равенштайнцев. Лицо его постоянно было перекошено жуткой гримасой! Ни один человек не мог вспомнить, чтобы Аттила ему хоть раз улыбнулся или же приветливо кивнул. Он смотрел исподлобья, таким убийственно мрачным взглядом, как будто поставил себе задачу переплюнуть самых угрюмых из всех металлистов. Большинство учеников от одного только вида завхоза бросало в дрожь, и они старались обходить его стороной.

Когда Лаура дошла почти до конца коридора, Аттила Мордук осторожно осмотрелся по сторонам. Затем его грузная фигура пришла в движение. И хотя при ходьбе он раскачивался из стороны в сторону, как моряк, только что сошедший на сушу, двигался он, как ни странно, на редкость легко. Абсолютно бесшумно Аттила направился за ни о чем не подозревавшей девочкой.

Морвена изо всех сия погоняла животное.

— Вперед, Принцесса, вперед, скорей! — кричала она навстречу завывающему ветру.

Эльфанта с высоко поднятой головой и блестящими на солнце рогами цвета слоновой кости отчаянно скакала вперед. С шумом вдыхая и выдыхая воздух, она продолжила свой путь, почти по брюхо увязая в снегу. Узкую, ведущую к перевалу тропу почти не было видно под толщей снега. При этом она так круто поднималась в гору, что ни одна лошадь не смогла бы ее преодолеть. Но для Принцессы, двурога Морвены, эта задача не представляла собой никакой сложности. Животное ловко карабкалось наверх, ни разу не оступившись.

Двуроги не только сильнее лошадей, но и намного выносливее своих робких сородичей, чутких единорогов, которые в последнее время встречаются редко, разве что только в Волшебном лесу. Но при этом двуроги почти такие же нежные и чуткие, как единороги. Чаще всего они угадывают опасность издалека, и поэтому им обычно удается ее избежать. Вот почему Морвена выбрала для путешествия именно эльфанту, и Принцесса ни разу еще ее не разочаровала. Двурогам хорошо известны все древнейшие тропы в любом уголке Авентерры, так что они могут добраться до цели гораздо быстрее любого другого животного. Ведь все эти тропы проложили когда-то лесные феи, которые ухаживают за детенышами единорогов и двурогов сразу же после их рождения.

Белые вершины Снежных гор блестели в первых лучах восходящего солнца, на сияющем ярко-голубом небе вставала заря. Ледяной ветер гнал по небу остатки грозовых облаков. Он дул Морвене прямо в лицо, и, хотя она с головы до ног укуталась в теплый плащ, обжигающий холод, царивший в этих безлюдных районах Снежных гор, все равно пробирал до костей. Даже шерстяной платок, который она повязала на голову, не помогал.

Но не ветер и холод мучили Морвену, а тревога и боль за смертельно больного Хранителя Света. К тому же она понимала, что придется в конце концов разочаровать беднягу Параваина, возлагавшего на нее слишком большие надежды. Она знала, что он ждет от нее чуда. Но, несмотря на все свои знания и опыт целительницы, ей не удастся спасти Элюзиона от смерти. Она сможет только облегчить его старания и на какое-то время отсрочить конец. Но для этого ей сначала нужно добраться до Геллиниата!